На них легла изнанкой грязной
Цивилизации печать.
Им света мало свет наш придал,
Он только шелком их одел;
Корысть - единственный их идол,
И бедность - вечный их удел.
Искусства также там, хоть тресни,
Ты не найдешь - напрасный труд:
Там исказят мотивы песни
И стих поэта переврут.
Но гнаться ль нам за совершенством?
Что нам за дело до того,
Что так назойливо с "блаженством"
У них рифмует "божество"?
В них сила есть пустыни знойной
И ширь свободная степей,
И страсти пламень беспокойный
Порою брызжет из очей.
В них есть какой-то, хоть и детский,
Но обольщающий обман...
Вот почему на раут светский
Не променяем мы цыган.
2
Льется вино. Усачи полукругом,
Черны, небриты, стоят, не моргнут,
Смуглые феи сидят друг за другом:
Саша, Параша и Маша - все тут.
Что же все смолкли? Их ночь утомила,
Вот отдохнут, запоют погодя.
Липочка "Няню" давно пробасила;
В глупом экстазе зрачками водя,
"Утро туманное" Саша пропела...
Ох! да была же она хороша,
Долгий роман она в жизни имела,
Знала цыганка, что значит душа!
Но зажила в ней сердечная рана,
Старые бури забыты давно,
В этом лице не ищите романа:
Сытостью властною дышит оно.
Что ж и мудреного, что процветает
Духом и здравием Саша моя?
С выручки полной она получает,
Шутка ли, три с половиной пая.
Те, что постарше и менее пылки,
Заняты ужином скромным своим;
Всюду сигары, пустые бутылки,
Тучами ходит по комнате дым.
Старая Анна хлопочет за чаем,
"Жубы" болят отчего-то у ней,
Только, никем и ничем не смущаем,
Коля бренчит на гитаре своей;
Голос прелестный раздался... О, Боже!
Паша поет, не для ней, вишь, весна...
Не для тебя, так скажи, для кого же?
Ты черноброва, свежа и стройна,
Из-под ресниц твоих солнца светлее
Тянутся вешнего счастья лучи...
"Ну-ка, затягивай "Лен", да живее!"
Грянула песня. Гудят усачи.
Липочка скачет, несется куда же?
Где остановишься ты на пути?
Лица горят; Марья Карповна даже,
Кажется, хочет вприсядку пойти...
Кончено... Стой! Неужли ж расставаться?
Как-нибудь надо вам сон превозмочь.
"Ну-ка, цыганки, живей, одеваться!
Едем к нам в город доканчивать ночь!"
3
И морозом, и метелью
Охватило нас кругом,
Смотрят брачною постелью
Сани, крытые ковром.
"Паша! к нам - сюда! Дорогой
Будем петь, садись правей...
Липа здесь! Живее трогай,
Не жалей же лошадей!"
Подхватили лихо кони,
Ветер свищет, словно зверь...
От какой бы мы погони
Не умчалися теперь?
И какая бы кручина
Не забылася легко?
Всюду снежная равнина,
До заставы далеко;
В небе темь и мгла густая,
И не видно ямщика,
И дрожит в руке другая
Чья-то теплая рука!
4
Вот и приехали... "Ну, шевелися,
Чаю скорее, за ромом пошли!"
Мигом по комнатам все разбрелися,
С жадным вниманием дом обошли,
Все любопытно им: двери, паркеты,
Книги, альбомы, звонок за стеной...
Вот и красавиц московских портреты:
"Кто из них, Паша, сравнится с тобой?-
Вот собралйся, уселись за чаем,
Тише признанья, но смех веселей...
Только, ничем и никем не смущаем,
Коля бренчит на гитаре своей.
Длятся часы. Задушевное пенье,
Словно волшебный таинственный сон,
Льет нам минутное жизни забвенье...
Вдруг раздался неожиданный звон:
Колокол грянул из церкви соседней...
Знаю, он разом веселье смутит!
"Что это? К ранней звонили обедне?" -
Старая Анна впросонках ворчит.
Вот и прощанье звучит роковое:
"Поздно, до завтра, пора по домам!"
Утро туманное, утро седое,
Знать, и взаправду подкралося к нам.
5
Один я... Город шевелится,
Морозный день глядит в окно;
Я лег в постель, но мне не спится:
В душе и пусто и темно,
И жаль мне ночи беззаботной,
В которой, на один хоть час,
Блеснула гостьей мимолетной
Жизнь, не похожая на нас.
И снова голос полуночный
Звучит при тусклом свете дня:
Весна придет в свой час урочный,
Весна придет... не для меня!
1873
П. ЧАЙКОВСКОМУ
Ты помнишь, как, забившись в "музыкальной",
Забыв училище и мир,
Мечтали мы о славе идеальной...
Искусство было наш кумир,
И жизнь для нас была обвеяна мечтами.
Увы, прошли года, и с ужасом в груди
Мы сознаем, что все уже за нами,
Что холод смерти впереди.
Мечты твои сбылись. Презрев тропой избитой,
Ты новый путь себе настойчиво пробил,
Ты с бою славу взял и жадно пил
Из этой чаши ядовитой.
О, знаю, знаю я, как жестко и давно
Тебе за это мстил какой-то рок суровый
И сколько в твой венец лавровый
Колючих терний вплетено.
Но туча разошлась. Душе твоей послушны,
Воскресли звуки дней былых,
И злобы лепет малодушный
Пред ними замер и затих.
А я, кончая путь "непризнанным" поэтом,
Горжусь, что угадал я искру божества
В тебе, тогда мерцавшую едва,
Горящую теперь таким могучим светом.
Декабрь (?) 1877
ПАМЯТНАЯ НОЧЬ
Зачем в тиши ночной, из сумрака былого,
Ты, роковая ночь, являешься мне снова
И смотришь на меня со страхом и тоской?
- То было уж давно... на станции глухой,
Где ждал я поезда... Я помню, как сначала
Дымился самовар и печь в углу трещала;
Курил и слушал я часов шипевший бой,
Далекий лай собак да сбоку, за стеной,
Храпенье громкое... И вдруг, среди раздумья,-
То было ль забытье, иль тяжкий миг безумья -
Замолкло, замерло, потухло все кругом.
Луна, как мертвый лик, глядела в мертвый дом,
Сигара выпала из рук, и мне казалось,
Что жизнь во мне самом внезапно оборвалась.
Я все тогда забыл: кто я, зачем я тут?
Казалось, что не я - другие люди ждут
Другого поезда на станции убогой.
Не мог я разобрать, их мало или много,
Мне было все равно, что медлит поезд тот,
Что опоздает он, что вовсе не придет...
Не знаю, долго ли то длилось испытанье,
Но тяжко и теперь о нем воспоминанье!
С тех пор прошли года. В тиши немых могил
Родных людей и чувств я много схоронил,
Измен, страстей и зла вседневные картины
По сердцу провели глубокие морщины,
И с грузом опыта, с усталою душой
Я вновь сижу один на станции глухой.
Я поезда не жду, увы!.. пройдет он мимо...
Мне нечего желать, и жить мне нестерпимо!
1880
К ПОЭЗИИ
Посвящается А. В. П-вой
В те дни, когда широкими волнами
Катилась жизнь, спокойна и светла,
Нередко ты являлась между нами,
И речь твоя отрадной нам была;
Над пошлостью житейской ты царила,
Светлели мы в лучах твоей красы,
И ты своим избранникам дарила
Бессонные и сладкие часы.
Те дни прошли... Над родиной любимой,
Над бедною, померкшею страной
Повеял дух вражды неумолимой
И жизнь сковал корою ледяной.
Подземные, таинственные силы
Колеблют землю... В ужасе немом
Застыла ты, умолк твой голос милый,
И день за днем уныло мы живем...
1881
СОН
О, что за чудный сон приснился мне нежданно!
В старинном замке я бродил в толпе теней:
Мелькали рыцари в своей одежде бранной,
