– Косте отдай! Костя – мой брат. Ты что, не разглядела еще?

Вера обернулась к господину Сотникову, поразглядывала его, пожала плечами, сказала в трубку:

– Не ври. Что за крайняя необходимость?..

И вложила сотовый в протянутую руку.

Господин Сотников несколько секунд молча слушал, буркнул: «Там посмотрим», потом сунул телефон в карман и ожидающе уставился на Веру. Вера ожидающе уставилась на него.

– Ну, – наконец не выдержала она. – Сашка сказал: пару минут. Первая минута на исходе. Что вам от меня надо?

Господин Сотников покосился на стоявших невдалеке дядек, кашлянул, сделал решительное лицо и вдруг ляпнул:

– Ребенка.

Да уж… И почему это он решил, что Вера не сможет отказаться от его предложения? И не от таких отказывалась.

– Вот сейчас все брошу – и рожать побегу, – раздраженно буркнула она. – Все, вторая минута на исходе. Прощайте, господин Сотников.

– Подожди! – заволновался тот. – Ты не поняла! Не надо рожать, я суррогатную мать найду, надо только клетку твою, одну клетку, а деньги хорошие… Ну, хочешь, сама сумму назови.

– Так, – сказала Вера строго. – Так, мне все ясно. Крутой, деньги, можете себе позволить… А почему бы вам не жениться и не нарожать себе детей традиционным способом?

– Да я два раза женат был, – хмуро признался господин Сотников и опять покосился в сторону дядек. – Обе не захотели детей. Ни сами, ни с суррогатной матерью. Да и наследственность там была… не очень.

– А с чего вы взяли, что у меня наследственность – очень? – удивилась Вера. – Может, у меня стригущий лишай, плоскостопие и эпилепсия?

– Смеешься, да? – неуверенно спросил господин Сотников. – Нет, обследование пройти, конечно, придется… Но это ж и так видно, что здоровая. Спортом занимаешься. Ведь занимаешься, да? Бегаешь, как «Энерджайзер». И утром, и вечером. Да нет, здоровая, чего там… Да и красивая какая. Если девочка родится, так это тоже важно. В смысле – чтобы внешность.

– А в смысле – чтобы внутренность? – сдерживая злость, поинтересовалась Вера. – В смысле извилин и общего состояния психики? Почему вы решили, что ребенок пойдет в маму, а не в папу?

– Ну так и пусть, – согласился господин Сотников, нисколько не обидевшись на ее выпад. Может, просто не понял. – Я же тоже не урод. И с извилинами у меня полный порядок. Да тебе-то чего переживать. От тебя – только клетка, остальное – мои проблемы.

Вере вдруг стало его жалко. Вот ведь бывают такие мужики, которым позарез дети нужны. Сами родить не могут, жены – не хотят… Трагедия.

– А Сашка тоже два раза женат был? – неожиданно для себя спросила она.

– Не, Сашка не был. Да ему зачем? У него уже Витька есть… Ну, племяш наш, сын Ленки, сестры нашей. Она во Францию когда еще умотала, замуж там вышла, а Витьку Сашке оставила. Сначала вроде бы как на время, а получилось, что насовсем. Витька Сашку папой зовет.

– Константин Дмитриевич, а вы уверены, что вы с Сашкой родные братья? – опять неожиданно для себя спросила Вера, пристально рассматривая господина Сотникова.

– Ничего себе! – изумился тот. – Еще бы не уверен! Мы же близнецы! Ты что, не видишь, что ли? Мы ж как под копирку! Нас же вообще никто не различает! Только мама и Сашкин Витька!

– Странно, – задумчиво сказала Вера. – По-моему, ничего общего… Просто совершенно разные люди. А почему сестра оставила ребенка именно Сашке, а не вам? Или бабушке?

– Ну, оставила и оставила… Откуда я знаю? У матери и оставила, а Сашка потом забрал. Ты мне лучше по делу ответь: ты как, согласна?

Вера опять оглянулась на противоположный берег, где два туловища все суетились вокруг Сашки, подумала, поставила ногу на колесо бродячего джипа и заявила:

– Господин Сотников! У меня к вам встречное предложение. Не могли бы вы немножко подержать меня за ногу? Вот в этом месте, если вы не против. Это… как бы вам сказать… ну, что-то вроде теста.

– Чего это я против? Тем более что такие ноги… сроду таких не видал. Только на картинке, но там нарисованные, – сказал господин Сотникова и ухватил холодную Верину ногу большой горячей ладонью.

Ладонь была правда горячая, но нога почему-то не согревалась. Ноге в этой горячей ладони было даже как-то неуютно. А когда ладонь поползла вверх, к колену, ноге стало и вовсе противно, она даже чуть не брыкнула господина Сотникова сама собой, без всякого Вериного веления.

Господин Сотников следил за собственной рукой, как зачарованный.

И тут у него в кармане журавлиным голосом закурлыкал мобильник. Господин Сотников выпустил Верину ногу, вынул носовой платок, тщательно вытер руку, а потом уже достал из кармана телефон. Немножко послушал, сердито буркнул что-то невразумительное и сунул трубку Вере.

– Ну? – сказала Вера в трубку и оглянулась на противоположный берег. Сашка показывал ей кулак, а трубка сердито сопела в ухо. – Ну, что такое? Случилось что-нибудь?

Сашка стукнул кулаком себя по колену здоровой ноги, а трубка сказала его злобным голосом:

– А ты считаешь, что ничего не случилось?!

– Считаю, – подтвердила Вера, вдруг развеселясь ни с того ни с сего. – Абсолютно ничего! Можешь себе представить? И вот что я тебе должна сказать, Александр: вы с господином Сотниковым никакие не близнецы. И, скорее всего, не братья. И вообще не родня, хотя бы даже дальняя.

Она отдала мобильник господину Сотникову, помахала рукой Сашке, подмигнула слегка обалдевшим от обилия впечатлений дядькам и собралась убегать, но тут господин Сотников всполошился.

– Вера, подожди! Ты куда?! Ты ж ничего не ответила! Что ты решила-то? Хоть телефон скажи! Может, потом поговорим! В нормальной обстановке!

Вера остановилась, оглянулась и немножко понаблюдала, как господин Сотников хромает за ней, размахивая мобильником, а другой рукой цепляясь за свой многострадальный тазобедренный сустав. Ребенка ему… А если у ребенка будет врожденный вывих бедра? Телефон ему… А если… Нет, почему. Это можно. Это даже полезно будет.

– Семь-пять-четырнадцать-ноль-три! – крикнула она так, что, наверное, и на другом берегу услышали. Ну, что ж, им тоже полезно будет. – Запомнили? После двадцати ноль-ноль! Обязательно ждите ответа!

И понеслась к дому, как наскипидаренный «Энерджайзер», не обращая внимания на ошалелые лица пока еще немногочисленных прохожих и ласточкой перелетела через многочисленные противотанковые рвы, вырытые якобы для какого-то кабеля. Все-таки еще под душ надо, и волосы потом долго сушить, и позавтракать нормально, а то до перерыва терпеть, и юбку она вчера забыла погладить… И часы! Надо найти запасные часы, без часов она не умела жить, совершенно не ощущала времени. Вот, например, сколько времени она потеряла с этими идиотами? Час? Полтора? Может быть, все два?! Ужас! Тогда она точно опоздает! Чтоб они провалились! А настроение у нее было почему-то замечательное.

– Фольклор! Истоки родной речи! Жемчужное месторождение русского языка! Совсем ничего не знают! Ни-че-го! Как же это можно? И это – будущие педагоги! – Мириам Исхаковна бросила на подоконник сумку и полезла в шкаф за своей чашкой, не переставая горестно причитать: – Даже былин не знают! Даже пословиц не знают! Особенно девки! Сидят, глазками хлопают, губки надувают, причесочки ручками трогают!.. Мерзавки тупые!

– А жемчужное месторождение – это где? – спросила Вера, с треском сдирая с шоколадки фольгу.

Вообще-то у нее было прекрасное настроение, к Мириам цепляться она не планировала, но ведь Мириам сама напрашивается. Девки ей не нравятся, ишь ты! Мерзавка тупая.

Мириам Исхаковна дернулась как ужаленная, грохнула посудой в шкафу, резко повернулась и с ужасом уставилась на Веру:

– Вы что, даже этого не знаете, Верочка, дорогая?!

– Не-а, – безмятежно ответила Вера и сунула в рот сразу половину шоколадки.

– Жемчуг образуется в морских раковинах, которые водятся в определенных широтах, – флегматично заметил Георгий Платонович Отес, не отрываясь от газеты. – Главным образом, в теплых водах. В Индийском океане, например. У побережья Японии тоже водятся. Но японцы уже давно научились разводить таких раковин на специальных морских фермах.