– Да, Ваша Светлость, – Виктор кивнул.

– Вон того черного жеребца для тебя оседлали – герцог разжал руку и кивком указал на стоявшего в углу коня. Потом он знаком подозвал слугу, державшего за повод еще одного скакуна, вскочил на коня и ласково похлопал его по шее: – Вперед, Гранит.

  Виктор, не мешкая, тоже вскочил в седло и выехал вслед за герцогом.

  Вся прогулка по лесу проходила в молчании. Герцогиня ехала впереди, за ней Виктор, а чуть поодаль герцог. Через два часа они вернулись в замок. Виктор помог спешиться герцогине и проводил ее в ее комнаты, а потом они обедали.

  Все это происходило под бдительным, молчаливым контролем герцога. Виктор постоянно чувствовал на себе его тяжелый мрачный взгляд, от чего у него внутри все холодело. Он изо всех сил пытался не показывать страха, но вести себя так, чтоб герцог был доволен. После того, как он видел, что он творил в подвалах королевского замка с теми, кого подозревали в преступлениях, ему очень не хотелось разгневать этого безжалостного и очень жестокого человека. И он с нетерпением ждал его отъезда.

  Наконец герцог поднялся с кресла и проговорил: – Мне пора, дорогая. Я обещал королю, что вернусь к вечернему заседанию совета. Так ты оставляешь мальчика, тебя все устраивает в его поведении?

– Да, – тихо и равнодушно проронила та.

– По-моему, мальчик старается… ты не находишь?

– Да, я заметила.

– Я рад, что ты тоже так считаешь. И надеюсь, он за время моего отсутствия не разочарует тебя, – герцог шагнул к Виктору и резким движением руки приподнял ему голову, заглядывая в глаза: – Ведь ты будешь стараться, даже если меня не будет рядом, не так ли, мальчик?

– Да, господин, – Виктор едва заметно кивнул.

– Что ж будем надеяться все так и будет, – герцог убрал руку от лица Виктора и обернулся к герцогине: – Вы не пожелаете мне счастливого пути, моя дорогая?

  Герцогиня медленно встала, подошла к нему, осенила его крестным знамением и проговорила:

– Храни Вас Бог, милорд. Доброго Вам пути.

  Герцог подхватил ее руку и с улыбкой поднес к губам, а затем спросил:

– Что передать королю?

– Пожелания благоденствия и здоровья.

– Он хочет приехать на днях.

– Ему разве требуется мое разрешение? Он волен приезжать в любое время, когда только захочет.

– Он не хочет обременять Вас. Он боится, что Вы еще недостаточно окрепли. После Вашего обморока на последнем пиру, он опасается, что это негативно отражается на Вашем здоровье.

– Передайте ему, что я ценю его заботу, и если он позволит, то воздержалась бы пока от присутствия на очередном пиршестве, но это абсолютно не мешает вам провести его здесь.

– Миледи, Вы прекрасно знаете, что лишь Вы истинная причина его появлений здесь.

– Я поговорю с ним, но не более того. Пока у меня нет сил, выносить ваше разгульное буйство с пьяными и развратными выходками. Это все без меня…

– Дорогая, Вы слишком строги… какое разгульное буйство? На последнем пиру никого не убили и почти никто не пострадал… Здесь король старается быть более сдержанным сам и требует того же от других. Не капризничайте, пообещайте, что примете его и хотя бы первую половину ужина проведете с гостями.

– Это его требование?

– Нет, моя просьба.

– А мою Вы сегодня выполнили?

– Миледи, это мелочно… – раздраженно поморщился герцог. – К тому же я ведь не казнил ее, хотя хотел… И вообще меня раздражает Ваше отношение к слугам и обращение с ними. Это недостойно Вашего положения.

– Не Вам учить меня блюсти достоинство… – герцогиня зло сверкнула глазами.

– Хорошо, хорошо, – герцог примирительно поднял руку. – Так Вы категорически отказываетесь присутствовать на пиру?

– Час, не больше, – герцогиня раздраженно повела плечами.

– Вы прелесть, дорогая. Я передам королю, – герцог с улыбкой вновь поднес ее руку к губам, затем склонил голову и вышел.

  Герцогиня повернулась к Виктору:

– Пойдем в комнату, почитаешь мне Евангелие.

– Да, Ваша Светлость, как пожелаете, – склонился перед ней Виктор.

  Часа два Виктор читал Евангелие, а герцогиня безучастно стояла у окна и то ли слушала, то ли о чем-то думала.

– Достаточно, – наконец проронила она, – Мне надо проведать Сьюзен.

– Мне можно сопровождать Вас? – осторожно осведомился Виктор.

– Тебе нельзя не сопровождать меня. Герцогу докладывают все и обо всем. А когда он узнает, что тебя не было со мной, он непременно накажет тебя, так что можешь больше и не спрашивать, – со вздохом произнесла герцогиня. Ее красивые большие глаза были грустны и печальны.

– Ваша Светлость, Вы очень добры… но если мое присутствие Вам в тягость, то зачем Вы согласились его терпеть? – Виктор впервые пристально взглянул в глаза супруге герцога. Она казалась нежной и хрупкой, и в то же время в ней угадывалось что-то непоколебимое, словно тонкий стальной клинок, спрятанный в дивный, драгоценный футляр из тонкого хрусталя.

– Мой супруг научился заставлять меня делать то, что хочет он… и я знаю, что если я не соглашусь сразу, будет лишь хуже… Поэтому у меня нет другого пути, как смириться.

– Ваша Светлость, но, по-моему, он очень любит Вас…

– Да, и настолько, что прилагает все силы, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. А заодно и свою… – мрачно усмехнулась она, – ладно, пойдем, нам надо поспешить.

  Герцогиня быстро прошла по коридорам замка и остановилась перед одной из дверей. Неприметным движением достала откуда-то ключ с достаточно длинной золотой цепочкой, открыла дверь и, резко распахнув ее, вошла туда. Виктор последовал за ней и удивленно замер на пороге. Увиденная картина потрясла его до глубины души.

– Замечательно, Лерон, – совершенно невозмутимым тоном проговорила герцогиня, – я потрясена Вашей сообразительностью. Вы сами догадались воспользоваться ситуацией, что пожаловаться на Вас она не сможет, да если и попытается, я не пойму на что именно она жалуется или герцог присоветовал?

– Ваша Светлость, – лысый человечек в углу комнаты вздрогнул от неожиданности, судорожно всхлипнул и повалился на колени, – простите, Ваша Светлость.

– Лерон, я задала вопрос, но не слышу ответа, – все тем же тоном продолжила она.

– Я виноват, Ваша Светлость, – человечек на коленях пополз к ней и уткнулся в пол рядом с ее ногами, – я не знаю, что на меня нашло… Я люблю Сьюзен, и я не смог удержаться… Ваша Светлость, накажите, только не прогоняйте, молю… Я приму любое наказание.

– Любите? – герцогиня усмехнулась. – Лерон, я бы поверила Вам, если б Вы ее руки у меня просить пришли, а не юбку ей связанной у себя в комнатах задирали… Герцог ведь не раз предлагал Вам найти жену… что-то о ней Вы речи не вели.

– Я прошу ее руки, я ее прошу сейчас, Ваша Светлость, – человечек схватился за край платья герцогини и прижал его к губам.

– Даже так? Мило, очень мило… – герцогиня раздраженным движением отдернула край своего платья из его рук и, отойдя на шаг, повернулась к Виктору и, кивнув, на замершую на кровати Сьюзен, приказала: – Помоги ей.

  Виктор шагнул к кровати, осторожно одернул юбку на привязанной служанке и принялся развязывать ремни на ее руках и ногах. Потом помог ей подняться и развязал платок, затыкающий ей рот.

  Все еще всхлипывая, Сьюзен бросилась к герцогине, опустилась на колени и прижалась к ее ногам, крепко обхватив их руками.

– Ну не плачь, не плачь… успокойся… – герцогиня принялась нежно гладить ее по растрепавшимся волосам, – он ведь не успел ничего с тобой сделать и больше не обидит тебя. Вон он даже жениться на тебе предлагает… Хочешь его в мужья?

  Девушка отчаянно замотала головой, из глаз ее с новой силой потекли слезы, потом схватила руку герцогини, прижала к губам и заглянула ей в глаза.

– Не хочешь, Сьюзен, и не надо, только не плачь. Ты останешься со мной, не волнуйся. Успокойся, моя хорошая… все прошло, все позади… никто больше не обидит тебя, – проговорила герцогиня, ласково поглаживая ее по голове и плечам.