Однако утром Элизабет вышла к завтраку странно спокойная и умиротворенная, словно она тоже пережила душевную встряску и стала после этого более стойкой, чем прежде. Изабель и Арран застали ее уже сидящей за столом напротив пожилого джентльмена с седыми усами и военной выправкой. Она оживленно рассказывала ему о своем незабвенном Джордже:

— Он был такой одаренный. Мог бы читать лекции по английской литературе в Оксфорде. Хотел стать поэтом. Но все окончилось трагично. Его призвали уже перед самым окончанием войны. Потом тяжелое ранение в голову. Он был боевым летчиком. Их аэродром находился где-то здесь поблизости. Теперь там американская ракетная база.

— По-моему, она сейчас счастливее чем когда-либо, — тихо заметила Арран. — С каждым днем образ отца будет приближаться к идеалу, пока не станет именно таким, каким она всегда хотела его видеть. Она будет жить со своей мечтой, и никто не догадается, что это не правда. Наконец-то он станет героем войны. Ты только подумай, Иза, ей больше не надо прятаться от людей, не надо притворяться, придумывать какие-то оправдания, переезжать с места на место. Она теперь тоже свободна!

Изабель в задумчивости намазывала гренок маслом.

— Да, наверное, ты права. Как это все странно…

Ведь она…

— Извините! Вы мисс Уинтер?

Обе подняли глаза. Перед ними стояла официантка.

Глаза ее расширились от возбуждения. Она смотрела на Изабель.

— Мисс Уинтер, миссис Петрочелли — ваша сестра?

Ее просят к телефону. Звонят из Америки.

Передав это сообщение, молоденькая официантка кинулась на кухню поделиться с поваром потрясающей новостью. Она с самого начала подозревала, что эти Уинтеры — знаменитости. Ну конечно, с такими лимузинами! А теперь еще и звонок из Америки… Не она ли с самого начала говорила, что эта хорошенькая, черноволосая и есть Изабель Уинн!

Изабель и Арран сидели рядом на пляже, на ветру, под серым, облачным небом. Природа брала реванш после удушающей жары. Прошел отлив. Борозды холодного песка простирались, казалось, до самого горизонта, где начиналась стальная гладь Северного моря.

Изабель сегодня совсем не похожа на звезду Голливуда, думала Арран, глядя на сестру, одетую в старые джинсы и майку, с босыми ногами. Без косметики Изабель выглядела гораздо моложе и беззащитнее.

— Итак, Лудо — секретный агент Управления по борьбе с наркотиками. Какой неожиданный поворот событий, правда?

— Да, пожалуй…

Они оставили Кристиан в номере упаковывать вещи.

Мартин уже заказал для нее билеты в первом классе на ночной рейс. Кристиан сияла от счастья:

— Он хочет, чтобы я вернулась! Хочет видеть меня! — В следующий миг лицо ее омрачилось. — Мистер Эстевес сказал, что Лудо ранен. Наверное, тяжело, если он сам не мог мне позвонить. О Господи! Неужели он умирает?!

— Ничего он не умирает, — успокаивала ее Изабель. — Его ведь ранили в бедро. От этого не умирают. А говорить он не мог, потому что мучается от боли и его, наверное, держат на транквилизаторах.

— Как они ее разыскали? — спросила Арран.

Изабель пожала плечами:

— Думаю, это не составило большого труда. У них свои методы.

Арран вытянула ноги, разглядывая свои новенькие кроссовки, казавшиеся непомерно большими. На ней были короткие желтые шорты, купленные все в том же местном магазине, и голубой свитер, взятый у Кристиан, чересчур большой. Наверное, он принадлежал Лудо, пришло ей в голову. Эта мысль вызвала странное и не очень приятное чувство физической близости с Лудо. Она понюхала рукав и тут же непроизвольно опустила руку.

Возможно, Кристиан делала то же самое, в отчаянии стараясь сохранить память о любовнике. Как странно… Если они с Кристиан поженятся, этот незнакомый человек станет ее родственником. Хотя нет, вспомнила она, они же с Кристиан не сестры.

Главное — это чтобы Кристиан обрела счастье. Но в любом случае у нее теперь все будет хорошо, с Лудо или без него. Как оказалось, ее всю жизнь толкали не на тот путь. От этого она и чувствовала себя такой незащищенной. Но теперь она нашла свою дорогу и свое место в жизни. Странно даже вспоминать о том, кем она была еще не так давно — игрушкой для богачей и знаменитостей.

Иза тоже должна обрести наконец счастье. Она его заслуживает больше чем кто-либо.

Внезапно ей пришла в голову новая мысль:

— По-моему, тебе следует поехать с ней.

Изабель прищурилась.

— Что?

— Поезжай в Майами вместе с Крис. Она сейчас нуждается в тебе гораздо больше, чем мама.

Серая линия моря на горизонте постепенно расширялась. По-видимому, начинался прилив.

— Но не могу же я оставить тебя одну с мамой. Это несправедливо.

Арран все больше преисполнялась уверенности в том, что Изабель должна поступить именно так, как она говорит.

— Тебе все равно через несколько дней надо возвращаться на работу. И кроме того, — Арран проказливо улыбнулась, — она ведь моя мать, а не твоя. Знаешь, мне хочется какое-то время побыть с ней наедине. Посмотреть, что она собой представляет. Я только сейчас поняла, что совсем ее не знаю. Она всегда скрывалась в тени отца.

— Но что ты будешь с ней делать? Нет, серьезно, Арран…

— У меня появилась идея. Странно, что нам это раньше не пришло в голову. Я позвоню Марджи Дженнингс. Готова поспорить, что она захочет приехать.

Марджи ведь была влюблена в отца. Наверняка она все отдаст за возможность поговорить о нем. Подумай только, какое удовольствие для мамы. Наконец-то она почувствует себя на высоте.

— Нет, я не могу уехать.

— Еще как можешь. Подумай о Крис. Послушай, мы ведь не можем быть уверены, что мистер Эстевес тоже из Управления по борьбе с наркотиками. А вдруг он с теми… другими? Она слышала только голос по телефону, сообщивший, что Лудо находится в больнице в Майами и хочет ее видеть. Это мог быть кто угодно.

— О Боже! Я и не подумала об этом.

— Это маловероятно, но вполне возможно. Если ты поедешь с ней, Крис будет в большей безопасности.

Изабель кивнула:

— Хорошо. Я еду. Но мне так не хочется покидать тебя.

— Мы же не навсегда расстаемся. Я дождусь Марджи, удостоверюсь, что с мамой все в порядке, и вернусь в Сан-Франциско. Может быть, на следующей неделе или через неделю. Позвоню оттуда тебе домой.

— Домой…

Изабель уткнулась подбородком в ладони, задумчиво глядя на море. Мысли ее приняли другой оборот, по-видимому, совсем нерадостный.

— Не хочется возвращаться домой. Глупо, конечно.

Особенно теперь, когда, казалось бы, надо радоваться, что все так обернулось. Но я почему-то вижу одни только проблемы. И Харт меня бросил…

— Харт Джэрроу все равно не для тебя, Иза.

Изабель вздохнула:

— Наверное, ты права. Когда-нибудь ты мне расскажешь о том, что было у тебя с Хартом?

— Расскажу. Но не сегодня.

Как хорошо, что теперь можно говорить с Изабель откровенно, не боясь, что та ее разлюбит.

— Не сегодня, — повторила Изабель. — Я поняла, что он не для меня, в тот момент, когда он начал говорить про тебя всякие гадости. Я тогда так разозлилась на него.

— Что он говорил? Что я душевнобольная?

Изабель с негодующим видом кивнула.

— Стервец! Из всех нас ты самая нормальная.

Арран представила себе, как однажды расскажет Изабель о том, какая она «самая нормальная». Но с этим можно подождать. Подумать только, после семинара в Вайоминге прошел всего год! А кажется, что гораздо больше… на целую жизнь.

— Знаешь, ведь он говорил правду. Но теперь все изменилось. — Внезапно она почувствовала непреодолимое искушение рассказать Изабель о том, что она теперь счастлива, что встретила человека, который сделал ее счастливой. А почему бы и не рассказать… — Я познакомилась с потрясающим человеком. С двумя потрясающими людьми…

Как она мучилась, как ненавидела себя в самолете, во время перелета до Лондона. Отвратительная, грязная, пахнущая Гасом, Сандро и прочими. Джонни никогда больше не захочет ее видеть! Когда он о ней узнает, его стошнит. Он умрет от стыда за нее. Но он не узнает, если она сама ему не расскажет. И это больше никогда не повторится.