Он хотел было последовать за ней, но понял: не имеет смысла. Резко развернувшись, взревев от ярости, он обрушил кулак на туалетный столик. На пол посыпались флакончики с духами, баночки с кремами и прочая косметика.
Вцепившись в край столика, Хэкет уставился в зеркало. На него смотрели глаза, полные смертной тоски.
Глава 17
Его разбудил собачий лай.
В ночной тишине звук метался меж стен, гулко отдаваясь в ушах. Он сел на кровати, бросил взгляд на часы.
Час сорок шесть.
Брайн Девлин собрался было включить ночник, но передумал. Собачий лай неприятно резал слух. Животное могло находиться где угодно – на ферме, а может, и за ней, где-нибудь в поле – в такой поздний час все звуки разносятся на километры…
Девлин выбрался из постели и прошлепал к окну, выходившему на двор фермы.
Тусклый свет лампочки у крыльца освещал лишь ближайшую к двери часть двора. Девлин снова подумал о том, что неплохо бы включить свет. И снова передумал. Вместо этого он, пошарив по полу, отыскал фонарь. Затем, наклонившись, вытащил из-под кровати ружье. Переломив двустволку, он загнал в оба ствола патроны, которые вынул из стоявшего рядом шкафчика, и торопливо зашагал к лестнице: в одной руке держал фонарь, другой придерживал двустволку, свисавшую с плеча на длинном ремне.
У выхода ненадолго задержался – натянул веллингтоны[1] и поплотнее запахнул куртку.
Пес заходился в яростном лае. Девлин отпер дверь и вышел в ночь. С минуту он стоял, напряженно вглядываясь во тьму. Когда глаза наконец привыкли к темноте, двинулся на лай собаки.
Девлин был уверен, что овчарка лает у задней стены амбара.
Там находился курятник. За последний месяц лисы утащили уже с десяток цыплят.
Ну, на сей раз он поймает зверя, воровке не уйти… Густые леса, раскинувшиеся неподалеку, являлись превосходным убежищем для лис – сколько раз он пытался выследить хищников, но всегда безрезультатно… А вот от фермеров западных предместий Хинкстона жалоб на лис не поступало – факт, сам по себе уже раздражавший Девлина. Он держал ферму два десятка лет, с тех пор, как ему стукнуло двадцать, однако теми средствами, какими обладали фермеры с противоположного конца города, Девлин не располагал. Его небольшое хозяйство создавалось годами; сначала работал отец, потом он сам. Со временем ферма стала его единственной страстью. Это было настолько серьезным, что его бывшая жена не сочла возможным мириться с тем обстоятельством, что ферма стояла и всегда будет стоять для него на первом месте. Девлин понимал ее чувства: жену не устраивало второе по значимости место, второе после свиного хлева. При воспоминании о жене он улыбнулся. Поначалу она пыталась играть роль фермерши – доила коров, даже чистила свинарники! Однако год спустя новизна поблекла, глазам предстала неприглядная реальность: ежедневный тяжкий труд… Чтобы не запускать хозяйство, Девлину приходилось работать по шестнадцать часов в сутки. Свободного времени практически не оставалось. В таких условиях брак разваливается почти неизбежно. Детей у них не было, а значит, и проблем, с ними связанных. Он не удерживал ее – ему хватало фермы. Единственное, о чем Девлин жалел, так это об отсутствии детей. Ведь после его смерти некому будет управляться с фермой…
Но в данный момент его беспокоил лай овчарки. Он крепко сжал в руке ружье, готовый проучить вороватую хищницу. Но когда он приблизился к амбару и расположенному за ним курятнику, ему пришла в голову до смешного очевидная мысль: яростный лай собаки уже давно должен отогнать лису… Почему же собака до сих пор не унимается?
Лай внезапно оборвался. Двор погрузился в тишину. Девлин замер, напрягая слух.
Собака молчала.
Может, пес все же спугнул эту проклятую лису, погнал ее, а теперь возвращается, чтобы лечь спать? Да и ему самому давно пора в постель…
Тем не менее Девлин направился к амбару. Подойдя, с удивлением обнаружил, что дверь чуть приоткрыта. Он что-то пробурчал себе под нос и потянулся к дверной ручке.
И вдруг сапог его наткнулся на что-то мягкое… Вполголоса выругавшись, он включил фонарь.
Под ногами у него лежала мертвая овчарка.
Девлин, нахмурившись, склонился над собакой. Судя по всему, у нее были переломаны шейные позвонки. Язык вывалился из открытой пасти, голова лежала в луже крови. Похоже, овчарке разодрали пасть – нижняя челюсть была почти оторвана. Тут он слышал шорох, донесшийся из глубины амбара.
Его охватила ярость. Тот, кто сотворил такое с собакой, наверняка прячется в амбаре.
– Ну, погоди, недоносок! – процедил он сквозь зубы и, спотыкаясь, поводя вокруг фонарем, переступил порог.
Он направил луч света в сторону сеновала, высветив попутно инструменты, сложенные у дальней стены: вилы, лопаты, культиваторы…
Вокруг – полная тишина.
– Эй, выходи! Даю тебе десять секунд! – гаркнул Девлин, услыхав тихое поскрипывание.
На сеновале кто-то прятался. Добраться туда можно было только по приставной лестнице, которая вела к люку с откидной крышкой. Закипая от гнева, Брайн двинулся к лестнице. Кто бы там ни находился, ему не уйти, придется ответить за содеянное…
– Эй, выродок! Ты мне ответишь за собаку! – заорал Девлин, поставив ногу на перекладину. Добравшись до люка, он с силой откинул крышку. – Предоставляю тебе последний шанс! Выходи! – закричал Брайн, протискиваясь в отверстие люка. Выходи! Тебе не уйти!
Тишина.
– У меня ружье! – закричал он с угрозой в голосе.
В ответ – ни звука.
Девлин сделал несколько шагов по настилу, держа наготове оружие. Осветил фонарем спрессованные кипы сена. Настил скрипел у него под ногами. Через каждые несколько шагов он останавливался, поводя перед собой фонарем.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
