— Если я обидела вас… — сказала она, запинаясь, — я выбрала неверный подход… надо было мне по-другому…

— Вы хорошо меня слышите? — вопросила мисс А-У, потрясая тростью. — Уходите, или мне придется принять меры.

И ведь примет, Ульрика видела это. Она, несмотря на провал операции, не могла не восхищаться старой женщиной. Мисс Аткинс-Уорд приняла вызов жизни и преуспела, никому не задолжав.

Итак. Ульрике ничего не оставалось, кроме как со всей возможной поспешностью покинуть владения мисс А-У. Она так делала, сопровождая отступление извинениями, в надежде, с их помощью поколеблет решимость мисс А-У звонить в полицию или рассказывать Джеку о том, что его начальница приходила наводить справки. Но надежда была призрачной, Ульрика отдавала себе в этом отчет. Случится если не первое, то второе обязательно. Слова мисс А-У не расходятся с делом, такой она человек, судя по всему.

Ульрика выскочила из дома на улицу, проклиная и свой план, и свою неспособность его выполнить. Сначала Грифф, теперь Джек. Две попытки — два грандиозных провала. Осталось еще две, и кто знает, сколько еще неприятностей найдет она себе на голову.

Она вскочила на велосипед и, яростно крутя педали, поехала к Тауэр-Бридж-роуд. На сегодня хватит, решила она. Пора домой. Нужно выпить, и как можно скорее.

День угасал, и натянутые крест-накрест над Гейбриелс-Варф гирлянды уже мигали огоньками, когда Нката подъехал туда. Холод заставлял горожан сидеть по домам, поэтому на торговой площади было пустынно, только торговец галантереей подметал тротуар перед своим заведением. Однако большинство магазинов еще работали, и в том числе, заметил Нката, «Мистер Сэндвич», несмотря на часы работы закусочной, указанные на вывеске при входе; за стеклом витрины виднелись две белые женщины средних лет в безразмерных фартуках, которые занимались уборкой.

Хозяйка «Хрустальной луны» Гиги дожидалась его. Она уже закрыла магазин, но на стук Нкаты выскочила из подсобки в глубине магазина и, оглядываясь, словно опасаясь повсюду шпионских засад, подошла к двери и отперла ее. Заговорщически подмигнув, она впустила его и снова закрыла дверь на замок.

То, что она затем сказала, заставило Нкату усомниться в целесообразности своего визита.

— Петрушка.

— Какая петрушка? — спросил он. — Вы же говорили…

— Идите сюда, сержант. Я вам все объясню.

Она подвела его к прилавку, где стоял кассовый аппарат, и указала на лежащий там увесистый том. Нката узнал древний фолиант, который видел во время своего первого посещения «Хрустальной луны», когда в роли хозяйки выступала бабушка Гиги.

— Сначала я ни о чем таком и не думала, когда он пришел, — сказала Гиги. — Потому что масло петрушки — а он купил масло петрушки — где только не используется. Видите ли, это просто чудодейственная трава: и мочегонное средство, и спазмолитическое, она стимулирует мышцы матки, освежает дыхание. Если посадить петрушку рядом с розами, то они будут сильнее пахнуть. Я не шучу. Я уж не говорю о кулинарии, там без петрушки ни шагу не сделаешь. И поэтому, когда он купил это масло, я не подумала… я только помнила, что вы интересуетесь им, ведь правда, поэтому чем больше я думала… хотя про амбру он ни полсловечка не сказал. В общем, я решила посмотреть в справочнике, что еще делают с петрушкой. Я ведь не помню наизусть про каждую траву, вы понимаете. Наверное, мне следовало бы выучить, но их такое количество, что в одной голове все эти растения просто не уместятся.

Она зашла за прилавок и развернула фолиант так, чтобы Нката мог прочитать статью про петрушку. Однако все равно ей казалось, что сержант нуждается в некоторых объяснениях перед тем, что ему предстоит узнать через минуту.

— Может, я зря вас позвала, — сказала Гига, — скорее всего, что зря, поэтому вы должны поклясться, что не расскажете Робби, будто я звонила. Мы ведь работаем рядом, а что может быть хуже, чем обиды между соседями? Так вы пообещаете мне, что не скажете ему? О том, что в курсе о масле петрушки? И о том, что это я вам сказала?

Нката отрицательно покачал головой.

— Если этот парень и есть наш убийца, я ничего не могу обещать, — сказал он со всей откровенностью. — Если у вас есть информация, которую мы можем использовать в судебном процессе, то мы передаем ее в уголовный суд, а там захотят допросить вас как потенциального свидетеля. Таков порядок. Но я пока не понимаю, какое отношение к следствию имеет петрушка, так что предоставлю вам решать, что вы будете рассказывать, а что нет.

Гиги удивленно склонила голову набок.

— Вы мне нравитесь, — сказала она. — Другой копу соврал бы, и все. Хорошо, я расскажу.

Она показала место на странице, где начиналась статья про масло петрушки. Нката узнал из нижеследующего текста, что в травяной магии оно используется для триумфа. Также с его помощью отгоняют ядовитых тварей. Петрушка, посеянная в Страстную пятницу, противостоит всяческому злу. Ее сила — в корнях и семенах.

Но это было не все.

— Ароматическое масло, — читал Нката. — Жидкий жир, и бальзам, медицинское средство, кулинарная приправа, благовоние и парфюмерный ингредиент.

Нката задумчиво почесал подбородок. Конечно, все это страшно интересно, но как соотнести петрушку с шестью убийствами, он пока не видит.

— Ну? — В голосе Гиги звучало едва сдерживаемое возбуждение. — Что вы думаете? Я правильно сделала, что позвонила? Он уже сто лет не заходил, понимаете, и, когда он вошел в магазин, я… по правде говоря, я дико струхнула. Я же не знала, что он собирается делать, поэтому пыталась вести себя как ни в чем не бывало, но все время наблюдала за ним и все ждала, когда же он пойдет к витрине с амброй, и тогда я бы точно в обморок грохнулась. Потом, когда он купил только масло петрушки, я успокоилась и почти не думала о нем. Пока не прочитала про триумф, и демонов, и зло, и… — Она передернула плечами. — Тогда я сразу поняла, что нужно вам сказать. Потому что если бы я не сказала, а потом что-то случилось бы с кем-то и оказалось, что это Робби… само собой, я вообще не думаю, что это он, и, господи, умоляю вас, не говорите ему, ведь мы с ним даже несколько раз ходили вместе выпить, помните, я рассказывала?

— У вас остался чек, кажется? — спросил Нката.

— Да, точно, — сказала Гиги. — Он заплатил наличными и купил только масло, больше ничего. Вот тут у меня кассовый чек.

И она нажала какую-то кнопку, чтобы кассовый аппарат открылся, вытащила снизу ящик, в отделениях которого лежали банкноты, рассортированные по номиналу. Из-под банкнот она достала бумажку и протянула Нкате. На обратной стороне чека было надписано: «Роб Килфойл, масло петрушки». Слова «масло петрушки» были подчеркнуты дважды.

Нката так и не придумал, какую пользу можно извлечь из того факта, что один из подозреваемых купил масло петрушки, однако он взял у Гиги чек и спрятал его в своей кожаной записной книжке. Он поблагодарил девушку за бдительность и попросил, чтобы она обязательно связалась с ним, если Робби Килфойл или кто-то другой купит амбру.

Он уже собирался уходить, когда ему в голову пришла одна мысль, и он остановился в дверях магазина, чтобы задать Гиги последний вопрос:

— А не мог он стащить бутылек с амброй, пока был здесь?

Гиги затрясла головой. Она глаз с него не спускала все то время, что он провел здесь, заверила она Нкату. Нет, он ничего не брал, она бы увидела; все, к чему притрагивался, он принес к прилавку и оплатил. А именно — масло петрушки.

Нката задумчиво кивнул, но слова ее не сумели полностью развеять сомнения. Он вышел из магазина и остановился на тротуаре, поглядывая в сторону «Мистера Сэндвича», где по-прежнему горел свет и видны были две женщины. На двери теперь появилась табличка «Закрыто». Нката вытащил удостоверение и подошел к входу в закусочную. Приобретение масла петрушки могло иметь одно невинное объяснение, и его нужно проверить.

Он постучал, и женщины оторвались от своего занятия. Дверь ему открыла дама покрупнее. Он спросил, не найдется ли у них пары минут, и она ответила: да, конечно, пожалуйста, заходите, офицер. Они как раз собирались идти домой, так что ему повезло, что он их застал.