Игривая элегантность пальм.

Кокосовые пальмы спускались к самой воде хоть и не строем, но все же в определенном порядке. В них было что-то, напоминающее чинный танец старых дев, пожилых, но легкомысленных, с жеманной грацией застывших в вычурных позах.

Управляющий островом. Живет сейчас в Апии, потому что жена его ждет ребенка. Жена — крупная неопрятная женщина в свободных одеждах, своим обликом напоминающая обитательниц Ноттинг-Хилл-Гейт и Уэст-Кенсинггон. У нее томные движения и жеманно замедленная речь. Она не красива, даже не миловидна, но у нее приятное открытое лицо. Ее муж высок ростом, за долгие годы его небольшое худое лицо загорело подтропическим солнцем дочерна. Маленькие усики едва прикрывают безвольный рот. Он глупо хохочет, обнажая длинные желтые зубы. Начинал он студентом-медиком и очень гордится своими медицинскими познаниями. Любит пошлые шутки, особенно розыгрыши, обожает вышучивать других. К белым, живущим в Апии, испытывает крайнее презрение. Судя по всему, островом он управляет умело, но чрезмерно придирчив к соблюдению пустых формальностей. Ко всему подходят с мерилом ученика частной школы. Туземцев считает своевольными неразумными детьми, только недавно превратившимися в людей, которых надо не обижая, но твердо учить уму-разуму. Похваляется тем, что у него на острове образцовый порядок. Есть в нем что-то от старой девы. Он мечтает о том времени, когда сможет уйти на пенсию и жить на унылой лондонской улице, которую наверняка считает своею настоящей родиной. Невероятно самонадеян.

Выйдя из «Центральной» и свернув налево, идешь мимо лавок, большей частью их держат метисы; за ними высится здание «Немецкой фирмы»: так здесь называют конторы и главное управление большой германской компании, которая едва ли не монополизировала всю торговлю в Океании; дальше стоят небольшие симпатичные одноэтажные домики живущих здесь европейцев, а еще дальше раскинулась в беспорядке деревня туземцев. Если от гостиницы повернуть направо, тоже сначала потянутся магазины, потом здания правительственных учреждений, английский клуб, а затем попадаешь в еще одну туземную деревушку. В дальней от моря части Апии расположены лавки и каркасные домики, в которых живут китайцы и метисы, а еще дальше жмутся друг к другу хижины туземцев. Повсюду растут кокосовые пальмы, манго, там и сям деревья, сплошь покрытые гроздьями цветов.

Л. В Лондоне он торговал недвижимостью и на Самоа первоначально приехал поправить здоровье. Это маленький худой человек с длинным лицом, узким безвольным подбородком, большим хрящеватым носом и добрыми темно-карими глазами. Он женат на метиске, у них маленький сынишка, но она живет у родителей, а он в гостинице. Вид у него плутоватый и хитрый, во всяком случае, он не производит впечатление человека честного и щепетильного; тем не менее, очень хочет слыть славным парнем и прямо-таки искрится напускной веселостью. Умом не обделен. Сильно пьет и три-четыре раза в неделю напивается в стельку, зачастую еще днем. Тогда становится угрюм и мстителен, задирается и рвется в драку. Потом валяется в полном отупении где попало, а когда приходится встать, ковыляет на полусогнутых ногах.

Гарднер — американский немец, сменивший свою прежнюю фамилию Кертнер; это тучный лысый гигант, неизменно в белоснежных парусиновых брюках; у него круглое чисто выбритое лицо и кроткие глаза за очками в золотой оправе. Большой притворщик. Он приехал сюда открыть филиал сан-францисской торговой фирмы, намеренной в обмен на копру продавать все, что пользуется спросом на острове: ситцы, приборы и станки. Много пьет и, хотя ему пятьдесят, всегда готов ночь напролет кутить с «ребятами», однако никогда сильно не напивается. Весел и приветлив, но очень практичен; ничто не должно идти во вред делу, и свой компанейский характер он тоже использует на полную катушку. Играя с молодежью в карты, он постепенно выуживает у них все деньги.

Доктор Т. А. Шотландец, судя по выговору, из Абердина; работал врачом в Новой Зеландии, а когда началась война, его послали во Францию хирургом. Из армии уволен по состоянию здоровья и отправлен сюда на «легкую работу». Он худощав, у него изможденное лицо и редеющие короткие рыжие волосы. Говорит очень низким тихим голосом с шотландским акцентом. Аккуратный до педантизма человечек.

Шарп. Судовой механик, прежде служил в американском флоте. Женат на метиске из Апии, у них двое детей. Долговязый, тощий, с жилистой шеей, маленьким личиком и крючковатым носом; сильно смахивает на птицу, причем хищную. Ходит в синем комбинезоне и синей фуфайке без рукавов; руки у него сплошь покрыты татуировкой: там и флаги, и голые женщины, и инициалы. На босых ногах парусиновые пляжные тапки, некогда белые, а теперь совершенно черные, а на голове неизменно — ив доме, и на улице — бесформенная черная кепка.

Английский клуб. Это непритязательный каркасный домик, фасадом выходящий на море; в одном крыле расположена бильярдная, позади которой находится небольшой бар, в другом — гостиная, обставленная плетеными стульями, а наверху комната, где хранятся старые газеты и журналы. Ходят в клуб только затем, чтобы выпить и сыграть в карты или в бильярд.

С. Готовит лошадей к здешним скачкам. Это высоченный мускулистый австралиец, до того смуглый, что его можно принять за метиса; лицо небольшое, и черты его кажутся чересчур крупными, но в белых бриджах для верховой езды, в сапогах со шпорами и крагах, стройный и элегантный, он очень хорош. Нежно любит метиску-жену, дурнушку с землистым лицом и несколькими золотыми зубами, гордится своим нетвердо ковыляющим белолицым черноглазым малышом. Дом его, обнесенный верандой, стоит посреди большого участка земли, из всех окон открывается великолепный вид на плодородные поля, на заросший буйной растительностью остров, а вдали виднеются Апия и море. В доме беспорядок, обставлен он плохо: дешевые деревянные столы, кресла-качалки и циновки на полу. Повсюду валяются газеты, иллюстрированные журналы, ружья, сапоги для верховой езды и пеленки.

Суон. Крошечный старикашка, морщинистый, потрепанный и согбенный, похожий на белую обезьянку. Но выцветшие голубые глазки с красными веками так вас и сверлят. Он весь в узлах и наростах, словно очень старое дерево. Швед по происхождению, сорок лет назад он приплыл на остров помощником капитана одного парусника. Потом нанялся капитаном шхуны, перевозившей рабов, и сам промышлял «черным товаром»: был и кузнецом, и торговцем, и плантатором. Его пытались убить, у него в груди грыжа после ранения, полученного в стычке с жителями Соломоновых островов. Одно время он изрядно разбогател, но все пошло прахом, когда страшным ураганом снесло принадлежавшие ему магазины, и теперь у него нет ничего, кроме семи гектаров земли, засаженной кокосовыми пальмами; на доходы от этой плантации он и живет. От четырех жен-туземок у него бессчетное количество детей. Каждый божий день он является в поношенном синем полотняном костюме в гостиницу «Центральная» и сидит в баре, потягивая разбавленный водою ром.

Торговец. Выглядит так, будто прожил в тропиках всю жизнь: загорелый до черноты и невероятно тощий, словно всю плоть с него согнало потом; он лыс и чисто выбрит; ни на кого не обращает особого внимания и невозмутимо занимается своими делами.

Еще один. Довольно высокий франтоватый мужчина с длинными волосами и типичным для лондонских лавочников завитком на лбу. У него простонародный говор, он по-мещански жеманничает; глядя на него, так и ждешь, что он начнет потирать руки, спина его норовит согнуться в поклоне, и, кажется, вот-вот с его губ сорвутся слова: «Сюда пожалуйте, сударыня, вторая дверь направо, дамский трикотаж». Можно подумать, что он каких-нибудь десять дней назад еще служил в лондонском магазине «Суон и Эдгар», а на самом деле он уже десять лет живет в Апии.