— Не стесняйтесь, доктор Виман, — подбодрила меня Диана. — Я знаю, что это большой шаг для вас, но сейчас вас никто, кроме меня, не услышит. Кроме того, вам никто не мешает по-прежнему называть его мистером Броком, когда вы обращаетесь к нему. Но прекратите называть его просто Броком!

— Хорошо-хорошо, — сказала я. — Завтра приходит Брэндон.

— Вы молодец. Итак, он придет завтра, и после этого мы с вами позанимаемся. А можно даже потренироваться до его прихода. Тогда вы сможете сразу же применить свои навыки на практике.

— Как скажешь, Диана. Теперь ты тут главная.

Она улыбнулась и сказала, что я уволена.

На следующий день в одиннадцать часов у нас состоялось следующее занятие с Дианой. Она заставила меня проработать сценарий, по которому я должна была выражать свои чувства, обнажая собственную беззащитность и ранимость. Я повторяла за ней реплики, в которых были слова «Мне так неловко…», «Я ничего об этом не знаю», «Я так растерялась…».

— Я хочу, чтобы вы употребили в разговоре с мистером Броком все эти фразы, — сказала Диана.

— Сказать пациенту, что я растерялась?! Даже не надейся!

— Возможно, вы правы. Приберегите это выражение для своих друзей. Но скажите два других.

— Я попытаюсь, но, по-моему, несколько неэтично тренироваться на занятиях с ним.

— Послушайте, доктор Виман, он вам нужен или нет?

Она была строга со мной.

— Он мне нужен, — вздохнула я, с горечью сознавая, что дни наших с ним занятий сочтены.

Брок, то есть Брэндон, пришел на занятие на несколько минут раньше. Когда я вышла в приемную, он оживленно болтал с Дианой.

— О, вы подстриглись, доктор Виман! — приветствовал он меня.

— Да, — сказала я, довольная тем, как он научился обращать внимание на детали.

Я уже собиралась остановиться на этом и повести его в кабинет, когда поймала неодобрительный взгляд Дианы.

— Я… я хотела просто немного подровнять волосы. Но получилось короче, чем я думала. Мне так неловко…

«Ну что, Диана? Теперь ты довольна?» — добавила я про себя.

Она просияла и подняла вверх большой палец.

— Но вам так очень идет, — сказал Брэндон. — По правде говоря, мне самому пора подстричься. — Он провел рукой по своей золотистой шевелюре. — Когда они отрастают, я просто не знаю, что с ними делать.

Ну разве он не изменился? И одевался он теперь не так броско. На нем был легкий пиджак защитного цвета, бледно-голубая рубашка и темно-синий галстук. Мне нравилось, как смотрелось все это вместе. Неужели я его больше не увижу, когда закончится программа?..

Мы с Брэндоном работали над очередным диалогом, в котором участвовала Сьюзен, воображаемая сотрудница «Файнфудз». Но в какой-то момент я вдруг вспомнила указания Дианы и снова сказала, на сей раз без всякого повода:

— Мне так неловко!

— Из-за вашей прически?

— Нет. — Хватит говорить о прическах, надо придумать что-нибудь еще. — Из-за того, что я ничего не знаю о вашей компании, о продуктах, которые производит и продает «Файнфудз». Я ничего об этом не знаю.

Вот тебе, Диана!

— А что бы вы хотели узнать? — вежливо поинтересовался он.

Что бы я хотела узнать? Хороший вопрос, особенно если учесть, что я и в самом деле ничего не знаю о производстве продовольственных товаров.

— Ну, например, — сказала я, — мне всегда было интересно, как производят каши быстрого приготовления.

— И почему же вас это заинтересовало?

— Видите ли, есть столько незнакомых мне сфер деятельности, столько загадок… Я чувствую себя полнейшим профаном, когда разговор заходит о кашах быстрого приготовления.

Брэндон улыбнулся и, как мне показалось, посмотрел на меня с нежностью. Очевидно, произошедшие во мне изменения, пусть даже скромные на данном этапе, произвели на него должное впечатление.

— Я с радостью поделюсь с вами, — сказал он на безупречном Языке женщин. — Спрашивайте!

Очень хорошо. Давай, Линн. Спроси у него хоть что-нибудь.

— Скажите, пожалуйста, мистер Брок, что такое рибофлавин? — Это было первое, что пришло мне в голову. — Он упоминается среди ингредиентов на каждой пачке, а я так невежественна в этом вопросе…

— Не корите себя так, доктор Виман. — Он склонился ко мне, всем своим видом выражая сочувствие. — Рибофлавин — это элемент растительного происхождения, входящий в комплекс витаминов В.

— Замечательно, спасибо.

— У вас есть еще вопросы? Или пора вернуться к занятиям? У нас осталось совсем немного времени, не забывайте об этом. Очень скоро я останусь один на один с этим большим жестоким миром, полным женщин.

Значит, он тоже считал дни! Может быть, тоже думал, какой унылой станет его жизнь без меня. Или он просто хотел поскорее закончить сегодняшнее занятие и уйти?.. Мне захотелось дать ему понять, что у меня произошел эмоциональный сдвиг по отношению к нему, подготовить его к Большой Речи, которую я собиралась произнести на нашем последнем занятии.

— Вы правы, мистер Брок. Конечно, пора перейти к делу. Но сначала позвольте мне сказать, что я чувствую…

— Я слушаю, доктор Виман.

— Я в полной растерянности!

Он засмеялся:

— Знаю-знаю. Я должен сказать что-то подобное, когда буду сидеть рядом со Сьюзен в конференц-зале в ожидании начала собрания.

— Совершенно верно, — вздохнула я.

Ну, как? Я не смогла даже намекнуть ему о своих чувствах, сказать, что мне было приятно работать с ним. И, само собой, я не могла признаться ему в любви. Но у меня еще оставалось немного времени, за которое Диана могла привести меня в форму. По крайней мере, я на это надеялась.

В последние дни лета мы с Дианой проделали большую работу. С утра у нас было занятие, затем перерыв на обед, снова занятие, перерыв, во время которого Диана посещала солярий, потом еще занятие — и ранний ужин в ресторане. Во время этих ужинов мы тоже проводили языковой тренинг.

Тогда-то мы и узнали друг друга по-настоящему. Хотя Диана делала себе пирсинг раз пятьдесят, а я не делала ни разу, даже уши не проколола, у нас было гораздо больше общего, чем мы могли предположить. Ее родители тоже развелись, когда она была подростком. Как и я, она не пользовалась успехом в школе. Впрочем, причины были разные: меня в детстве недолюбливали сверстники потому, что считали занудой, а ее изгоняли, потому что она была рыжей. Как и меня, ее предал мужчина: молодой человек, уверявший, что он продюсер рок-группы, на деле оказался наркоторговцем.

Мы делились, делились, делились друг с другом до умопомрачения и в результате стали ближайшими друзьями. Но готова ли я была к предстоящему испытанию? Была ли я готова поделиться своими чувствами с Брэндоном Броком? Не совсем. Мне нужно было еще потренироваться, и я решила сделать это в предстоящие праздники — День труда. Изабелла, проводившая много времени в Восточном Хамптоне, сняла в августе дом на целый месяц. Будучи хорошей подругой, она пригласила на четыре дня Пенни, Гейл, Сару и меня. Я была рада сменить обстановку и, конечно, пообщаться с подругами — без мужей, ухажеров, детей и астрологов. Только наш мозговой трест!

Праздники начались для нас в пятницу вечером с небольшой вечеринки, на которой Изабелла познакомила нас со своими соседями из хамптонской артистической среды. Субботний день мы провели на пляже, а вечером ходили в кино. В воскресенье мы остались дома — отдыхали, читали. Так мы дотянули до вечера — нашего последнего вечера. В понедельник мы все отправлялись домой.

Никто из нас не был наделен кулинарными способностями, но, тем не менее, мы решили попытаться приготовить ужин вместе, самонадеянно включив в наше меню вареных омаров, жареную картошку, свежую спаржу, чесночный хлеб и салат.

— Мы справимся! — уверенно заявила Пенни.

Закатав рукава, она стала распределять задания. Сама она взяла на себя омаров, Гейл досталась картошка, Изабелле — спаржа, а мне — салат. Решив, что легко отделалась, я от радости выпила пару бокалов шампанского, пока неторопливо мыла салат, резала помидоры и шинковала зелень. Когда мы садились за стол, я была вдрызг пьяна.