Она поспешно выдернула побеги и принялась копаться в земле в поисках корней. Потом заметила мохнатый стебелек, прицепившийся к кусту сирени, и попыталась подобраться к нему.

В спешке она позабыла закрыть за собой калитку и полчаса спустя вскинула голову от неожиданности, когда на дорожке, огибавшей клумбы, под чьими-то ногами захрустел гравий.

Это был Тайлер; в руках он нес картонную коробку из-под молока и озирался по сторонам с таким видом, словно попал в какое-то зачарованное место. Здесь цвело все и сразу, даже то, чему в эту пору цвести не полагалось. При виде Клер, которая на четвереньках пыталась выполоть корни плюща из-под куста сирени, он остановился как вкопанный. Вид у него был такой, будто он пытался различить ее в темноте.

– Это Тайлер Хьюз, – сказал он, как будто ожидал, что она его не узнает, – ваш сосед.

Она кивнула:

– Я помню.

Тайлер подошел и присел на корточки рядом с ней.

– Вот. – Он поставил коробку с яблоками на землю. – Я нашел их у себя под забором. Их тут целая дюжина. Я подумал, вдруг вы куда-нибудь их используете, и решил их вам принести. Я стучался в дверь, но никто не открыл.

Клер как можно незаметнее отодвинула от него коробку.

– Я никуда их не использую, но все равно спасибо. Вы любите яблоки?

Он покачал головой.

– Разве что под настроение. Но вот чего я никак не могу понять, так это как они оказались в моем дворе. Яблоня слишком далеко.

Он ни словом не обмолвился ни о каких необычных видениях, и Клер вздохнула с облегчением. Должно быть, он и вправду не попробовал ни одного яблока.

– Ветер, наверное, – сказала она.

– А знаете, на яблонях в кампусе яблоки еще не поспели.

– Эта яблоня цветет зимой и плодоносит всю весну и лето.

Тайлер поднялся и взглянул на дерево.

– Ничего себе!

Клер оглянулась на дерево. Яблоня росла в дальнем углу участка. Она была не очень высокая, но раскидистая, с длинными ветвями. Они походили на распростертые в пляске руки танцора, а яблоки росли на самых кончиках, как будто она держала их на ладонях. Это было прекрасное старое дерево; серая кора на стволе сморщилась и местами отходила. Единственный островок травы в этом саду находился вокруг яблони; он простирался примерно в десяти футах дальше ее ветвей, давая старому дереву расти на просторе.

Клер не знала почему, но время от времени яблоня действительно начинала бросаться яблоками, словно от скуки. В юности окна ее спальни выходили в сад. Летом она спала с открытыми окнами и по утрам нередко находила на полу спальни яблоко-другое.

Клер строго поглядела на дерево. Иногда это действовало на строптивую яблоню, и ее удавалось призвать к порядку.

– Это всего лишь дерево, – сказала она и, отвернувшись к кусту сирени, вновь принялась выдергивать корни плюща.

Тайлер сунул руки в карманы и принялся наблюдать за ней. Она столько лет работала в саду в полном одиночестве, что успела осознать, как ей не хватает компании. Ей вспомнилось, как они садовничали вместе с бабушкой. Это была не та работа, которой лучше заниматься в одиночку.

– И давно вы живете в Бэскоме? – спросил наконец Тайлер.

– Почти всю жизнь.

– Почти?

– Моя семья из здешних мест. Моя мать родилась тут. Она уехала отсюда, но вернулась, когда мне было шесть. С тех пор я живу здесь.

– Значит, вы здешняя.

Клер замерла. Как ему это удалось? Как он умудрился добиться этого при помощи всего трех коротких слов? Он сказал ей именно то, что ей всегда хотелось услышать. Он проник сквозь ее заслоны, даже не подозревая об этом. Вот он, плющ? Она очень медленно повернула голову и снизу вверх поглядела на него, на его долговязое тело, неправильные черты лица, красивые карие глаза.

– Да, – выдохнула она.

– А кто у вас в гостях? – поинтересовался он.

Она не сразу поняла его.

– Никого.

– Когда я обходил дом, у обочины затормозила машина, набитая сумками и коробками. Я решил, что к вам приехали гости.

– Странно.

Клер поднялась, стащила с рук перчатки и двинулась к выходу из сада, убедившись, что Тайлер идет за ней. Оставить его наедине с яблоней она не решалась, несмотря на то что он не любил яблоки.

Она прошла по проезду, огибающему дом, и остановилась как вкопанная у тюльпанного дерева во дворе. Тайлер подошел к ней вплотную и сжал ее локти, как будто почувствовал, что колени у нее подкосились.

Опять плющ.

По двору носилась девочка лет пяти, раскинув руки в стороны, точно крылья самолета. У обочины, прислонившись к старенькому «субару», стояла женщина и смотрела на нее, скрестив на груди руки. Она была маленькая и хрупкая, с давно не мытыми русыми волосами и темными кругами под глазами. Казалось, она с трудом сдерживает дрожь.

Вот, наверное, что испытала бабушка, рассеянно подумала Клер, когда ее блудная дочь появилась на пороге после десятилетнего отсутствия, беременная и с шестилетней дочуркой в придачу. То же облегчение, тот же гнев, ту же печаль, тот же панический страх.

Она заставила себя сдвинуться с места и зашагала через двор. Тайлер остался на месте.

– Сидни?

Та, вздрогнув, поспешно отодвинулась от машины. Она с ног до головы окинула Клер взглядом и только потом улыбнулась. И перепуганная женщина, обхватившая себя руками, исчезла, уступив место былой Сидни, той, которая всегда относилась к членам своей семьи свысока и даже не подозревала, как ей повезло родиться здесь.

– Привет, Клер.

Клер остановилась в нескольких шагах от сестры. Перед ней была не то бледная тень Сидни, не то другая женщина, невероятно похожая на нее. Та Сидни, которую знала Клер, никогда не позволила бы себе показаться на людях с такой головой. Она скорее умерла бы, чем надела на себя заляпанную едой футболку. Она всегда была такой аккуратной, такой собранной. Она так старалась не походить на остальных Уэверли.

– Где ты была?

– Ох, где я только не была!

Сидни улыбнулась своей обаятельной улыбкой, и внезапно стало не важно, как выглядит ее голова и ее одежда. Да, это была Сидни.

Девочка, носившаяся по двору, подбежала к Сидни и прижалась к ней. Та обняла ее за плечики.

– Это моя дочь Бэй.

Клер посмотрела на малышку и натянуто улыбнулась. У нее были темные волосы, точь-в-точь как у Клер, и голубые глаза Сидни.

– Привет, Бэй.

– А это…

Она вопросительно покосилась на Тайлера.

– Тайлер Хьюз, – представился тот, протянув руку из-за спины Клер.

Она не заметила, как он подошел, и вздрогнула.

– Я живу вон там, в соседнем доме.

Сидни пожала протянутую руку и кивнула.

– В бывшем доме Сандерсонов. А он неплохо выглядит. Когда я в последний раз его видела, он был не голубой, а такого кошмарного цвета белой плесени.

– Я тут ни при чем. Он уже был такой, когда я его купил.

– Я Сидни Уэверли, сестра Клер.

– Очень приятно. Я, пожалуй, пойду. Клер, если я смогу чем-то быть вам полезен…

Он стиснул плечо Клер и ушел. Она была озадачена. Ей не хотелось, чтобы он уходил. Но и оставаться здесь ему было нельзя. Однако теперь она оказалась один на один с Сидни и ее тихой дочуркой и представления не имела, что делать дальше.

Сидни вскинула брови.

– А он ничего.

– Уэверли, – сказала Клер.

– Что?

– Ты сказала, что твоя фамилия Уэверли.

– С утра так оно и было.

– Я думала, ты ненавидишь нашу фамилию.

Сидни неопределенно пожала плечами.

– А Бэй?

– Ее фамилия тоже Уэверли. Беги еще поиграй, солнышко, – бросила она дочке, и Бэй бросилась обратно во двор. – С ума сойти, как здорово выглядит дом. Новая краска, новые окна, новая крыша. Я и не представляла, что он может так здорово выглядеть.

– Я отремонтировала его на деньги, которые получила по страховке после смерти бабушки.

Сидни отвернулась, как будто для того, чтобы посмотреть на Тайлера, который поднялся на крыльцо и исчез за дверью своего дома. Она вся напряглась, и Клер вдруг поняла, что эта новость оказалась для сестры совершенно неожиданной. Неужели она в самом деле надеялась найти бабушку живой и здоровой? На что она вообще надеялась?