— Я никому и не рассказала!.. Кроме Салли Дервент, но я взяла с нее слово, что она будет молчать! — обиженным голосом прервала Ианта мисс Марлоу. — Как вы можете бросать мне такие упреки? Мои нервы и так уже на пределе. Мне пришлось увезти Эдмунда одного, без мисс Пугговиц, и теперь я должна смотреть за ним и ублажать его, чтобы он не сердился на бедного Наджента. Ночью я почти глаз не сомкнула. Пока мы ехали в карете, мне пришлось держать Эдмунда у себя на коленях. Он часто просыпался, плакал и твердил, будто его тошнит, и я до смерти устала! Я рассказала ему не одну, а пятьдесят сказок, но мальчик требовал вернуть его домой. Он до того рассердил меня, что я его чуть не отшлепала. Представляете, несносная служанка в последнюю минуту неожиданно отказалась ехать с нами… а теперь являетесь вы и начинаете меня упрекать… О, какой ужас! Даже не знаю, как справлюсь со всем этим! Мне уже очень плохо. Почему эти противные моряки не могут заставить корабль не качаться? Почему он раскачивается вверх-вниз, хотя мы еще не отплыли от берега? Я знаю, что мне придется лечь в постель, как только поднимут паруса, но кто тогда позаботится об Эдмунде?

Эта страстная речь закончилась потоком слез, но когда Феба, решив воспользоваться отсутствием у Ианты служанки, четко объяснила обиженной красотке, как неосмотрительно брать Эдмунда в бурное море без прислуги, Ианта заявила, что готова пожертвовать своим здоровьем, удобствами и даже головой, лишь бы не оставлять ребенка Сильвестру. Она, однако, не забыла добавить с некоторым благородством:

— Люди все равно будут говорить, будто я больше люблю деньги, чем Эдмунда!

Так как Феба считала, что люди будут правы, она не стала разубеждать Ианту. Она попыталась вновь заговорить об Эдмунде, но не успела сказать и десяти слов, как Ианте пришла в голову блестящая мысль, и она радостно посмотрела на девушку.

— О мисс Марлоу, как же я раньше не додумалась! Мы возьмем вас с собой. Я хочу сказать, только до Парижа. Вы не сможете возразить, раз все равно туда направляетесь. У меня нет ни малейших сомнений, что вы так и просидите в Дувре с леди Ингхэм, если сами не переправитесь через пролив. Ее светлость присоединится к вам в Париже… вы вполне можете остановиться в посольстве до ее приезда. Все это можно будет легко устроить… Леди Ингхэм, конечно, доберется до Парижа и без вас. Не забывайте, что она захватила с собой служанку! Я уверена, что леди Ингхэм согласилась бы, что мне не следует путешествовать без сопровождения женщины, которая помогала бы мне с Эдмундом. О, мисс Марлоу, я прошу вас поехать с нами!

Но мисс Марлоу продолжала упорно твердить, что она ни за что не поедет в Париж с леди Генри и сэром Наджентом. Неожиданно в дверь каюты постучали, и Фотерби вошел в каюту вместе с Томом Орде, которого сэр Наджент тотчас же представил со скрупулезным соблюдением правил этикета. Том попросил у ее светлости прощения за то, что прервал беседу. Он пришел напомнить Фебе, что пора возвращаться на берег. Многозначительный взгляд юноши, посланный Фебе, сообщил ей, что попытки Тома уговорить сэра Наджента оставить Эдмунда в Англии завершились неудачей.

Леди Ианта приветствовала мистера Орде вежливой механической улыбкой и тут же перестала обращать на него внимание. Она, не таясь, обратилась к сэру Надженту и совершенно серьезно сообщила ему о своей блестящей мысли, найдя в нем единственного союзника. Идея захватить с собою в Париж Фебу показалась Фотерби настолько гениальной, что он даже предложил поаплодировать уму ее светлости. Том объяснил ему сначала вежливо, а потом с печальной откровенностью, почему он считает это предложение глупостью. На дальнейшие уговоры мистер Орде заявил, что отказывается сопровождать их во Францию и не согласен оставаться в Дувре один, чтобы объяснять леди Ингхэм, почему внучка так поспешно бросила ее. Дело застопорилось, поскольку никакие доводы не действовали на Тома.

Молодой мистер Орде спустился в каюту с одной-единственной целью: отвести Фебу на берег. По его мнению, оставаться на борту «Бетси Энн» было совершенно бессмысленно. Феба, считал он, может с чистой совестью умыть руки и забыть о том, что племянника Салфорда увозят во Францию. Но когда Ианта вновь принялась уговаривать Фебу и несколько раз подчеркнула, что мисс Марлоу глупо ссылаться на совесть, поскольку, как известно, именно она подсказала идею бегства из Англии, его отношение ко всему происходящему быстро изменилось. Твердо встав на сторону Фебы, юноша пригрозил сообщить о планах похитителей ближайшему полицейскому судье.

— Это было бы не по-джентльменски с вашей стороны, — заявил сэр Наджент, печально качая головой. — Не думаю, что вы так поступите. К тому же в этом нет абсолютно никакого смысла. Вы отправитесь к судье, а мы быстренько поднимем паруса и выйдем в море. Что вы тогда будете делать?

— Вы правы, но только в том случае, — начал горячиться Том, — если я сойду на берег до того, как закончится прилив. Более того! Я готов взять с собой мальчика, поскольку уверен, что не нарушу закон. А если вы попытаетесь меня остановить, это будет уже преступлением.

— Фу, как вы грубы и отвратительны!.. — вскричала Ианта. — Наджент, где Эдмунд? Как ты мог оставить его одного? О, Господи, он ведь мог свалиться за борт! Приведи его ко мне немедленно, если не хочешь, чтобы я сошла с ума от тревог и страха!

— Не надо так нервничать, моя дорогая! На борту полно матросов, которые вытащат Эдмунда из воды, даже если он упадет за борт, — заверил жену сэр Наджент. — Но я приведу его раз ты этого хочешь.

— Вряд ли такое может случиться, — успокоил леди Ианту Том после того, как Фотерби отправился выполнять ее поручение.

— Откуда вам известно? Вы совсем не знаете моего сына! — резко проговорила леди Ианта. — Я его мать и не могу быть спокойна, когда его нет рядом со мной.

Ианта повторила эти высокопарные слова с еще большим пафосом, когда сэр Наджент через несколько минут вновь появился в каюте. Он успокоил супругу и сообщил, что Эдмунду ничто не угрожает и что за ним следит его лакей. Сейчас мальчик с увлечением наблюдает за подъемом кареты на борт. Леди Ианта надулась, поскольку муж не привел мальчишку в каюту, и он вынужден был признаться, что мальчик сильно лягнул своего нового отца при попытке отвести его вниз. Ианта согласилась, что присутствие сына в каюте не доведет до добра, так как если Эдмунд начнет вопить, ее нервы не вынесут этого крика и с ней случится истерика.

Мисс Марлоу решила воспользоваться таким признанием и попыталась убедить Ианту, что эта страшная катастрофа обязательно с ней приключится, если ей придется ухаживать за Эдмундом во время плавания. Феба встретила неожиданную поддержку со стороны сэра Наджента, который заявил, что лучше всего будет позволить мисс Марлоу забрать Эдмунда домой.

— Я хочу сказать, что мальчишке это решение очень понравится, — объяснил денди. — Мне кажется, Эдмунд самым решительным образом настроен против поездки во Францию. Скорее всего ему просто не по душе иностранцы. Я прекрасно его понимаю. Мне самому иностранцы не нравятся.

Предательство мужа, как и следовало ожидать, привело леди Ианту в бешенство. Излив на сэра Наджента свой гнев, она трагически произнесла, что все против нее, и истерически зарыдала. Чувствуя запах победы, Феба удвоила усилия, чтобы убедить ее отпустить мальчика с ней, а Том тем временем старался утвердить в этом мнении колеблющегося Фотерби. Все четверо так горячо спорили, что не обратили внимания на шум, свидетельствующий о сильной суете на палубе. Легкая качка заметно усилилась, но только тогда, когда «Бетси Энн» рванулась вперед и Том потерял равновесие, все догадались, что происходит.

— Господи, помилуй! — воскликнул юноша, раскрыв от изумления рот. — Неужели мы отплываем?

Сэр Наджент весело рассмеялся.

— Я велел ребятам отдать швартовые, когда поднимался наверх за Эдмундом, — довольный собой, объяснил он. — Наплел вам с три короба, будто он следит, как на борт поднимают карету! Облапошил простаков, миледи. Что скажете, Наджент Фотерби поумнее многих, а?