— Я последний в роду, — произнес он, горестно покачивая головой. — Пережить всю семью! Никогда не быть женатым, не иметь брата!

Эта исполненная трагизма тирада неожиданно возымела действие на Долфинтона, который обратил на Хью понимающий взгляд. Хью поощрительно улыбнулся ему, но вслух бесстрастно произнес:

— Именно, сэр!

Увидев холодность аудитории, мистер Пениквик внезапно сменил патетику на свою обычную резкость:

— Не то чтобы я обливался слезами, когда мои сестры умерли. Ничего подобного! Вы, двое! Это я о вашей бабушке говорю! Не очень-то она меня трогала. Бабушка Долфинтона — моя сестра Корнелия — глупейшая женщина, но не важно! Вот Роузи лучше всех. Черт, я любил Роузи и люблю Джека! Копия она! Не пойму, почему разбойника нет сегодня здесь? — С мыслью о Джеке жалобные ноты вновь зазвучали в голосе старшего в роду. Он просидел одну-две минуты молча, раздумывая об отступничестве своего любимца. Бидденден бросил на брата взгляд долготерпения, но взгляд Хью остался прикованным к лицу мистера Пениквика, он учтиво ждал, пока тот закончит свою речь. — Ну, да это не имеет значения, — брюзгливо бросил наконец старик. — Вот что мне нужно вам сказать. Я не вижу, почему бы мне не оставить деньги, кому хочу. Ни у кого из вас нет права на них, так что и думать об этом нечего. В то же время я никогда свою плоть и кровь не забывал. Никто не посмеет меня упрекнуть, что я не исполнил долг перед семьей. Вспоминая те времена, когда я позволял вам сюда приезжать… Мерзкие сорванцы вы были, кстати сказать! Не говоря уж о советах, которые я давал матери Долфинтона, хотя она и не моя племянница, и которым она последовала, когда мой племянник Долфинтон умер, и правильно сделала… Нет, я выполнил свой долг. Ясно, и у меня есть чувство родной крови. И в Джордже она течет: это единственное, что мне в тебе нравится, Джордж. Поэтому, естественно, я решил, что мои деньги должны перейти к одному из вас. В то же время существует Китти. Не стану отрицать: если бы не чувство долга перед семьей, я оставил бы все ей, и точка! — Он перевел взгляд с Биддендена на Хью и внезапно радостно фыркнул. — Держу пари, вы часто спрашивали себя, уж не моя ли это дочка, а? А вот и нет. И даже не родня. Китти — дитя бедного Тома Чаринга, и все здесь чин чинарем, что бы вы там ни подозревали. Мы дружили с Томом, но его отец оставил ему воду в лукошке, а мой мне — набитый карман. Том умер, когда Китти еще под стол пешком ходила, и больше никаких Чарингов не осталось, кроме парочки старых прокисших кузин. Вот я и удочерил малышку. Никаких шахеров-махеров здесь нет, и, ясно, девочка может войти в любую семью, в какую захочет. Словом, я решил, что один из вас возьмет ее в жены — и мое состояние в придачу.

— Должен заметить, что это странный, фантастический план, — вступил Бидденден. — И тот, кто…

— Фантастический! — воскликнул Хью с омерзением. — Я скорее назвал бы его бесчеловечным!

— Прекрасно, парень, если ты так думаешь, не делай ей предложения! — парировал мистер Пениквик.

— Пожалуйста, помолчи, Хью. Могу я узнать, сэр, полностью ли ваше имение отойдет… э-э… счастливому соискателю?

— Китти, когда она выйдет замуж. Я не одобряю разделения капитала.

— А в случае, если ни одно из предложений не будет принято?

Мистер Пениквик опять ухмыльнулся:

— Ну, этого не стоит опасаться!

Хью поднялся и возвышался теперь над двоюродным дедом.

— Ваш план отвратителен для женской скромности. Бога ради, за кого из нас вы принуждаете ее выйти?

— Не стой надо мной, Хью, не то я шею сломаю. Я не собираюсь ее ни к чему принуждать. То есть я стал бы, если бы она начала путаться: назвала одного, потом другого… Но все же я не безрассудный человек и хочу, чтобы девочка сделала свой выбор именно среди вас! Вас достаточно для выбора!

— Но если она все же откажется, сэр? — взволнованно спросил Бидденден.

— Тогда я оставлю состояние Воспитательному дому или какому-нибудь иному заведению, — ответил мистер Пениквик. — Но не будет же она такой дурой!

— Прав ли я, сэр, предполагая, что у Китти нет собственного состояния? — спросил Хью.

— Ни пенни, — бодро ответил мистер Пениквик. Глаза Хью загорелись.

— И вы говорите, что не принуждаете ее! Удивляюсь вам, сэр. Смею подчеркнуть, я глубоко оскорблен! Без состояния какая надежда может быть у женщины в обстоятельствах Китти составить приличную партию?

— Конечно, никакой. — С каждой минутой мистер Пениквик становился все любезнее, тогда как гнев его внучатого племянника рос.

— Разумеется, нет! — воскликнул лорд Бидденден, почти содрогаясь при мысли о браке с бесприданницей. — Ты слишком забегаешь вперед, Хью! Откуда у тебя такие фантастические представления? Можно подумать, что браки никогда не заключаются по взаимному интересу. Между тем в нашем кругу это происходит сплошь и рядом! Да и твоя сестра…

— До сих пор я не знал, что одну из моих сестер принудили к браку, который вызывал у нее отвращение!

Мистер Пениквик вернулся к своей табакерке.

— А почему ты уверен, что брак с одним из вас будет неприятен для девочки? — спросил он. — Может, лично ты ей не нравишься, но это не значит, что она не захочет выбрать кого-то еще из вас. Других мужчин она не знает. Словом, этому просто суждено случиться. — Вложив в ноздрю на сей раз слишком большую порцию «Ната Брауна», он отчаянно расчихался и, придя в себя, заметил: — Должен вам напомнить, Чаринги всем известны: добрая порода, достойная породниться с любой семьей! Но в Китти есть и французская кровь! — Это обстоятельство давно обсуждалось всеми собравшимися, но старик предал его гласности со всем пафосом человека, делающего дискредитирующее признание. — Ее мать происходит из Эвронов. Никогда прежде не слышал об этой семье. Они были эмигранты, но, кажется, не из дворян — по крайней мере, Том мне ничего подобного не говорил. Но та родня не станет вас беспокоить: я об этом позаботился! Парень, назвавшийся дядей Китти, однажды приходил сюда — много лет назад. Привез с собой сыновей — парочку сопляков. Я быстро дал им от ворот поворот. Ох и ловкий он тип! Но меня не надуешь — так я ему и сказал! Пьяница, вот кто он был, если не хуже. Насколько мне известно, убрался обратно во Францию. Во всяком случае, я больше о нем не слышал. Но Дезире — мать Китти… — Мистер Пениквик замолчал, и взгляд его, до того поминутно перебегавший с лица Биддендена на лицо Хью, устремился на тлеющие угли камина. — Китти хорошенькая штучка, но она никогда не сравнится с матерью. Слишком напоминает беднягу Тома. Что-то в ней есть и от Дезире: я это иногда замечаю. Но Дез… Миссис Чаринг… Впрочем, не важно, она к делу отношения не имеет. — Он протянул руку к шнурку звонка и энергично дернул. — Велю позвать ее, но учтите: я не настаиваю, чтобы она выбрала кого-нибудь из вас троих — да она и не может выбрать тебя, Джордж, потому что ты уже женат! Я, кстати, тебя здесь не удерживаю и не приглашал тебя!

Лорд Долфинтон, найдя столь блестящее подтверждение своим словам, перевел взгляд на старшего кузена и коротко заметил:

— Говорил же я тебе!

Несколько минут спустя мисс Кэтрин Чаринг вошла в комнату в сопровождении леди преклонных лет, чьи седые редкие букли обрамляли приятное, если не сказать миловидное, лицо, отсутствие чепца указывало на девичество. Она явилась в парадном платье кораллового цвета, не вполне приличном ее летам, и с ридикюлем, зажатым в худощавой руке.

Едва она показалась на пороге, мистер Пениквик воскликнул:

— Только не вы! Я сыт вашей физиономией на сегодня! Убирайтесь!

В ответ на эту тираду пожилая леди издала слабый кудахтающий звук, но, несмотря на испуг, казалось, нисколько не удивилась столь беспардонному приветствию.

— О, мистер Пениквик, — пролепетала она, — в такой момент, по такому поводу!

— Китти, — прервал ее опекун, — выброси Фиш из комнаты!

Несмотря на отчаянные протесты, мисс Чаринг мягко, но непреклонно вытолкала несчастную за порог, повторяя: