Ну ладно, все, отпустите меня!

— Замолчи! Мы уходим.

Железная рука обхватила Арран за плечи. Другой рукой он так же крепко держал ее под локти. Сидевшие в кафе обернулись посмотреть, как священник ведет обезумевшую девушку к выходу.

Они вышли на улицу.

— Я еду в клуб, и вы не в силах меня остановить.

— Еще как остановлю.

— Чем же?

— Я повезу тебя в другое место.

— Куда же это? Может быть, в церковь, изгонять злых духов?

— Туда, где твоя энергия может пригодиться тем, кто нуждается в помощи.

Он повез ее в клинику Джонни Гарсиа.

Там ждала длинная очередь. Люди сидели и стояли.

Мать с ребенком на руках, сама еще подросток… ребенок весь в синяках и ссадинах. Рядом с ней еще один ребенок, не переставая, хныкал и повторял, что он не виноват.

Тучный мужчина с запекшейся кровью на лбу. Пожилая женщина с плачущим ребенком. Беременная женщина с огромным животом. Не меньше десятка людей различных возрастов, все бедняки, все в горе.

Джонни Гарсиа, бледный, измученный, вышел из-за шторы, отделявшей кабинет от приемной. На белом халате остались пятна крови.

— Арран приехала помочь, — произнес Дэлвин.

Джонни перевел взгляд с Дэлвина на Арран, и складки на его изможденном лице чуть-чуть разгладились.

— Спасибо. У нас сегодня нелегкий вечер.

Не меньше трех часов Арран кипятила инструменты, записывала истории болезни, успокаивала испуганных детей. В полночь они вместе с Джонни повезли избитого ребенка в приют для больных детей. За эти три часа она ни разу не подумала о себе.

Легла она очень поздно и крепко проспала всю ночь.

Изабель с тоской смотрела сквозь тонированное стекло окна автомобиля на прекрасные золотистые холмы, что были видны на пути от Международного аэропорта Сан-Франциско к долине Напа-Вэлли Здесь в течение трех недель будут проходить натурные съемки фильма «Виноторговцы», о временах «сухого закона».

Изабель в этом фильме должна сниматься в роли непокорной жены винодела из патриархальной итальянской семьи Предполагалось, что фильм будет глубоким и вызовет много споров. В этом Изабель не очень разбиралась, но костюмы по крайней мере, кажется, выглядят достаточно элегантно. Режиссер Джерри Эгну из Англии сейчас очень популярен. Сценарий же написан новой восходящей звездой Голливуда по имени Харт Джэрроу — лауреатом премии Национальной академии киноискусства, эксцентричным гением, о котором сейчас много говорят.

Это, пожалуй, лучшая роль, какую предложили Изабель за последние три года. Казалось бы, она должна радоваться жизни, однако никакой особой радости не испытывала. Вообще дела шли не слишком хорошо в последнее время. Она так и не преуспела в своей главной цели — найти подходящего отца для Марка и Мелиссы.

Последний ее официальный роман с известным актером Лоренсом Сэнсоном, снимающимся вместе с ней с «Виноторговцах», был лишь игрой на публику. После очередного, шумно рекламируемого «свидания» он привозил ее домой в десять часов вечера и со вздохом облегчения уезжал к своему другу, восемнадцатилетнему мускулистому пареньку с пляжа. Если бы только знала завистливая публика, как на самом деле неромантична и даже скучна жизнь кинозвезды!

Изабель остановилась в отеле «Старое вино», в причудливой комнате, отделанной под старину, с обоями времен Лауры Эшли и фотографиями шотландских предков-лордов в серебряных рамках на комоде. Изабель немедленно сняла их оттуда и поставила на их место фотографию сестер Уинтер, с болью в сердце отметив при этом, как сильно маленькая Мелисса напоминает ее в этом возрасте. Она налила себе водки, сделала большой глоток и легла на огромную кровать. У нее есть два часа, чтобы отдохнуть и, может быть, немного поспать перед встречей с Хартом Джэрроу на его ранчо, где они договорились пообедать и обсудить сценарий.

Вначале Изабель без восторга отнеслась к этому предложению и пожелала узнать, почему Харт Джэрроу не может встретиться с ними в отеле.

— Он предпочитает, чтобы мы приехали к нему, — ответил Джерри Эгну, для которого Харт Джэрроу, по-видимому, стоял едва ли не выше самого Господа Бога.

Изабель же заранее решила, что он ей не понравится.

Лимузин свернул к востоку от Сильверадо-трайл и пополз в гору по неровной асфальтовой дороге, въехал в каменные ворота, потом еще вверх по извивающейся колее среди виноградников.

Харту Джэрроу принадлежали шестьдесят акров земли под виноградниками. Он выращивал два сорта черного винограда, который затем продавал одному из крупнейших винных заводов. Харт практически никогда не покидал свое хозяйство, лишь в самых исключительных случаях, когда это было действительно неизбежно. Будучи одним из самых знаменитых и высокооплачиваемых сценаристов в стране, он мог позволить себе жить там, где ему хочется, и диктовать другим свои условия. Что он и делал с большим удовольствием.

Хорошо ему, обиженно думала Изабель, в то время как водитель остановился в нерешительности перед развилкой и в конце концов свернул налево, что оказалось ошибкой. Через некоторое время они подъехали к ферме, во дворе которой мальчишка чистил высокую белую лошадь, а рядом из приемника в грязном пикапчике доносилась песня Кении Роджерса о картежнике, умеющем вовремя встать из-за стола. Крупного роста и плотного телосложения рабочий в грязных джинсах и перепачканной рубашке нес два пятидесятифунтовых мешка с коровьим навозом. Он остановился около их машины и лаконично указал головой направо.

— Езжайте под арку. Не пропустите, Они проехали под аркой, мимо многочисленных строений, сараев и амбаров и выехали на посыпанную гравием широкую подъездную дорожку перед длинным низким изящным домом в испанском стиле, с белыми стенами из необожженного кирпича, с красной черепичной крышей и просторной прохладной верандой, с которой свисали корзины с фуксиями.

На веранде за столом, заваленным бумагами, сидели трое — Джерри Эгну, Лоренс Сэнсон и еще один человек с худощавым интеллигентным лицом, в котором чувствовалось что-то азиатское. Он приветствовал Изабель сладчайшей улыбкой и грациозным поклоном.

— Мистер Джэрроу, я полагаю? — произнесла Изабель.

— Джулес Ямада, — поправил ее Сэнсон.

Он представил ей незнакомца, который оказался владельцем картинной галереи и коллекционером предметов японского искусства. Ямада привез Лоренса Сэнсона на ранчо из Сан-Франциско. Изабель поняла, что это очередная любовь Сэнсона. Интересно, а что сталось с тем восемнадцатилетним пареньком?

Она поздоровалась, приняла бокал вина от улыбающейся горничной-мексиканки, села на предложенное ей место — лицом к лужайкам, цветникам, зарослям виноградных лоз, лесистым холмам, сбегающим вниз в туманную долину. От этих сказочных видов настроение сразу поднялось, впрочем, и от крепкого вина тоже. Наверное, думала Изабель, они представляют собой очаровательную картину — молодой талантливый режиссер, красивый актер с мужественной внешностью, коллекционер (она-то опасалась, что Лэрри Сэнсон привезет очередного бойкого мальчика), ну и, разумеется, она сама, в шикарном дорожном костюме цвета лаванды от Кардена.

Вообще вся сцена напоминает рекламу дорогого виски.

Появился тот же рабочий, что несколькими минутами раньше указал им дорогу к дому. Теперь он переоделся в чистые джинсы и сине-голубую клетчатую рубашку. Улыбаясь, подошел к столу, протянул руку.

— Привет, Джерри. Всем привет. Добро пожаловать ж нам в долину. Я Харт Джэрроу.

Его серо-зеленые глаза с сардонической усмешкой остановились на Изабель. Огромная грубая рука задержала ее руку в своей ровно настолько, сколько позволяли приличия, ни секундой дольше.

— Вам уже предложили выпить?

Себе он попросил пива, уселся в кресло, вытянул длинные ноги и вздохнул с облегчением.

— Ну что же, ребята, приступим к делу.

На протяжении всего вечера Харт Джэрроу вел себя с Изабель очень вежливо, однако сразу недвусмысленно дал понять, что у него нет ни времени, ни желания обращать внимание на капризы кинозвезды. Изабель незаметно для себя проглотила наживку и теперь изо всех сил старалась показать свое остроумие и отсутствие каких бы то ни было претензий, присущих кинозвездам.