— Чего он хочет?

— Он говорит, что его внучке должна помогать Суа Кири, а не какой-то мальчишка.

— Идиот... Скажи ему, что Божественная Крыса и помогла — привела в деревню опытного знахаря.

— Боюсь, для него такая логическая цепочка будет слишком сложной. Дикари же...

— Ладно,— мгновенно приняла решение Коллет.— Скажи, что я помощница этой... Кири. Мы пойдем в хижину вместе, а всех местных из нее выгони. Скажи — никто не должен видеть, как Божественная Крыса колдует.

— А меня кто-нибудь спросил? — возмущенно пискнул Морган.— С чего это я буду помогать каким-то грязным дикарям? Я, между прочим, злой колдун!

— Морган...

— Нет, ну правда! Я вам, конечно, помогаю — но под принуждением! И мне по статусу не положено...

— Морган!

— Ладно, ладно. Но я предупреждаю — я не буду на это смотреть. Я... боюсь.

— договорились! — хлопнула в ладоши Коллет и стремительно выскочила из хижины.

Последовавшие за этим два часа были самыми тягостными в моей жизни. Вот ведь странно — эта индейская девчонка мне была совершенно чужой. И думать мне полагалось совсем о других вещах. И старейшина этот мне был неприятен...

— Те-тек! Пить!

— Ну наливай! — кивнул я.— Да ты не трясись! Лучше Коллет с этим никто не справится!

— Не трястись,— послушно закивал старейшина, трясущейся рукой разливая тек-тек.— Суа Кири внучка спасти.

— Угу. И Суа Кири тоже, конечно. Ну давай!

Циновка на входе сдвинулась, и в хижину на подгибающихся от усталости ногах вошла Коллет. Следом Николас втащил пребывающего в полуобморочном состоянии Жака. Сам ярл тоже был изрядно бледен, но на ногах держался.

— Ну? — Яиспуганно посмотрел на Коллет.— Что случилось? Что с ними такое?

— Мужики! — презрительно фыркнула ведьма.— Хорошо, что рожать приходится не вам — род людской давно вымер бы. Эй,старик, поздравляю — у твоей внучки тройня... О! И этот сознание потерял. От радости, наверное... Ну-ка налейте мне этой местной отравы!

Запись в дневнике Конрада фон Кота

от З0 июля 16...г.  от Р.Х.

Иногда мы спонтанно совершаем поступки, которые, будь у нас хоть какое-то время на размышление, не совершили бы никогда. И, что удивительнее всего, обычно поступаем в этот момент правильно, хотя правильность поступка может стать очевидной для нас только через какое-то время. Следует ли считать это рукою Провидения или проявлением таинственной интуиции, живущей в нас,— не знаю, Но если что-то вопреки здравому смыслу упорно побуждает меня поступить именно так, а не иначе, я всегда следую этому зову... Впрочем, может, и зря.

Очнулся я оттого, что земля подо мною ходила ходуном.

— Иезус Мария...

— Жив,— удовлетворенно проскрипел кто-то.— алко-ко-голик!

— Гай...

— Он самый,— довольно прокудахтал Транквилл.— Надо же, узнал! Ты тело чувствуешь?

— Да... к сожалению...

— Ну значит, жить будешь,— хохотнул петух.— Этот индеец объяснил, что если перебрать тек-тек, то может и паралич разбить. А ты выпил несколько кувшинов. Сначала на пару со старейшиной, а потом вы еще обмывали пополнение племени. Ты вырубился и два дня был без сознания. Мы боялись, что ты уже не оклемаешься. Чего ты бормочешь?

— Земля... громче повторил я.— Земля почему трясется?

— Это не земля, капитан,— раздался другой знакомый голос.— Это я.

— Иголка?

— Так точно, капитан! Когда стало ясно, что вы в себя никак не желаете приходить, решили ехать дальше. А вас посадили в одну из седельных сумок и привязали ремнем — чтобы не вывалились... Да вы глаза-то откройте!

— Не хочу,— подумав, решил я.— Ничего хорошего я все равно не увижу.

— Ах ты хомяк-переросток! Значит, я, по-твоему, «ничего хорошего»?!

— Коллет... я же не то имел в виду,— простонал я, заставляя все же глаза открыться.— Иезус Мария!

— Ага! Пробирает? — довольно ухмыльнулась Коллет, помогая мне выбраться из седельной сумки.

— Где это... что это...

— Ты вовремя очнулся. Я хотела, чтобы ты сам ЭТОувидел. Своими глазами.

— Это легендарное Еl Dorado,— сообщил, нагоняя Иголку, индеец.— Не так уж сложно оказалось его найти.

В моей жизни было не так уж и много моментов, когда я терял дар речи под впечатлением от какого-нибудь грандиозного зрелища. Хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать. И пожалуй, даже Софийский собор не поразил мое воображение так, как развалины Золотого Города.

Да, увы — развалины.

Такое было первое ощущение. Отчетливая мысль, что здесь давно никто не живет. Город мертв уже многие годы, пожалуй что и столетия. Здания не успели разрушиться, да, наверное, они могли бы простоять и тысячи лет — гигантские уступчатые пирамиды, массивные кубы, все из мощных блоков камня, наводивших на мысли о неведомых гигантах, что построили этот величественный город, Джунгли уже заняли брошенный город, но осмелились заслать в него только авангард — лианы, оплетающие дома и пирамиды, пробивающаяся сквозь плиты зелень, кое-где отдельные молодые деревья, ноне более того.

Утренний туман окутывал вершины пирамид, они казались темными силуэтами на фоне светлеющего неба и оттого еще более огромными, почти давящими... И повсюду было золото. Тусклые желтые плиты с надписями, барельефы на стенах домов и пирамид, украшения на столбах ворот и крышах. Его было так много, что сознание отказывалось воспринимать его как драгоценный металл.

Но ты же сам говорил, что Золотая Страна — выдумка!

— Та Золотая Страна, которую до сих пор ищут наиболее упрямые конкистадоры, и есть выдумка,— кивнул Боливар.— Но она возникла не на пустом месте. Такие города строили могущественные племена инков, ацтеков, майя. Их еще можно найти в джунглях, хотя сами племена давно исчезли. Иногда на такой заброшенный город случайно набредает кто-нибудь — индеец или европеец — и потом разносит слухи об увиденном чуде. Разумеется, приукрашенные. Так произошло и с базука. Когда их старейшина рассказывал о Золотом Городе, он вспоминал эти улицы и эти пирамиды потому-то его рассказ и звучал так достоверно.

— Но почему же испанцы никак не могут его найти?

— Почему не могут? Могут. И находили не раз. Здесь побывали почти все экспедиции, что высаживались на побережье в этих местах. Сначала они шли к базука, от них — сюда. Именно этот город убеждал конкистадоров, что рассказы про Еl Dorado правдивы и, если продолжить путь, впереди ждут настоящие богатства.

— Настоящие? А это...

— А это всего лишь тумбага,— усмехнулся Боливар.— Сейчас мы уже не помним, как работать с металлом. Мы покупаем железные инструменты и оружие у белых. Но наши предки были искусными кузнецами. Они как-то умели смешивать медь и немного золота так, что сплав выглядел как настоящее золото. Когда конкистадоры видят тумбага, у них загораются глаза от жадности. Они стараются, потеют, смеются как сумасшедшие, кричат и ругаются, отдирая со стены плиту, думают, что у них в руках — целое состояние. Потом очень смешно смотреть на их лица, когда они понимают, что это — тумбага. Очень забавно!

— Да-а-а, пожалуй.— Я подумал,что от такого разочарования и рехнуться недолго. — А мы-то зачем сюда заехали?

— По пути. Я подумал, что ночевать удобнее будет в одном из заброшенных домов. Шаман, помнящий, как обращаться в зверя, обитает где-то в долине за этими развалинами.

— Это базука сказали, куда нам ехать? — встрепенулся я.

Коллет довольно хмыкнула:

— Еще бы! После того как мы спасли внучку вождя, они готовы были для нас что угодно сделать, Особенно для Суа Кири!

— Сколько еще можно муссировать эту тему! — подал голос Морган.— Больше поговорить не о чем?