— То есть никто не знает, отчего кто-то чувствует в себе огонь, а кто-то — нет? Даже глава ордена? Даже сам Дален?

— Дален… — Марек усмехнулся. — Далену приходится отвечать на другие вопросы. Чтобы лет через сто не услышать: «А кто такие маги, и почему их больше нет?» Если тебя интересует мифология, попробуй покопаться в библиотеке. Если, конечно, наш новый архивист разрешит.

Я насторожился. Архивист, имеющий доступ к свиткам со старыми заклинаниями, — это…

Но тут карета стала. Снаружи послышался плеск, что мне совсем не понравилось.

Де Верг выглянул в окно и застонал. Я посмотрел вниз, на струйку, бегущую по полу кареты, и чуть не последовал его примеру.

— Лужа. И, похоже, мы застряли, — констатировал Марек. — Ну что, господа, разоблачаемся?

— Скорее, болото, — простонал де Верг. — Болван возница. Эй!

Ответом был удаляющийся плеск.

— Завел господ магов и убежал, пока не последовала расплата.

— Отсюда надо выбираться.

— Кто бы спорил!

Марек уже скидывал мантию. Под изящными складками темной ткани оказались самые прозаические брюки и рубашка.

— Нам самим придется вытаскивать карету? — тихо спросила Лин.

— Именно, девочка. Разувайся, тут неглубоко.

Я распахнул дверь. Заднее колесо угрожающе скрипнуло, скамья подо мной качнулась, но выдержала: карета завязла крепко. Сосны и рябины остались вверху, на обрыве; слева и справа дорогу заполняла коричневая жижа. Впереди, метрах в десяти, начиналась суша, но добраться не промокнув… даже по спинам лошадей… Невозможно.

Пепел и дождь!

Лошади беспокойно переминались, поднимая брызги. Я торопливо отшатнулся.

— Зря, — качнул головой Марек. Он успел разуться и закатать штаны выше колен. — Все в том будем. Ну что, вперед?

— Ты самоубийца? — холодно поинтересовался де Верг. — А если он оставил нас здесь, а сам помчался за лесными молодцами?

— Не беспокойся, за разбойниками он не побежал, — Марек поморщился, когда вода коснулась отворотов брюк. — Настолько я не ошибаюсь. Скорее испугался твоего праведного гнева.

— Да ну?

— Хочешь поспорить? От бутыли драконьего меда я никогда не откажусь.

Секунду они тяжело смотрели друг на друга. Марек уже не напоминал весельчака и балагура. Так мог бы смотреть дракон, не боящийся воды.

Дракон, не боящийся воды, — странное сочетание… Как можно оставаться без огня внутри — и не страшиться этого? Жить без пламени, что сопровождает каждый день, делает небо твоим, тебя тобой?

Лин кашлянула за спиной.

— Великие маги? Вы надолго тут обосновались?

Я раздраженно рванул на себя башмак. Кажется, одна из пряжек отлетела. Прощай, дорогая новая обувь. Не до тебя сейчас. Отшвырнул в сторону второй и спрыгнул вниз.

Вода мягко обволокла ноги до колен. Меня бросило в жар, затем в холод. Первые секунды всегда кружится голова и кажется, что все происходит с кем-то другим. И сосущая пустота в животе, как ожидание удара. Лучше бы пошел дождь, честное слово: не так внезапно.

Лин, бережно уложив кортик на сиденье, осторожно спускалась следом. Она уже не хромала: разбойник у берез или пощадил ее, или промахнулся. Единственный пассажир кареты стоял, не глядя на нас, бледный, с выражением бессильной ярости на лице.

Сухой и чистый. Позвоночник молнией продрала зависть.

Де Верг заметил мой взгляд и бледно улыбнулся.

— Тоскуем по несбыточному?

— Все на колеса! ~ послышался бодрый голос Марека из-за кареты. — Костьми ляжем, но вывезем!

Де Верг, махнув рукой, соскочил вниз как был, в яркой мантии и щегольских туфлях. Лин поморщилась от всплеска, но посмотрела на него с заметным уважением. Позер…

Стараясь не смотреть на них, я обогнул экипаж. От сочувственного кивка Марека стало еще гаже.

— Скажите, — я взялся за соседнее колесо, — почему вы ничего не предприняли изнутри? Разве магия тут бессильна?

— Если бы Анри оказался не в карете, а за ней, он вполне мог бы нас вытащить, — Марек смахнул с плеча упавший лист. — Увы, из болота себя за волосы не поднимешь. Сильный чародей мог бы высушить лужу, но риск зацепить нас слишком велик. Да и зачем ювелиру подковывать лошадей?

— Чтобы остаться в живых? — Анри подошел к нам, тяжело передвигая ноги по воде. Яркая мантия успела стать грязной тряпкой. — Между прочим, драконы еще исстари отправляли магов к реке. Рыболов, паромщик, прачка — и способности гаснут за пару лет.

— Милосерднее было бы выгнать, — пробормотала Лин.

— Поступали и так, и гораздо чаще, смею заверить. А что было делать с несчастными, что могли поджечь и дом, и родных, и собственные подштанники? Они чувствовали огонь, но не знали себя.

— Запереть?

— И это тоже. Незнание, пепел его запороши, всему виной незнание. Самый слабый маг может больше иного дракона, но кто об этом знал сто лет назад? Да и то, прежде чем мы начали поднимать в воздух дирижабли, пришлось десять раз изобрести колесо.

— Это как?

— Поспрашивай Марека. Библиотекой Галавера мы обязаны ему, — де Верг махнул рукой в сторону сутулой фигуры попутчика. — Если бы драконы не были так заняты воздвиганием памятников самим себе, мы знали бы куда больше.

Я круто обернулся.

— То есть?

— Везде одно и то же, — он пожал плечами. — Из залов, заваленных книгами, мы выжимаем лишь крупицы. Наставления, восхваления, редко — размышления. Что до магии огня, они, похоже, забыли все.

— Но каждая жизнь есть памятник самому себе. — Я старался, чтобы голос оставался спокойным, но, видимо, мне это не удалось: де Верг удивленно поднял брови. — Каждый хочет, чтобы частичка его жила вечно. Разве мы чем-то отличаемся от драконов?

— Ну, как сказать, — в голосе де Верга прорезались ехидные нотки. — У некоторых из нас, к примеру, есть стиль.

— Вероятно, базарный?

— Хватит! Все споры в карете, — отрезал Марек. — Взялись!

На секунду зрение заволокла холодная пелена. Тело хотело сухого пламени, а его не было. Я с усилием отвернулся от де Верга. Интересно, что чувствует он?

Марек сказал что-то еще. Лин кивнула и скользнула к нему, не поднимая брызг. Кажется, в ней совсем нет огня, если она не ведает, что это такое — его лишиться. Де Верг стал рядом со мной, аккуратно подобрав рукава.

Я наклонился, упираясь в грязь непослушными ногами, и толкнул. С ужасающим скрипом — я дернулся, чтобы обхватить ее руками, настолько я был уверен, что она развалится, — карета дрогнула, завалилась на левый бок и ухнула передними колесами в воду. Лошади испуганно заржали.

— Так, — Марек тяжело дышал. — Кто из вас умеет обращаться с лошадьми?

— Я… немного, — с сомнением сказала Лин. — Мне пойти к ним?

— Да. Попробуй их успокоить. Мы возьмемся втроем.

Проходя мимо меня, Лин отвела взгляд. Не знаю почему, но я почувствовал себя виноватым. Пепел и дождь! Если ей и дали огненное имя по ошибке, при чем здесь я? Что я могу сделать? Рассказать ей, что Корлин использовал ее тело, как вещь? И что она скажет? Что почувствует?

И, главное, что это изменит?

— Взялись, господа маги, — скомандовал Марек. — Насчет «три»!

Де Верг тихо выругался. Я вздохнул и придвинулся к карете.

— Раз… два…

Ржание стихло, и я поразился тишине, стоявшей в лесу. Лишь ветер, теперь уже прохладный, вечерний, бесшумно бил в рукава, и на большой высоте пели ветви. Я поднял голову: с огромных облаков в грязь падали листья. Впереди небо успело потемнеть. Ох, и заедем мы… будет нам и постоялый двор, и горячий ужин. В чистом поле.

— Три!

Карета дрогнула и заскрипела. Я почувствовал, как струйка пота стекает вниз по спине, и вздрогнул.

— Еще!

Карета качнулась второй раз, дернулась и пошла.

— Не опрокинется? — тревожно спросил я.

— Придержим, — отозвался Марек. — Идите следом, а я пойду к лошадям.

Через полсотни шагов мы вышли на проселочную дорогу, и колеса застучали ровно. Я тупо шел за экипажем, с преувеличенным вниманием рассматривая клочья грязи на ободе колеса: не было сил даже посмотреть вверх. Ссадина на виске ныла, рубашка промокла насквозь. Де Верг пошатывался; за ним тек шлейф грязной воды.