Помнится, в рождественской сказке новорожденному мессии приходили кланяться мудрецы – изящная метафора, ничего не скажешь. Мессия подрос, наделал предназначенных делов, получающих с тех пор самое широкое освещение в смях, что тогдашних, что нынешних. И одним из результатов этой кампании стало исчезновение мудрецов как класса. На этом стоит сегодня остановиться – и Пасха для этого ничем не хуже Рождества; ибо, как мы знаем из тех же сообщений, "не человек для субботы".

Прежде чем составлять мнение по какому-либо предмету, стоит определить термин, которым этот предмет называют. Иначе можно попасть в непонятное и начать называть пидоров геями, а врагов народа – демократами. Сначала только называть; потом же, попривыкнув, можно попасть куда смешнее – начать оперировать терминами, позитивного содержания не имеющими вовсе; с нами, дураками, такое частенько случается. В принципе, большой беды в этом нет – но только в том случае, если башка у тебя реально как дом советов и ты умудряешься обсчитывать весь свой тудаобратный трафик в билингвальном режиме и не особо при этом путаться.

Однако мы с тобой совсем не такие разогнанные пацаны, поэтому понятия все-таки определим. Че это вообще за перец такой – мудрец? Да хз, если честно. Корректного определения термину не дать – можешь даже не дергаться, проверено. Почему так случилось – вопрос отдельный, на нем еще оттопчемся, но малость попозже; пока же попытаемся обойтись косвенными уликами. Итак, что тебе известно о мудрецах? Это такой умный мужик – настолько умный, что даже требуется как-то выделить его из "просто умных мужиков" – и слава Богу, что таких пока еще хватает. Хотя мудрецов среди них маловато; даже, скорее, нет совсем. Раньше вроде бы они еще попадались, а вот нынче с мудрецами напряг – не поставишь же в один ряд с Сунь Цзы, Чингисханом или Пифагором того же сдохшего наконец Бодрийяра или того же Маркса с тем же Фройдом. Кстати, проверь себя – есть ли, на твое имхо, в новой и новейшей истории сколько-нибудь всерьез рассматриваемые кандидатуры на белый войлок? (кроме Сталина, понятно)

Ну да хрен с ними, с примерами, тема эта вельми скользка: ну как, например, объяснить совсем уж непроходимому идиоту, что Эйнштейн – не такой уж и крутой мен насчет физеги, а академик Сахаров – вообще редкостных статей пидарас? Только время убьешь безо всякого толку. Потому попытаемся свести ощущаемое значение термина к ряду квалифицирующих признаков, пусть даже ряд состоит из одной позиции – большего числа признаков ему сегодня иметь не дозволяют.

Понятно, что мудрецов проще будет искать в верхнем дециле распределения по уровню интеллекта, хоть непременным условием мудрости интеллект не является. Интеллект, напомню, есть способность находить, генерировать, красть, да без разницы как – но получать решения задач. В этом сила и главная слабость инструмента "интеллект" – он по дефолту не может быть ничем иным, кроме как инструментом; интеллект всегда раб интереса.

Мудрость от ума отличается – сие есть способность задачи не токмо решать, но и формулировать. Это куда более сложный и энергоемкий процесс; и если интеллекту для успеха достаточно проломить по слабым местам задачи короткий путь к ядру-решению, то для постановки проблемы требуется создать модель как рассматриваемой системы, на материале которой обозначена проблема, так и той, что по отношению к рассматриваемой играет роль среды, т.е. совершить принципиально больший объем работы, или… Вот, пожалуй, и нащупывается одно из отличий – мудрец выполняет неподъемные для любого интеллекта задачи, отнюдь не обставляясь залмановскими кулерами. Он не греется, ввиду эксплуатации принципиально иной, "энергосберегающей", математически изящной логики – не примитивной бинарной, зачастую порождающую мышь опосля громадного количества итераций, но логики непрерывной, не расчленяющей живую задачу на подзадачи для их запуска по разным конвейерам; действующей в противоположном направлении – играючи собирая различные модели страшно сказать – мира: в одной из них искомое решение давным-давно найдено и является классикой.

Если миновать промежуточные стадии, то данное положение можно развить в констатацию определенно различных взаимоотношений М и И со временем: интеллект – всегда реакция, ибо вызывается к жизни средой, ее изменениями; М же вольна как ветер – не будучи понуждаемой к проявлению ничем, кроме себя самой. Что, в свою очередь, делает возможным следующий вывод – категория времени для мудреца неактуальна – по меньшей мере, мудрецу его эффективность всегда готова предоставить выбор между эмуляцией интеллекта (да хоть бы и глупости) либо недеянием, тогда как И в выборе формы неволен – и тут мы приходим к заключению, что И до неразличения смахивает на модулирующий деятельность (обусловленную интересами, напомню) сигнал; по сути, интеллект лишь признак действия, и онтологическим самостоянием не наделен. Отказать в бытии себе самому – вот краеугольный камень, вот терминатор. Есть ли позиция, более полярная любому интересу?

Отчего я тщусь донести невозможность сосуществования мудрости и интересов: причина наблюдаемой нами депопуляции мудрецов лежит именно в данной плоскости, где ординаты номинированы в т.уе., а абсциссы в годах – единицах, для мудреца объективно несуществующих. И новорожденные мудрецы, в данный момент пачкающие подгузники, делают это под аккомпанемент разговоров родителей об их, подгузников, стоимости – текущей и завтрашней; что подписывает оси в тот период, когда будущий мудрец ничем не защищен от навязываемого синтаксиса, обозначающего пределом – писание, а высшей добродетелью – наиболее полное его пресуществление. Само по себе это не так уж и плохо; плоха тотальность этого знакового поля, – вот и обещанное выше топтанье на грудной клетке вопроса о формулировке. Иными, словами, с праздником светлой Пасхи, дорогие товарищи. Или че там у вас – Пурим, Навруз? Да наплевать, собссно – и то, и другое и третье мазано одним маслом – слитым из голов празднующих.

Ну, вот и определение мудреца – пусть оно и было только поводом к паре паралогических операций: мудрец – это такой здоровый умный чувачила, которому все понятно и все похуй; и первое из условий, пожалуй, лишь достаточное. Тут бы и эдак афористично закончить; однако на языке вертится уточнение, никому, собственно, не нужное – кому не надо, давно уже не читает эту "заумь", а кому надо – давно все понял. Ему не просто похуй, а похуй даже на то, похуй ему или нет – и это с ним уже давно.

Еще недавно политическая "элита" нашей страны носилась с воплями о необходимости скорейшего приискания национальной идеи. Вернее, Идеи, соотносимой с известным трехчленом Победоносцева. Между тем на самом видном месте – в трамвае, в очереди, в пивнушке эта самая идея носится в воздухе, и за ее формулировку буфетчицы ругают посетителей, озаряемых случайным инсайтом.

Возьмусь озвучить ее, благо это крайне несложно: "А похуй!"

Характерно, что на формулировку сию мгновенно крысятся обыватели (в Набоковском прочтении термина) – как "простые", так и "образованные", это со всей определенностью показали проведенные мною полевые изыскания. Образованных оставим в покое сразу – будучи глубокими и беспримесными обывателями в подавляющем большинстве (ибо кто, кроме обывателя, согласится "получать высшее образование" – разве что умный, коих, как известно, полдециля на популяцию, много -целый), они лишь иногда, будучи поставлены в поистине безвыходное положение, вспоминают то, чем их набивали пять веселых лет. Для соотнесения себя, и, более того, модели собственного социума со сколько-нибудь выходящей за рамки вдолбленного концепцией они потеряны навсегда; да и не в осмыслении сущего заключается их социальная роль, посему плюнем, разотрем и забудем.