Она кивнула.

– Да, действительно. Я тоже считаю, что это нужно сделать в первую очередь. Я сама не знакома с лордом Силвердейлом, но из всего того, что я когда-либо слышала о нем, следует, что ваш брат совершенно прав: он ужасно злой человек! Папа однажды сказал мне, что он беден, как церковная мышь, но всегда может заказать самый дорогой обед. И если он один из гостей принца-регента – Кит, вы знаете, как добиться личной встречи с ним?

– Нет! – весело ответил Кит. – Но мне кажется, я знаю, кто может помочь мне в решении этой проблемы!

– Сэр Бонами! – воскликнула она и на мгновение нахмурилась, стараясь догадаться.

– Точно! – сказал Кит. Затем он гордо добавил:

– Не зря же я сын моей матери! У меня тоже бывают удачные мысли!

Ленч, состоящий из холодных блюд: ветчины, пирога, желе и фруктов, – всегда подавали в полдень в комнате, которая называлась маленькой столовой. Кит намеревался подождать, когда сэр Бонами выйдет из своей комнаты, чтобы по дороге поговорить с ним, прежде чем они присоединяться к другим гостям. Но время пробежало так быстро, что мистер Фэнкот и мисс Стейвли не успели оглянуться, как часы пробили двенадцать. Они поспешили домой, где обнаружили всех, кроме вдовствующей особы, уже беседующими после ленча. Хотя мистер и миссис Клифф отметили, что современные девицы теперь позволяют себе такое, что считалось недоступным в их время, никто больше не обратил внимания на запоздалое и одновременное прибытие прогуливающейся пары, лишь леди Денвилл улыбнулась им.

Миссис Клифф уговорила Эмброуза немного поесть, чтобы поддержать свои силы; вдовствующая особа через горничную передала извинения и сообщила, что появится позднее.

– Не нужно волноваться, – сказала леди Денвилл Кресси. – Ее горничная сказала, что она провела бессонную ночь и поэтому чувствует себя немножко утомленной.

– Думаю, что она действительно устала, – сказал сэр Бонами, поднося к глазам свой монокль, чтобы лучше рассмотреть пирог с цыпленком. – Прошлой ночью все время шла какая-то возня.

Он поднял взгляд и с нежным упреком посмотрел на хозяйку дома.

– Вам не нужно было приглашать Марию Дерсингхэм, миледи!

– Мне ужасно жаль, Кресси!

Но Кресси с веселостью, которую миссис Клифф сочла весьма неприличной для внучки, заверила леди Денвилл в том, что хотя радость встречи с ее старым союзником и теперешним врагом означает слишком много для нее, она, несмотря на это, осталась очень довольна вечером.

– Так что она получила удовольствие! – кивнул сэр Бонами. – Не забывайте, к тому моменту, когда мы начали есть телячьи уши, положение висело на волоске! И вот она взяла инициативу в свои руки. Моя дорогая мисс Стейвли, у вашей бабушки прекрасная память! – Его огромное тело затряслось от громкого смеха. – Уж задала она жару этой Марии Дерсингхэм! Между прочим, миледи, ваш повар приготовил к телячьим ушам превосходный итальянский соус!

– Да, но что произошло с телячьими ушами, Бонами?

– Нет, нет, – ответил он, по-прежнему сотрясаясь от смеха. – Я не доносчик, миледи, и не буду сплетничать! Я вот возьму кусочек пирога и маленький ломтик ветчины!

Вольно интерпретируя эту просьбу, Кит передал ему большой кусок пирога и полдюжины ломтей ветчины. Миссис Клифф, которая всегда поражалась его аппетиту, изумленно посмотрела на свою сноху. Та строго сказала сэру Бонами, что немножко фруктов и кусочек пирога (если он голоден) – это все, что ему следовало бы позволить себе поесть в полдень. Она добавила, что сама вообще редко ест ленч.

– Да, но вам не обязательно так строго придерживаться этих правил! – сказал сэр Бонами, побледнев при мысли о таком лишении.

– Ну, если бы вы так не объедались, вам тоже не нужно было ограничивать себя! – заметила она.

Ее брат, с большим неодобрением слушавший эту откровенную беседу, раздраженно взглянул на нее и круто сменил тему разговора, сказав, что он полагает, что у кормилицы Пиннер нет ничего серьезного.

– Надеюсь, она не заразна?

– О нет, она просто неважно себя чувствует! – ответила леди Денвилл.

– Заразное?! – воскликнула миссис Клифф. – Моя дорогая, откуда вы можете знать, что у нее нет ничего заразного? Как неосмотрительно было с вашей стороны заходить к ней! Вам не следовало этого делать!

– Ерунда, Эмма! Просто боли в животе! Казалось, миссис Клифф успокоилась. Кит увидел, что его мать вдруг стала несколько задумчивой, и какое-то предчувствие заставило его внутренне содрогнуться. Никогда, размышлял он, она не выглядит более безмятежной, чем в тот момент, когда замышляет такой-нибудь дьявольский план. Он попытался перехватить ее взгляд, но она смотрела на Кресси, которая, закончив ленч, спокойно сидела, сложив руки на коленях.

– Дорогая, я знаю, что ты хочешь пойти наверх к своей бабушке! – сказала она. – Ты же знаешь, что мы не очень строго соблюдаем этикет, так что можешь идти к ней! Передай ей мой сердечный привет и скажи, что я очень хочу ее видеть, а затем зайди в мою гостиную, разумеется, если леди Стейвли сможет обойтись без тебя! – Она подождала, пока Кресси покинет комнату, и затем обратилась к Киту:

– Дорогой, твой дядя спросил меня, заразна ли болезнь Пинни, и мне в голову пришла одна мысль, которую я хотела бы с тобой обсудить, а также, пожалуй, и с Эмброузом! Я не хотела упоминать об этом в присутствии Кресси – не потому, что это могло напугать ее, она здравомыслящая девочка, – а из-за того, что она могла сказать об этом леди Стейвли, а я бы ни за что на свете не хотела волновать ее! Это все чушь, но я бы не хотела, чтобы кто-либо из вас ходил в деревню! Если это заразная болезнь, то один из слуг может заразиться и распространить ее по всему дому. Однако…

Но в этот момент ее прервала миссис Клифф, спросив дрожащим от страха голосом:

– Какая болезнь? Ради Бога, Амабел, скажите мне немедленно?

– Нет никакой болезни, Эмма! – смеясь, ответила ее светлость. – Это одна из сказок Пинни! Просто из-за того, что один или два крестьянина пожаловались на боль в горле, она придумала, что они заразились скарлатиной! Такая чушь!

– Скарлатина!..

– О, моя дорогая Эмма, ни у кого из нас нет ни малейшего повода для беспокойства! – серьезно сказала леди Денвилл. – Пинни всегда считает, что если у человека что-то серьезнее насморка, то он уже смертельно болен! Ведь она однажды сказала, что в деревне сыпной тиф! – Она сморщила лоб и замолчала. – Ну, теперь-то я прихожу к мысли, что она была абсолютно права! Но это совершенно другой случай, и я очень прошу вас не пугаться!

Однако этого было уже достаточно. Миссис Клифф, мертвенно-бледная от испуга, объявила, что никакая сила не заставит ее задержаться в этом зараженном месте. Она может показаться Амабел пугливой и невежливой, но все должны понять, что для нее самое главное – уберечь своего единственного сына от опасности.

Леди Денвилл вызвала глубокое восхищение Кита тем, что, ничуть не преуменьшая опасность, смогла все-таки уговорить миссис Клифф не покидать Рейвенхерст; Космо, когда его попросили остаться, заколебался; Эмброуз, которого против его воли привезли в Рейвенхерст и который, едва переступив порог дома, все время рвался поскорее уехать, воспользовался предоставившимся ему удобным случаем и выразил полную поддержку матери. Он сказал, что воздух в Рейвенхерсте ему не кажется целебным, и хотя он раньше об этом не упоминал, но вот уже несколько дней, как чувствует себя неважно. Намек на то, что несколько недель, проведенных в Брайтоне, могут оказать благотворное влияние на его здоровье, был с одобрением воспринят миссис Клифф, но натолкнулся на категорический отказ со стороны Космо, который пришел в ужас от одной мысли о том, чтобы отдыхать на таком дорогом курорте. В конце концов они после долгого спора решили, что им нужно ехать в Уэртинг, где, по словам вдовствующей особы, было несколько превосходных пансионов, в которых можно было устроиться за очень умеренную цену с наибольшим комфортом. Там они будут защищены холмами Даунс от прохладного дуновения северных и восточных ветров, и у Эмброуза будет возможность купаться или скакать на лошади, не опасаясь схватить воспаление легких. Там также есть три приличные библиотеки, две из которых регулярно утром и вечером получают свежие газеты и журналы, и там есть по крайней мере один очень хороший доктор, о котором восторженно отзывалась вдовствующая особа, что редко бывало с нею.