Если было бы возможно, то Космо с женой и сыном вернулся бы в свой дом; но поскольку он любезно предоставил его на летние месяцы своему не очень обеспеченному дальнему родственнику, который был чрезвычайно благодарен, получив бесплатно достаточно обширную летнюю резиденцию для своего многочисленного семейства, путь назад был отрезан. С крайней неохотой и лишь после того, как жена объявила ему, что он может остаться в Рейвенхерсте, если хочет заразиться скарлатиной, но ничто не заставит ее подвергать такой опасности своего сына, он согласился в тот же день переехать в гостиницу Уэртинга, – но лили» при условии, что немедленно по прибытии в эту первоклассную гостиницу они найдут менее дорогое местечко.

Трудно было рассчитывать на то, что мистер Эмброуз Клифф, тоскующий по развлечениям Брайтона, будет рад провести лето в маленьком местечке, постоянными обитателями которого были по большей части пожилые люди, любившие шумную жизнь Брайтона. Но поскольку он не слишком рассчитывал переубедить своего отца и знал, что Уэртинг находится всего лишь в десяти или одиннадцати милях от Брайтона, он не стал возражать.

Все время обсуждения, которое изредка прерывалось очень милыми и столь же неискренними просьбами леди Денвилл остаться в Рейвенхерсте, невзирая на слухи, которые – и она была уверена в этом – совершенно необоснованны, сэр Бонами с непоколебимым спокойствием поглощал разные блюда, стоявшие на столе. Только когда миссис Клифф повернулась к нему, чтобы попрощаться, он встал со стула и проявил некоторый интерес к слухам, которые распространила хозяйка.

Леди Денвилл заявила, что она поможет дорогой Эмме укладывать чемоданы, и проводила троих Клиффов в их комнаты; но сама сразу вернулась назад, сказав, что забыла свой редикюль, а на самом деле, чтобы сообщить сыну и чичисбею, что все это розыгрыш и она просто решила выпроводить Клиффов.

– Да, да, моя милая, я знал, что ты их надувала! – любовно сказал сэр Бонами. – Я всегда был уверен в том, что ты не сможешь вынести своего брата больше недели. Я же говорил тебе, что он чертовски скучный малый!

– Не в этом дело! Я пригласила его ради того, чтобы Киту было спокойнее, но вышло наоборот; когда Ивлин вернулся, его присутствие стало обременительным. Я не могу больше оставаться и объяснять тебе все, это сделает Кит!

Она вернулась к миссис Клифф, и сэр Бонами, снова опустившись на стул, придвинул к себе тарелку с персиками и нектаринами. Перед тем как приступить к ним, он сообщил Киту, что нет нужды ему что-либо объяснять.

– Меня все это не касается! – сказал он, деликатно пощипывая один из персиков.

– Я не буду, – обещал Кит. – Но я хотел поговорить с вами, сэр! Я уверен, что вы в состоянии помочь мне.

Бросив на него крайне подозрительный взгляд, сэр Бонами сказал:

– Я так не думаю. Я вовсе так не думаю, если это касается той сомнительной шутки, которую вы затеяли.

– Вовсе нет, – обнадеживающе ответил Кит. – Просто передо мной встала одна социальная проблема, по поводу которой, я уверен, вы сможете дать мне ответ.

– О, если дело в этом… – облегченно сказал сэр Бонами. – Очень рад быть тебе полезным, мой мальчик! Ты обратился по адресу!

– Вот именно, – согласился Кит. – Это пустячное дело, но меня оно озадачивает. Если вы были бы в моей шкуре, а скорее в шкуре моего брата, и хотели бы нанести визит кому-то, кто остановился в Павильоне, то как бы вы поступили?

Сэр Бонами оторвал взгляд от персика, который он уже начал очищать от кожицы, и очень пристально взглянул на Кита.

– Кому? – спросил он.

– Одному из гостей принца-регента, сэр.

– Я бы не пошел туда, – сказал сэр Бонами, снова обращая взор к своему персику. – Ты же не хочешь впутать меня в это дело. Ты не смог бы, даже если бы захотел. Я единственный друг принца, которого ты знаешь, так что же тебе может понадобиться от других?

– Одно пустячное дело.

– Ну если это так, то мой совет подождать, пока этот человек покинет Павильон, – сказал сэр Бонами, тщательно разрезая персик.

– К сожалению, это дело не терпит отлагательства, сэр.

– 6, правда? У меня создается впечатление, что твой брат попал в затруднительное положение. Не играл ли он в карты с каким-нибудь джентльменом оттуда?

– Нет, если бы он играл, вы знали бы об этом лучше меня! – невольно холодно ответил Кит.

Сэр Бонами кивнул, отправляя в рот четвертинку персика:

– Я так и думал, но никто не может знать, что эти азартные молодые люди выкинут в следующий раз! Они слишком непредсказуемы! Ладно, ты не должен обижаться на меня! С кем же ты хочешь встретиться в Павильоне? Я не смогу тебе помочь, если не буду знать его имени!

– С лордом Силвердейлом. По делу, как я уже сказал.

Сэр Бонами медленно проглотил оставшуюся часть персика.

– Ну, если бы я был на твоем месте, то сказал бы Ивлину, чтобы он не имел никаких дел с Силвердейлом. Тебе не нужно объяснять, что среди друзей принца есть очень странные! Он один из них. Ужасно скользкий тип, мой мальчик! Не имеет ни гроша за душой и обладает чертовски гадким языком. Он за вечер успевает перемыть косточки большему числу людей, чем я бы смог за целый год!

– И тем не менее, сэр, мне необходимо с ним встретиться.

Сэр Бонами несколько секунд пристально смотрел ему прямо в глаза.

– Ну, теперь послушай меня, мой мальчик! Если речь идет о той рубиновой броши, которую твоя мать ему проиграла, то будет лучше, если ты оставишь эту затею! И скажи своему брату, чтобы он сделал то же самое!

– Выходит, что вам об этом известно, сэр?

– Да, да, разумеется, мне об этом известно, – сказал сэр Бонами. – Я был там и видел, как она поставила на кон свою брошь, и все остальные тоже это видели. Глупый поступок, когда не везет, но я не вижу в этом ничего такого, из-за чего Ивлину стоит ломать копья! Все было сделано честно, и все подшучивали над ней, говоря, что это совершенно в ее духе ставить драгоценности, когда кончаются деньги! Ведь даже сам Силвердейл не смог из этого состряпать скандала. Так что забудь об этом. Кит, и скажи Ивлину, чтобы он не делал из этого истории!

– Я не могу этого сделать, сэр. Я, так же как и Ивлин, абсолютно уверен в том, что брошь надо выкупить.

– О, я бы не пытался сделать этого! – сказал сэр Бонами, возвращая на блюдо нектарин, который он забраковал.

– Но вы должны понять.

– Нет. Если ты хочешь спросить меня, то я скажу: очень хорошо, что твоя мама проиграла ее! Она нисколько ей не подходила. На самом деле я не могу понять, почему ей понравилась эта брошь; обычно ей не свойственно совершать ошибки такого рода. Она не должна носить рубины! Все что угодно, но не рубины или гранаты! Перестань пытаться получить обратно эту брошь! Скажи Ивлину, чтобы он купил ей другую – с сапфирами или с изумрудами. Ей она понравится не меньше.

– Наверное, даже больше, – улыбаясь, согласился Кит.

– Ну, вот! – сказал сэр Бонами. – Черт возьми. Кит, ты уже взрослый! Не трать понапрасну времени! Глупо, что ты рассчитывал выкупить брошь, поскольку Силвердейл продал ее несколько недель тому назад!

– Я абсолютно уверен, что он не мог этого сделать, – сказал Кит.

– Ты ничего об этом не знаешь! Дела Силвердейла идут из рук вон плохо, а эта брошь стоит пятьсот фунтов!

Кит заколебался, но затем сказал.

– Я думаю, что могу быть с вами откровенным. Она стоит не больше двадцати пяти фунтов стерлингов, если не меньше. Это подделка, копия настоящей броши.

– Чушь? – раздраженно сказал сэр Бонами.

– Хотелось бы, чтобы было так, но боюсь, что…

– Это чушь! Боже мой, неужели ты думаешь, что Силвердейл – дурак, а? Что он не догадался проверить брошь?

– По-моему, это не пришло ему в голову, потому что если бы это была подделка, то мама не поставила бы…

– Нет, дело не в этом! – прервал его Бонами. – Я же говорил тебе, что я был там! И если ты думаешь, что я позволил бы ей ставить на кон какую-нибудь подделку, то ты скорее похож на глупца, чем на умного человека! Единственный мой совет: скажи молодому Денвиллу, чтобы он прекратил поднимать шум!