Подсказкой вспыхнуло прозвище: Гоня-хакер. А рядом с ним стояла пожилая женщина — сторожиха Надежда Ивановна Товарищ. А там — одна из медсестер клиники, там — Людмила Ненарокова, у лестницы — сержант Скачко и дальнобойщик Леха, который привез Аню в Москву. Все растерянные, но веселые.

— Слава богу! — говорила сторожиха. — Живая и здоровая! Вот как чего удумают!..

— Мы за тебя болели! — призналась медсестра.

На них таращились, щелкали фотоаппаратами, потом охрана стала теснить лишних их фойе на улицу. Голова у Ани закружилась еще сильнее. Она застонала и, ткнувшись лицом в плечо Кости, простонала:

— Игал… то есть Айнор! Где ты?! Где?!

— Вам сюда! — услужливо подсказал кто-то.

— Стойте! — распрямившись, приказала Аня тоном, которому невозможно было не подчиниться, и картинка событий вмерзла в пространство. — Вам всем следует уйти отсюда сейчас же!

Ни словом не возразив, люди, точно зачарованные, побрели к выходу. Вместе с ними шла охрана телестудии.

Костя смотрел на спутницу изумленно и даже со страхом:

— Аня? Это ты?

Она повернулась к нему и заглянула в чистые, не то светло-карие, не то темно-серые глаза.

— Постоянный! — сорвалось с ее губ. — Тот мутант больше не властен над тобой! Это сказала я!

Где-то вверху грохнуло так, будто там уронили рояль. Костя покачнулся, и перед глазами у него потемнело.

— Всё теперь будет хорошо, Постоянный, но ты должен уйти!

Костя сопротивлялся изо всех сил. Аня сморгнула слезу:

— Я знаю, что держит тебя. Мне тоже нелегко. Я поцелую тебя — и ты уже никогда больше не вспомнишь обо мне. Так нужно, Постоянный!

Она прижалась к нему и приподняла лицо, встречая его поцелуй. Никто не мешал им в последние минуты, которые длились целую вечность, когда уйти еще невозможно, а оставаться уже в тягость…

— Ты уйдешь и не оглянешься! — шепнула она. — Прямо домой. Свободный и счастливый. И все у тебя будет хорошо! Прощай, мой друг!

И быстрой походкой, развернувшись, Аня пошла по коридору. Костя долго смотрел ей вслед, ощущая, как туман завладевает его собственной памятью, а мысли путаются, словно в полусне…

…Чьи-то руки ухватили и втянули Аню в гримерную. И там она услышала запись начавшегося телешоу «Мегаприкол».

— В этот раз на крючке у нашего телеведущего оказалась одна малоизвестная московская певица Анна Зайцева!

Громадный экран за сценой светился. На нем возникло лицо Ани, а потом замелькали кадры видеоролика с комментариями невидимого диктора:

— Как вам известно, Василий Нагафенов обладает навыками гипноза, что уже не раз позволяло ему устраивать самые головокружительные розыгрыши для «Мегаприкола». Но на сей раз он превзошел самого себя! Воздействуя на сознание Анны, он заставил ее уехать в провинциальный городок В*** и там искать пристанища у незнакомых людей в попытке убежать от Василия. Внимание на экран!

В длинной одежде, сшитой по странной моде, Аня, оглядываясь, бежала к автобусу.

— А была ли Аня Зайцева? — внезапно возникая в темном зале рядом с Ириной, якобы Аниной домработницей, вполголоса спросил Нагафенов, никем более не замеченный. — Может быть, ее и вовсе не было, правда?

Отдавая шоумену поддельный паспорт Ани, хозяйка квартиры на Остоженке, бывшая актриса, которая однажды потеряла голос и вынуждена была уйти со сцены, полюбопытствовала:

— А все же — кто она, эта девушка? Петровне моей тоже уж очень интересно! Ну скажите, господин Нагафенов! Ведь все равно сейчас все раскроется и не останется никаких тайн!

— Передайте вашей домработнице, Ирочка, красавица, — Нагафенов попеременно чмокнул обе ее руки, — что много знающий скоро старится…

— Затем Василий инсценирует похищение Анны из квартиры Ненароковых и заставляет ее окончательно забыть о своем прошлом. Высадив ее у городской психиатрической клиники и отдав ей мысленный приказ обратиться к врачам за помощью, он возвращается в Москву, а программа «Мегаприкол» продолжает съемки скрытыми камерами в лечебнице.

Обескураженное лицо доктора Мищукова.

— Вот, оказывается, в чем дело! — восклицает Аркадий Михайлович. — Надо сказать, вы провели даже меня! Ну конечно, я помню эту пациентку. Ее — и не помнить! Она представилась именем другой женщины, у нее при себе были даже документы, паспорт. С трудом, но мне удалось извлечь из нее информацию о том, что с нею случилось. Анна говорила, что в юности ее похитил влюбившийся в нее односельчанин, а родители выгнали ее из дома, когда она отказалась от замужества. И ведь как убедительно говорила! Ни одной накладки! Когда несколько дней спустя она выдумала эту… Дину Сольвейго, мы все решили, что таким образом она защищается от воспоминаний о похитителе и «мстит» обидевшему ее мужчине, ведь по легенде эта воображаемая Дина убила своего мужа. Несмотря на то, что запястья пациентки были забинтованы, шрамы под повязками оказались старыми и нехарактерными для картины суицида. Если бы мне сказали, что это рубцы от проволоки, наручников или кандалов, я поверил бы…

Вот Аня говорит с невидимой Диной, вот собирается бежать из клиники. И снова за кадром возникает голос прежнего диктора:

— Наша сотрудница присоединилась к персоналу клиники за день до побега Зайцевой. Ей удалось получить доступ к картотеке, и она переклеила титульный лист на карте пациентки, где изменила в-ский адрес проживания на московский.

Та самая медсестра, недавно замеченная Аней в фойе, на экране демонстрировала карточку «Зулаевой Айшет» на фоне двери в кабинет доктора Мищукова. Затем, повернув ключ, она входила внутрь и всовывала «амбулаторку» в кипу других карт на столе.

— Анна решается на побег! Наша сотрудница поставила в известность сторожа клиники, Надежду Ивановну, и та, согласившись на участие в передаче, снабдила беглянку одеждой и обувью. Не забываем, что на дворе был уже конец октября! Ну что ж, в упорстве нашей героине не откажешь! Вот она голосует на трассе, вот ее соглашается подвезти водитель КамАЗа, которого нам потом с большим трудом, но удалось разыскать и пригласить на программу. Анна упрямо движется к своей цели — квартире на Остоженке. И тут дело принимает крутой, не запланированный нами оборот. За Анной, у которой нет с собой никаких документов, гонится московский милиционер! Наш автомобиль ехал за ними, снимая, на протяжении четырех кварталов!

Лицо сержанта Скачко было вымарано размазанными квадратиками. Не догнав Аню и присоединившегося к ней в продуктовом магазине забулдыгу, милиционер разочарованно махнул рукой и вернулся в кафе дообедать, даже не подозревая, что его снимает скрытая камера. Публика засмеялась без команды клакеров.

— Вскоре нам удалось вновь выйти на Зайцеву и ее спутника. Им оказался безвестный актер. Поначалу у редакции нашей передачи возникла идея связаться с ним и предложить сотрудничество, но наш неизменный ведущий предложил оставить простор для импровизации. И оказался прав! Но нам было необходимо продолжать слежку за героиней. И в квартиру Константина Архангельского были отправлены наша Марина, — (В кадре появилась и послала в объектив воздушный поцелуй дама в черном — та, которую Аня до последнего считала Диной номер два.) — и один из наших актеров, Сергей, — («Муж» Дины пожал одну руку другой над головою, заскакивая вслед за «женой» в Костин подъезд.). — Скандаля с Анной, Марина успевает прицепить к ее одежде датчик прослушки. А явившийся за якобы супругой Сергей выдает Зайцевой тысячу долларов — мы ведь помним, что наша героиня оказалась в Москве не только без документов, но и без копейки денег! Правда, Маринина прослушка послужила недолго: в квартире приятельницы Архангельского Анна переоделась для поездки на Воробьевы горы и вместе со свитером сняла прикрепленный датчик.

Кадры Хэллоуина, танец с Нагафеновым, поездка Ани и Кости на Остоженку.

— Мы могли бы назвать это накладкой, не выкрутись наш телеведущий из создавшейся ситуации. Ирина, домработница Анны, не поняла, о какой Дине идет речь и не узнала голос хозяйки: она решила, что кто-то хулиганит и прогнала ее. Положение нужно было спасать. Василий Нагафенов выходит на прогуливавшуюся возле Манежа домработницу соседей Зайцевой и снабжает ее инструкциями…