Через полчаса: «Йолдаш Кунгаро-о-о…в?» — с протяжным «о» и такой же неестественно длящейся просительной улыбкой.

— Азиза-ханум, мы пригласили вас…

Рат недовольно фыркает, обрывает меня:

— Значит, ты сама и продавец, и завмаг, и кассир, и даже инкассатор? Сама деньги получала, сама считала, сама сдавала, небось жалко такой шикарный порядок ломать? Ежедневно наличные суммы под рукой, можно левый баланс делать, а?..

— Йолдаш-начальник, мал мала делал…

— Много или мало, ревизия определит.

— Йолдаш…

— Я тебе не йолдаш… поняла? Я товарищ Кямилю, который из-за тебя…

Рат не закончил и вдруг спросил:

— А ну вспомни, чем от того типа пахло? Он с тобой нос к носу стоял. Ну?

— Пьяный не был, начальник. Клянусь аллахом, не был.

— Трезвый был. Хорошо, верю. А ты вспомни, как следует вспомни, может быть, другой запах был, не водки, а?..

Радостная, на этот раз искренняя улыбка:

— Вспомнил, начальник, вспомнил. Бензин запах. Когда он стоял рядом, как будто я в машину сидел.

Я быстро оформил показания Самедовой специальным протоколом от имени Зонина. Рат уже докладывал Шахинову, связался с начальником ГАИ Мурсаловым.

Так вот какой сообщник прятался за пятиэтажным домом. Не за углом, как можно было думать, а за вторым углом, с той стороны, где не было подъездов. Эх, если бы Хабибов продолжал преследование… Теперь понятно и другое: почему преступник, обычно не рискующий вступать в схватку с дружинником, вдруг повернул навстречу преследователю. Кямиль «висел у него на хвосте», а удрать, бросив мотоцикл, равносильно саморазоблачению. Нет, это хорошо, что Хабибов вернулся к раненому товарищу. Мотоциклисту терять было нечего, он и с Измуком поступил бы так же.

Все силы брошены на помощь ГАИ. Теперь предстоит опросить водителей автобусов, маршрутных и местных такси, следовавших вчера вечером по бакинской магистрали в обоих направлениях. К поиску под-ключей штаб народной дружины, общественные автоинспекторы, ребята из комсомольского оперативного отряда. Предмет опросов: мотоцикл с коляской, водитель — мужчина в возрасте от 20 до 30 лет, высокий, спортивного телосложения, в куртке. Что касается личности разыскиваемого, приметы «не ахти». Высокий в сидячем положении может не показаться высоким, попробуй разбери на ходу, а в пальто молодежь на мотоциклах не ездит. Но суть пока не в личности преступника. Его сообщник — мотоцикл помог ему вчера быстро скрыться, но с той же минуты стал работать и на нас: превратился в надежный ориентир поиска.

Появлялся ли именно т а к о й мотоциклист именно в т а к о е время на бакинской магистрали, в каком направлении по ней поехал? Его не могли не видеть, но ведь и видевших его тоже нужно найти.

Наши друзья из штаба дружины и общественные автоинспекторы были настроены оптимистически. По-моему, им казалось, что очевидец будет установлен на первой же стоянке такси. Сотрудники, взявшие на себя руководство поисковыми группами, были настроены сдержаннее: время позднее, вот завтра, когда целый день впереди, — другое дело. Оно и шло к тому. Часы показывали начало одиннадцатого. Мы с Алешей Наджафовым сидели в диспетчерской таксомоторного парка, встречали оканчивающих смену. После беседы с очередным водителем в помещении снова воцарялась тишина до прибытия следующей автомашины. И вдруг на груди у меня щелкнул микропередатчик: «Всем, всем. Распустить поисковые группы. Сотрудникам возвращаться в горотдел».

До отдела меня подбросил на своем мотоцикле Алеша Наджафов. По дороге он все приставал ко мне: «Неужели нашли, как вы думаете?» Такой ладный парень, а голос тонкий, часто срывается на фальцет и картавит: «Неузели?»

— Не знаю. Скорее всего просто отбой на сегодня. — А сам, как в детстве, загадываю наоборот.

Я приехал одним из последних. Эдик со свойственной ему обстоятельностью вводит меня в курс:

— Значит, Юра Саркисов, дорнадзор и еще один из общественников поехали на автобусный круг, знаешь, где бакинские машины через каждые полчаса прибывают. Четвертый по счету шофер и видел. «Я из-за него, — сказал, — вчера чуть на самосвал не наскочил». И время совпадает: в половине десятого у него прибытие. Понимаешь?

Понимаю. Оказывается, оптимизм оправдывается. Иной раз неделю без толку потеряешь, а тут за два часа.

— Ну вот. Он, значит, ехал по магистрали, впереди самосвал. Говорит: «Город уже начинался, поэтому не обгонял. Аллах, — говорит, — спас». Вдруг самосвал ка-ак тормознет у него под носом. «Хорошо, — говорит, — покрышки новые, а то бы в кузов ему въехал». И тут же мимо, навстречу, значит, мотоцикл стреканул. Раньше его на дороге не было. Ребята, конечно, сразу: «Номер запомнил?» — «Как, — говорит, — запомнишь, когда у меня в машине все стоячие полегли, а сидячие встали». Но запомнил-то он номер самосвала. А сейчас Кунгарова с Мурсаловым ждем, — неожиданно закончил Эдик.

Впрочем, дальше действительно нетрудно догадаться. Поехали в автоколонну, узнали адрес водителя грузовика.

К себе я дойти не успел. Приехал Рат с Мурсаловым, и всех тут же к Шахинову. По лицу Рата вижу: активных действий сегодня не предвидится. Мурсалов же весь светится. Он действительно может быть доволен оперативностью своих ребят. Сеид — любимец всего отдела, но это неудивительно. Удивительно, что такой же популярностью он пользуется среди работников ГАИ и шоферов далеко за пределами города. Про Сеида без преувеличения можно сказать: его знают на дорогах всей республики. Популярность, правда, бывает разная, а вот Сеида уважают. Может быть, потому, что он прошел путь от автослесаря до майора милиции и остался «своим» для шоферской братии. Но лично мне кажется, что дело еще в другом: доброжелательность и справедливость у работников ГАИ, положа руку на сердце, еще лет пять назад были качествами не самыми распространенными.

— Давайте запись, — едва мы вошли, приказал Шахинов.

Кто-то нажал клавишу, кабинет заполнили неживые, металлического тембра голоса. В общие сведения можно не вслушиваться, не забивать себе голову. Ага, вот:

«Мурсалов: Теперь, хала оглы,[8] расскажи все по порядку. Волноваться не надо, стесняться не надо. Ты же меня знаешь?

Водитель самосвала: Да, Сеид-меллим,[9] знаю. Вы начальник ГАИ майор Мурсалов.

Мурсалов: Так, правильно, хала оглы. Очень хорошо…»

Несмотря на серьезность ситуации, по всем присутствующим пробежала улыбка. Сеид многословен и как-то по-детски, по-хорошему честолюбив; эти его слабости нам хорошо известны.

«Водитель самосвала:…Впереди никого не было, позади шел автобус. При въезде в город справа на магистраль вылетел мотоцикл с коляской. Прямо перед буфером. Я даже сообразить ничего не успел, нога сама тормознула на всю катушку. Машину занесло, хорошо, на автобусе шофер отличный, при торможении вправо взял, а то бы в меня врезался обязательно. Повезло, одним словом, даже не поцеловались. Вот и все.

Мурсалов: А мотоцикл, хала оглы?

Водитель: А мотоцикл, Сеид-меллим, проскочил, и до свидания. Он на шоссе темным выскочил, как ишак сумасшедший. Там справа и улиц нет, пустырь какой-то.

Кунгаров: Но мотоциклиста ты все-таки видел?

Водитель: Обязательно видел. Если б не видел, не тормозил. Он темным был, а у меня ведь фары включенные.

Кунгаров: Значит, ты осветил его?

Водитель: Как в кино.

Кунгаров: Как он выглядел? В лицо запомнил?

Водитель: Лицо? Разве в такой момент в лицо смотришь? Нет, товарищ Кунгаров, лицо не видел.

Кунгаров: Сам же сказал — как в кино.

Водитель: Обязательно. Все вместе видел. Мотоцикл видел, его видел, лица не видел. Нет, э, лицо тоже видел, но…

Кунгаров: Понятно. Тогда скажи, что запомнилось.

Мурсалов: Хала оглы, спокойно… Подумай… потом скажи. Чего не видел, не говори. Что видел, скажи спокойно…

Водитель: Молодой парень… Один… Вот, вспомнил: на голове шлема не было, кепка была.