Так что, наверное, и правда. Существует на самом деле объективные доказательства всем и давно известных истин.

С этим, правда, не совсем согласуются некоторые другие доказательства. Не такие, правда, убийственные, как вышеприведенное. Но и о них надо бы помнить.

Ежели мы с вами желаем объективности.

Тем более, что, если они не вписываются в давно и беспристрастно сложенную картину, их ведь совсем нетрудно опровергнуть.

Не правда, ли?

Итак.

Давайте начнем с одного события. В августе 1942 года британский премьер Уинстон Черчилль находился с визитом в Москве. В ходе переговоров состоялся у него со Сталиным один примечательный разговор. Вот как сам Черчилль вспоминал о нём в своих мемуарах:

"…Во время одной из моих последних бесед со Сталиным я сказал:

"Лорд Бивербрук сообщил мне, что во время его поездки в Москву в октябре 1941 года вы спросили его: "Что имел в виду Черчилль, когда заявил в парламенте, что он предупредил меня о готовящемся германском нападении?"

"Да, я действительно заявил это, - сказал я, - имея в виду телеграмму, которую я отправил вам в апреле 1941 года".

И я достал телеграмму, которую сэр Стаффорд Криппс доставил с запозданием.

Когда телеграмма была прочтена и переведена Сталину, тот пожал плечами:

"Я помню ее. Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнется, но я думал, что мне удастся выиграть еще месяцев шесть или около этого"…"

Немного иначе по форме, но одинаково по смыслу звучат слова Сталина в протокольной записи советской стороны:

Из записи беседы И. В. Сталина с У.Черчиллем

15 августа 1942 г.

"…Он (Черчилль) предупреждал Сталина о предстоящем нападении на СССР. Первое его сообщение по этому поводу было весьма кратким и имело в качестве своей основы события в Югославии весной 1941 г. В тот день, когда Павел подписал с Гитлером пакт о нейтралитете, немцы издали приказ об отправке трех из пяти танковых дивизий, находившихся на Балканах, в Краков. Немцы начали немедленную погрузку этих дивизий в железнодорожные вагоны. Через десять дней в Югославии произошел переворот и три танковых дивизии были возвращены для действий против Югославии. Когда он, Черчилль, узнал об этой переброске танковых дивизий с Балкан в Краков, он был уверен в том, что Германия нападет на СССР.

Тов. Сталин отвечает, что мы никогда в этом не сомневались и что он хотел получить еще шесть месяцев для подготовки к этому нападению".

АП РФ. Ф.45. Оп. 1. Д.282. Л.57. Машинопись, заверенная копия.

Взято из сборника документов "1941 год", т.2.

Документ N 358.

Так что, как это ни странно, имеется все-таки свидетельство самого Сталина о его отношении к этому вопросу тогда, накануне войны. Сталин в 1942 году сказал, что ещё в апреле 1941 года он не сомневался в том, что Германия нападет на СССР.

При этом, обратите внимание, на следующее обстоятельство. Речь идет не о том, что Сталин был уверен, что немцы нападут, самое раннее, через полгода (как в этом убеждают нас объективные исследователи). Речь идет о том, что Сталин был уверен в немецком нападении. Но прилагал усилия и надеялся на то, чтобы переиграть немцев и выиграть эти самые полгода. Отодвинуть войну.

Семантическая тонкость - а как разительно меняется смысл всей этой ситуации…

Можно, конечно, предположить, что в 1942 году Сталин решил покрасоваться перед Черчиллем. И соврал, что он-де не сомневался в немецком нападении.

Тем более, что, все мы прекрасно знаем, что дело обстоит как раз в обратном.

А именно.

Сталин не верил в немецкое нападение.

Сталин жестоко карал за саму постановку вопроса о немецком нападении. Его замордованное, забитое окружение старалось перед ним этот вопрос не поднимать, опасаясь за свою жизнь.

Это все знают. С этим все согласны. Это одна из аксиом общественного сознания на протяжении вот уже целого полувека.

Между тем.

После крушения в России коммунистического режима несколько приоткрылся доступ в ранее напрочь засекреченные архивы. И стали выясняться поистине удивительные вещи.

И выясняться, кстати, самым неожиданным образом.

Что я имею в виду?

Естественно, пришедшие к власти после 1991 года люди вовсе не были настроены искать какие-то документы, противоречащие этой основополагающей аксиоме.

Наоборот. Получив в свои руки всю совокупность секретных архивов, они стали искать подтверждения ей.

Ярким примером этого явилась публикация документов о периоде, предшествовавшем Великой Отечественной войне.

Я имею в виду знаменитый двухтомный сборник документов "1941 год" (иначе называемый, в просторечии, "Малиновка"). Этот капитальный труд был издан в 1998 году международным фондом "Демократия", под общей редакцией академика (и бывшего члена Политбюро) А.Н. Яковлева.

Впрочем, издание, действительно, весьма ценное. Хотя бы в силу огромного количества важнейших документов, впервые представленных на обозрение читающей публики.

Так вот.

Представленное в этом сборнике обилие документов советской разведки и должно было показать - вот сколько раз Сталина предупреждали.

А он, тупица, все равно этому не поверил.

Но, вместе с тем, вся совокупность опубликованного обилия развединформации, докладывавшейся тогда Сталину, неожиданно показала внимательному читателю нечто совсем другое. Обратное утверждаемому (утверждаемому между строк, естественно, поскольку это сборник документов, а не исследование).

Она показала, что данные о готовящемся немецком нападении докладывались Сталину регулярно. И он, как это ни странно, никого и никогда по поводу представленных ему сведений не наказывал. Не обрывал (как нас уверяли) "провокационные домыслы". Не заставлял замолчать по этому поводу раз и навсегда.

Другими словами, молча (как минимум, молча) поощрял докладывать ему по этому поводу снова и снова.

Откуда это известно?

А вот, из самого этого обилия регулярно докладываемой ему информации. Оно же существует. Значит, никто его, это обилие, не прерывал?

Посмотрите, что получается.

Докладываемые ему сведения противоречат его взгляду на обстановку. Значит, какими он их должен считать? Правильно, ложными. Провокационными, если угодно.

Кстати, как раз об этом и говорят нам в один голос объективные исследователи.

Сталин не верил героическим советским разведчикам. И считал их донесения ложными и провокационными.

Только имеется в этом некоторая странность. Которую объективные исследователи старательно не замечают.

Сделаем это за них. Заметим эту странность.

Ведь как должен был поступить неограниченный тиран, уверенный, что ему докладывают ложные и провокационные данные?

Неограниченный тиран должен был однажды поставить начальника разведки по стойке "смирно" и спросить его тихим бесцветным голосом:

"Товарищ Голиков, вы все время докладываете нам ложные разведывательные данные. Ни одному из донесений, доложенныму вами, верить нельзя. И мы им не верим. Нас не так легко обвести вокруг пальца. Но вы упорно продолжаете нам их докладывать. Скажите, почему вы это делаете? Зачем вам надо вводить в заблуждение партию и правительство? В чем заключен ваш личный интерес? Поскольку интересам советского государства ваши доклады конечно же противоречат?"