Тори старалась занять голову другими делами. Хотя большую часть дня мать спала, Тори сидела у ее постели и все равно читала ей вслух. К середине дня она стала ерзать, как холостяк на чаепитии у старых дев. Отчаянно нуждаясь в каком-то активном занятии, она вытащила ведра, щетки, метлу с длинной ручкой и отправилась в библиотеку, которая служила еще и второй гостиной, и принялась чистить камин.

Она была все еще занята этим, когда Джейк вошел в комнату и, взглянув на нее, сразу же разразился хохотом:

– Чем ты, ради всего святого, занимаешься, дорогая моя? Вид у тебя, как у маленького трубочиста!

Тори насупилась, глаза ее сверкали зеленым огнем на черном от сажи лице. Волосы были прикрыты от грязи стареньким цветастым платком, но это не слишком помогло. Она была перепачкана с головы до пяток. Когда она открыла рот, чтобы язвительно ему ответить, зубы ярко блеснули на черном лице, и он снова закатился хохотом.

– Беру свои слова назад. Ты больше похожа на обезьянку шарманщика!

– Давай, давай, смейся, бегемот толстокожий! Ты же сам велел мне все чистить!

– Ах, милая, – проговорил он, пытаясь пода вить смех, – не задирай свой черный прелестный носик. Я просто пришел сообщить тебе, что Кармен проснулась и хочет повидаться с тобой.

– Сейчас? Сию минуту? – огорченно воскликнула она, срывая с головы платок. Ее короткие темные кудри в беспорядке встали нимбом вокруг головы. Последовал еще один взрыв смеха:

– Я бы на твоем месте сначала как следует помылся. По крайней мере вымыл бы лицо, сладкая моя, а то мама тебя не узнает.

Собрав все свое пошатнувшееся чувство достоинства, Тори невозмутимо прошествовала мимо него.

– Постарайся взять себя в руки, Джекоб. Воз можно, я и выгляжу, как обезьянка, но ты ржешь, как конь.

Спустя несколько минут Тори уже стояла у материнской постели. Джейка тоже попросили прийти. На этот раз, однако, неотложной срочности не было.

Указав на столик рядом с кроватью, Кармен тихо сказала:

– Откройте, – и когда Тори сделала это, мать пробормотала: – Цепочка. Передай мне золотую цепочку.

Что-то мелькнуло у Джейка в голове, когда он смотрел, как Тори открывает ящичек ночного столика, – так быстро, что он ничего не успел сообразить.

Пошарив в ящичке, Тори нашла цепочку, которую мать всегда носила на нее. До пожара Тори никогда в жизни не видела, чтобы Кармен ее снимала. Вопреки ее ожиданиям, вместо распятия на цепочке болталось кольцо. Удивительно красивое изделие. Сверкающий квадратный рубин в серебряной филигранной оправе.

Кармен взяла кольцо и задержала в своей перевязанной руке, слезы блеснули в ее светло-карих глазах.

– Твой папа дал мне это кольцо, Тори, – прохрипела она. – В день нашей свадьбы. Со дня его смерти я носила его около сердца.

Слезы потекли по ее щекам, оставляя мокрые дорожки. Медленно, с глубоким благоговением она протянула цепочку Джейку.

– Я не могу расстегнуть замок.

Ловко раскрыв своими длинными пальцами крошечный золотой замочек, Джейк протянул кольцо Кармен, но она покачала головой.

– Только цепочку, Джекоб. Сними, пожалуйста, кольцо. – Кармен замолчала на мгновенье, чтобы отдышаться, потом продолжала: – Я буду рада, если ты отдашь его Тори как обручальное.

Джейк не знал, что и сказать. По правде говоря, в эту минуту он не мог произнести ни слова, даже если бы от этого зависела его жизнь, так что он просто кивнул, и только глаза его сказали Кармен, как он растроган. Переведя взгляд на Тори, он увидел, что она чувствует то же самое. Она кусала дрожащие губы, чтобы не заплакать.

Под взглядом Кармен Джейк нежно взял руку своей подруги и надел ей на палец кольцо. Не отпуская маленькую ладошку, он поднес ее к губам и поцеловал тонкие пальчики, его теплые губы вызвали у нее мурашки по всему телу.

– Прими с любовью, Тори, – мягко проговорил он. – Навсегда.

Его глаза приковали к себе глаза Тори, сердце ее замерло в груди.

– Навсегда, – повторила она дрогнувшим голосом. Соленые слезы заструились по щекам, она перевела глаза с мужа на мать, сердце ее готово было разорваться.

Внезапно Тори поразила мысль, что второй раз за сутки она приносит торжественный обет в самом неподходящем наряде. Она венчалась в ночной рубашке, а теперь вот получила свое обручальное кольцо, одетая как уличный оборвыш. Платье ее все измазано сажей, волосы взлохмачены, и даже палец, который теперь украшало прекрасное кольцо, был грязным от копоти. Неужели, подумалось ей, все важные события в ее жизни будут проходить так? Дай Бог, чтобы дальше пошло иначе. Она почти вообразила себе крещение ребенка, на которое она является в рванье и сапогах для верховой езды. Господи! Даже ее свадебная ночь прошла на диване!

Яркие пятна вспыхнули у нее на щеках, когда она вспомнила о предстоящей ночи. Перевалило уже за полдень, а ей совершенно не хотелось выглядеть трубочистом, когда Джейк предъявит свои права мужа.

Поцеловав мать в щеку, Тори высказала ей свою любовь и благодарность:

– Спасибо, мама. Кольцо такое же красивое, как ты. И я буду так же беречь его, как ты.

Затем она быстро извинилась: ей надо принять ванну и как следует вымыться. Ох, ну почему она взялась чистить камин именно сегодня?

Тори лежала в большой постели Джейка и дрожала от нервного ожидания. В голове у нее кружилось, а тело трясло так, что, казалось, до его прихода она уже вся рассыплется. Невыносимая пытка! Оглядывая комнату, Тори вспомнила, сколько раз, когда была совсем маленькой и боялась грозы, она забиралась в постель Джейка и пряталась под одеялом, прижимаясь к нему, пока не стихала буря. Теперь это казалось так далеко, так давно. Теперь комната выглядела чужой, а сводный брат стал ее мужем. Как получилось, что жизнь ее так резко и внезапно повернулась?

Тори почувствовала бы себя лучше, если б знала, что в это же самое время Джейк нервничал не меньше. Он ходил взад и вперед по внутреннему садику, не замечая, что топчет цветы, и затягивался сигаретой так, словно она была последней перед казнью. Он себя не узнавал – хладнокровный, жесткий стрелок, к тому же счет потерявший женщинам, с которыми спал, размяк до идиотизма.

Из всех женщин, с которыми Джейк имел дело, ни одна не была девственницей, и ему непереносима была мысль о том, что он причинит Тори боль. Он так давно хотел ее, но сейчас, когда этот момент приближался со всей неотвратимостью, Джейк Бэннер, несравненный любовник, направляясь к возлюбленной, представлял из себя сплошной комок нервов. Сможет ли он возбудить ее так, чтобы боль не показалась ей чрезмерной? Что, если она охладеет и зажмется в последний критический момент? Может быть, сгодится бокал вина или бренди… немножко, только чтобы она расслабилась, но не опьянела.

Уже протянув руку к дверной ручке своей спальни, Джейк круто повернулся и направился в кабинет, к шкафчику с алкогольными напитками. По дороге он вытер со лба испарину и откинул волосы, еще влажные после ванны. Проклятье! Он вспотел, как свинья! И вдобавок чувствует себя как зеленый юнец перед своей первой женщиной!

Услышав за дверью шаги Джейка, Тори вся напряглась, а когда шаги удалились, чуть не сомлела от разочарования. Проклятье! Неужели он не понимает, как действует на нее это бесконечное ожидание? Если он сейчас не придет, она точно сорвется в истерику. То-то будет зрелище! Глаза ее снова прикипели к дверной ручке, она ждала и опять чуть не упала в обморок, когда эта ручка наконец повернулась.

Джейк тихо закрыл за собой дверь и едва не фыркнул при виде Тори с натянутой до подбородка простыней. Никогда в своих бесконечных фантазиях о том, как он застанет ее в своей постели, он такого себе не представлял. Он воображал ее в прозрачном французском шелке, льнущем атласе или совершенной нагой, но так… никогда. Ее широко открытые глаза цвета листьев мяты смотрели настороженно, пальцы так крепко вцепились в простыню, что суставы побелели. Состраданье охватило его, когда он понял, что если он просто нервничал, то она была в полном ужасе и совершенно не представляла, чего ей ждать.