Я думаю, что в данном случае, описывая характер своего героя, Брюс воспользовался своим собственным опытом, вспоминая те первые дни своего пребывания в Сан-Франциско, когда он приехал туда в юном возрасте из Гонконга. Брюс был уверен в том, что этот фильм [побьет] его два предыдущих, по крайней мере, в Гонконге. Он предсказывал, что сбор с этого фильма будет более 5 млн. гонконгских долларов. Ему никто не верил – ведь 5 млн. – это почти в три раза больше, чем собрал фильм [Звуки музыки]. Пресса, узнав о претензиях Брюса, начала немилосердно издеваться над ним. Брюс только посмеивался над их нападками и потом веселился как школьник, когда [Путь Дракона] в итоге перекрыл рубеж 5 млн. долларов.

Дома у него был видеомагнитофон, вмонтированный в телевизор, он записывал на него соревнования боксеров и борцов и различные их показательные выступления. Он также купил специальные фильмы о боксерах, такие, например как [Мохаммед Али в действии]. Все это он тщательно просматривал, изучая их боевую технику, постоянно думая над тем, что он мог бы применить из их арсенала в своих будущих фильмах. Он просматривал свои видеозаписи по несколько раз в день. Для Брюса это были часы упорной творческой работы. В своем интервью журналу [Чайна Мейл] он сказал о том, что он любит простую спокойную жизнь, так и было на самом деле. [Я не люблю многолюдные сборища, я не нуждаюсь в такого рода популярности. Но все это является неизбежной частью жизни кинозвезды, особенно в таком небольшом городе, каким является Гонконг]. Но хуже всего, считал он, то, что вокруг него постоянно вьются люди, которые стараются поддерживать с ним хорошие отношения, хотя он сомневается в том, что делают они это бескорыстно. Он сожалел о том, что боссы кинокомпаний неправильно понимают ею. [Они думают, что меня интересуют только деньги. Вот почему они все пытаются завлечь меня к себе, предлагая только огромные суммы денег и более ничего. Но поверьте мне, мне нужно лишь то, что принадлежит мне по справедливости, только то, что я честно заработал. Все, что меня волнует, – это качество моих фильмов]. В целом он был доволен тем, что смог добиться этого в [Пути Дракона]. Некоторые западные рецензенты критиковали фильм за то, что фабула его слишком наивна, что сделан он дешево в сравнении с голливудскими стандартами. Однако Брюс сознавал, что зрителей Южной Азии невозможно перевоспитать за одну ночь, поэтому он не должен торопить события.

Он инстинктивно чувствовал, с какого рода фильмами он сможет к ним обратиться и что великомасштабное, на манер Голливуда, кинопроизведение не найдет себе отклика в их душах. Дальнейшие события доказали его правоту.

Он поражал всех зрителей не человеческим, а скорее каким-то звериным магнетизмом. В его движениях всегда была легкость, ловкость и пружинистость, которые не присущи обычным людям. Он обладал исключительной энергией, могучей жизненной силой, и она проявлялась тем сильнее, чем больше он ею пользовался. Успех не стал причиной для затухания его внутренних сил, напротив, он послужил для него толчком к дальнейшей работе. Однажды он сказал Эдриану Маршаллу: [Я чувствую, как во мне все кипит и клокочет]. В то время, когда он озвучивал и редактировал [Путь Дракона], он изменил немного свой внешний вид, отпустив небольшие усы и щетину. Его реже стали узнавать на улице, работа шла хорошо, и Брюс был весел и светел, каким он бывал всегда, когда на него ничего не давило. В то время, когда одна сингапурская журналистка брала у него интервью на студии, мы видели, как Брюс был очень доволен тем, что о нем снова вспомнили. [Когда мы шли по студии, – писала она, – то скоро стало очевидно, что этот идол для многих тысяч жителей Азии является исключительно дружелюбным человеком. Каждая приветствующая его рука не оставалась у него без внимания. Пожимал он ее со словами: [Доброе утро Ну, как твои дела?] Он приветствовал одного из мужчин, назвав его по имени, и увидел, что ошибся: [О, извините, вы так похожи на моего знакомого, но тем не менее, доброе утро]. Он шутил, массируя шею одной девушке-ассистентке, помогая ей избавиться от последствий простуды. Он признался мне, что пишет сценарий сначала на китайском языке, а потом отдает его кому-нибудь подчистить, так как его китайский [поржавел] от редкого употребления. Насвистывая свою любимую мелодию, он объявил: [Я научу мир петь] и добавил: [Но если есть что-нибудь, чего я не в состоянии делать, так это петь. Я всем говорю, что у меня был богатый голос, но он весь вышел].

Он дал несколько уроков кунг-фу своим друзьям, комментируя их и свои действия: [Вы должны быть свирепы в схватке, но в то же время терпеливы. Но что важнее всего – вы должны вести себя исключительно решительно. Худший для вас противник, с которым вас может свести судьба, – это человек, который как маньяк стремится к достижению поставленной перед собой цели. Например, если парень решил, что он должен любой ценой откусить у вас нос, то неважно, что ему придется вытерпеть на пути к своей цели, в конце концов у него появится шанс, и он добьется своего. Он может быть жестоко избит при этом, но это не остановит его, ему хватит терпения и решительности реализовать свое первоначальное намерение. Таков настоящий файтер (боец, драчун)].

Он проклинал тех, кто слишком много болтает и сплетничает. К нему подошел фотограф. Снимая Брюса, он спросил у него: будет ли он сниматься у [Шау Брозерс], на это Брюс ответил: [Если мне дадут хороший сценарий, я подумаю. Я хочу быть самим собой и я буду работать с любой студией, которая предоставит мне такую возможность, а для этого нужны качественные сценарии. Я не хочу быть впутанным в местные конфликты, в междоусобную борьбу местных кинокомпаний]. В течение нескольких минут к нему подошло шесть фотографов, и каждый из них задал ему тот же вопрос. Потеряв всякое терпение, Брюс на ходу бросил: [Скажите им, я подписал с [Шау Брозерс] контракт на двадцать фильмов]. Позже он признался в том, что он оказался перед решением трудной дилеммы: [Я не могу делать в фильмах только то, что я хочу, так как для меня возникли определенные ограничения. Люди ждут от меня только драки. Они ожидают увидеть действие. Таким образом, я стал пленником своего собственного успеха]. Брюс говорил откровенно и весело и, несомненно, располагал к себе человека, к которому обращался. Он говорил о той [пропасти], которая существует между Востоком и Западом, критиковал кинопродукцию Гонконга, сказав, что в данной индустрии слишком мало [профессионализма]. Он считает, что ведущие гонконгские киноактеры лишь попусту расходуют свой талант, не имея возможности для лучшего применения. Он говорил о тех ловушках, которые ему расставляют продюсеры, предлагая огромные суммы денег и долгосрочные контракты.

Никого не удивит и не испугает, если я буду выстреливать по дюжине фильмов в год]. Потом он заговорил еще более неистово:

Но вот что я ужасно ненавижу, так это бесчестных людей, которые говорят много больше, чем в состоянии сделать. Мне так же противны и те, кто за ложной скромностью пытается скрыть свою посредственность. Он признался в том, что проживая в Америке, он открыл для себя людей, поведение которых более откровенно и естественно, однако обнаружил и то, что есть группа людей, которые хотят попользоваться им, преследуя только свои корыстные цели. Так, например, один продюсер попросил меня прийти к нему и посмотреть куски фильма, над которыми он работал. Я оказал ему услугу и согласился. А позже я узнал, что в рекламе к фильму было в заголовке написано, что Брюс Ли считает, что фильм очень хороший.

Совершенно не верно предполагать, что Брюс по какому-то невероятному стечению обстоятельств, предначертанных ему судьбой, так и не обрел счастья. Он был настолько счастлив во многих отношениях, насколько возможно быть счастливым человеку. Однако он никогда не заблуждался и правильно оценивал все то, что с ним случилось. Его [внезапною] славу и судьбу он характеризовал как [иллюзорный самообман], и в письме своему старому другу Мито УУехара, издателю журнала [Блэк Белт], он поделился своими сокровенными мыслями: