Ианта улыбнулась вымученной ангельской улыбкой и кивнула:

— Вы абсолютно правы, дорогая мисс Марлоу. Бедняжка Эдмунд! Поцелуйте его за меня и передайте, что мама ни на минуту не перестает думать о нем!

Феба, которая оставила Эдмунда увлеченно играющим с щенком, сказала:

— О, да! Обязательно передам, если он о вас спросит.

С этими словами мисс Марлоу вышла из комнаты, предоставив Ианте возможность наслаждаться восхищением своей новой почитательницы.

На следующий день в «Красную рыбу» приехал доктор, подтвердивший диагноз Фебы, и порекомендовал миледи быть крайне осторожной с таким хрупким здоровьем и остерегаться физических перенапряжений.

— Мне кажется, что едва ли мы покинем «Красную рыбу» раньше, чем через неделю, — предположила Феба, когда они с Томом Орде, захватив с собой Эдмунда, отправились покупать мальчику белье. — А тебе удалось оставить сообщение для Салфорда в «Серебряном льве», чтобы герцог знал, где нас можно найти?

— Оставить сообщение! — насмешливо повторил юноша. — Нет, конечно! Я и не собирался делать этого! Неужели ты думаешь, будто в этом городке быстро забудут Фотерби? По-моему, в Абвиле редко появляются простофили, которые пытаются купить гостиницу!

— Простофиля! — вслух повторил Эдмунд, чтобы лучше запомнить понравившееся слово.

— Господи, помилуй! — испуганно воскликнул Том. — Эдмунд, ни в коем случае не повторяй то, что я сейчас сказал! И еще! Ты должен повежливее разговаривать с сэром Наджентом! — и, дождавшись, когда мальчик немного отбежит вперед, строго отчитал Фебу: — А тебе не следует потакать его грубости с Фотерби.

— А я и не потакаю, — не согласилась Феба Марлоу, но на ее лице появилось слегка виноватое выражение. — Просто мне кажется лишним одергивать Эдмунда, когда он ругает сэра Наджента. Если мальчик перестанет грубить ему, Фотерби может решить оставить его у себя. И ты не можешь отрицать, Том, что, если сэр Наджент действительно невзлюбит Эдмунда, это только сыграет нам на руку… Тогда будет значительно легче убедить леди Ианту отдать сына.

— У тебя нет никаких моральных устоев! — пробормотал Том. — Смотри только, чтобы мальчишка не вывел Фотерби из себя слишком сильно, иначе тот убьет его. Сэр Наджент, по-моему, сейчас не в настроении терпеть насмешки этого постреленка. Это маленькое чудовище с издевкой интересуется у него, может ли он достать муху из лошадиного уха или еще чем-нибудь в том же духе, а потом высокомерно заявляет, что его дядя Вестр может это сделать. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы наш напыщенный простофиля окончательно сошел с ума.

Феба рассмеялась и сказала:

— Да откуда взяться чувству юмора у сэра Наджента? Человеку не до шуток, если его невеста болеет, а пасынок относится к нему с презрением! Согласись, у бедняги получился кошмарный медовый месяц!

Но оказалось, что совсем не эти печальные обстоятельства отняли у сэра Наджента спокойствие и душевное равновесие. После обеда Фотерби, застав мисс Марлоу в одиночестве в общей столовой, открыл ей истинную причину своего неудовольствия. Ему не нравилась «Красная рыба». Сначала это неожиданное признание вызвало у Фебы немалое удивление, поскольку мадам Боннет, мало того, что отлично готовила, но еще и обращалась к сэру Надженту с необычайным почтением, стараясь во всем ему угодить. Короче, по мнению Фебы, даже самый требовательный и взыскательный гость не мог бы пожелать большего. Все слуги, начиная от официанта и кончая сапожником, стремглав мчались, чтобы выполнить малейшее желание Наджента Фотерби. Лишь через несколько минут Феба начала понимать, в чем дело. Сэр Наджент раньше никогда еще не опускался так низко и не останавливался в подобной дешевой гостинице. Его самолюбию был нанесен страшный удар тем, что он оказался в «Красной рыбе». Это с его-то высоким происхождением и страстью выставлять напоказ собственную персону! Если для большинства людей оказаться в центре внимания — не очень приятная ситуация, то для сэра Наджента, самого богатого человека в Англии, это было необходимо, как воздух. Ему доставляло невероятное удовольствие удивление, вызываемое у всех дорожной каретой Ианты. Сэр Наджент Фотерби испытывал прямо-таки наслаждение, когда владельцы гостиниц, согнувшись вдвое от подобострастия, препровождали его в лучшие апартаменты, зная, что за ним с завистью следят десятки глаз. А в «Красной рыбе» ничего подобного не было. Правда, если бы Фотерби удалось приобрести «Английскую гостиницу» и выселить из нее всех гостей, он оказался бы почти в таком же положении, но зато каким шикарным жестом выглядела бы покупка целой гостиницы! Новость об эксцентричном поведении заезжего англичанина мигом бы разлетелась бы по Абвилю. С каким бы трепетом горожане показывали на него пальцами при его появлении на улице! Снять дешевую гостиницу на тихой окраине — это тоже может кому-то показаться эксцентричным поступком, но отсюда он никак не мог демонстрировать жителям Абвиля свое сказочное богатство. У него даже закрались серьезные сомнения, знал ли о его приезде сюда кто-нибудь, кроме гостиничной прислуги.

Естественно, Фотерби не стал откровенничать об этом с мисс Марлоу, но Феба, догадавшись о его печалях, решила, что такая гордыня еще более забавна и противна. В душе Феба посмеивалась над поведением Наджента Фотерби, но к ее веселью примешивался горький осадок, что этот богатейший кладезь нелепостей и глупостей, скрывающийся под щегольской внешностью, остался до конца нераскрытым ей, когда она писала «Пропавшего наследника». Такой яркий персонаж, сэр Наджент Фотерби, так и просился на страницы книги. Феба увлеклась разработкой сюжета нового романа, главным героем которого стал бы сэр Наджент, но она облегченно вздохнула (ведь ее предыдущее приключение в мире литературы закончилось такой катастрофой), когда в столовую вошел мастер Рейн в сопровождении своего нового четвероногого друга.

…Мадам Боннет звала щенка «Тото», но гостям он был известен как «Чин»[18]. Это несоответствие в кличках было вызвано небольшим недоразумением между владелицей «Красной рыбы» и мастером Рейном. Эдмунд, поборов свою неприязнь к иностранцам ради желания подружиться со щенком набрался смелости, отправился на кухню и поинтересовался его именем у мадам Боннет. Не совсем поняв вопрос, мадам ответила: «Чин», — и после того, как мальчик повторил, радостно кивнула и захлопала в ладоши. Так щенок стал Чином…

Сэр Наджент встретил приемного сына настороженно, но Эдмунд пришел не к нему, а к Фебе за цветными мелками, которые ему купил Том. Чин, по словам Эдмунда, был непрочь, чтобы его нарисовали. Когда мальчику дали мелки и бумагу, он сел на пол и с головой погрузился в свои фантазии. Чин сидел рядом, радостно постукивая хвостом по полу.

Увидев, что Эдмунд занят рисованием, сэр Наджент возобновил беседу, принявшись вновь мерить шагами комнату и перечислять свои печали.

Этим утром сэр Наджент оделся в свой самый элегантный костюм. Он состоял, кроме белых панталон и знаменитого галстука Фотерби, из высоких сапог, ботфортов, украшенных большими золотыми кисточками. Эти сапоги сэр Наджент надел в тот день впервые. Хоби специально сделал их для него, и даже известный денди, лорд Петершам, не мог похвастаться такими потрясающими сапогами. Пока сэр Наджент разгуливал по столовой, кисточки покачивались в такт шагам, как и было задумано. На такие украшения нельзя было не обратить внимания, и даже щенок сомнительного происхождения не мог остаться равнодушным к их достоинствам.

Золотые кисточки очаровали Чина. Он несколько минут не сводил с них завороженного взгляда, борясь с искушением, но оно оказалось слишком сильным, чтобы можно было устоять. Щенок встал, подошел поближе, чтобы с одного прыжка достигнуть цель, и ухватил зубами одну из кистей.

Сэр Наджент, воскликнув что-то нечленораздельное, попытался отогнать щенка, но тот сердито зарычал и потянул еще сильнее, виляя при этом хвостом. Эдмунд весело рассмеялся и захлопал в ладоши. Этот всплеск невинной радости вызвал у сэра Наджента поток таких яростных ругательств, что Феба поспешила на помощь щенку.