– Ты не в городе живешь?

– Точно.

– А где остановился?

– В «Хилтоне», в мид-тауне.

– Ты вроде не похож на парня, который останавливается в «Хилтоне».

– СоГлассн, не похож.

Она выпустила облако дыма.

– Ты что, скрываешься?

– Да.

– В самом деле?

– Нахожусь в глубоком подполье.

– От кого ж ты прячешься?

– От старых дружков-мафиози.

– Из настоящей мафии?

– Ну да, самой что ни есть настоящей.

Она рассмеялась.

– Здоров ты трепаться.

– Очень даже здоров, о чем предупреждал, да ты мне не поверила.

– Ну ладно тебе, давай выкладывай.

– Что?

– Расскажи про себя, мне интересно.

– Чего там, я самый заурядный мужик. Лучше о себе расскажи.

Она дотронулась до волос пальцами с красными ноготками.

– Я работаю в мид-тауне на одного крупного адвоката.

– На чем он специализируется?

– О, в основном на недвижимости.

– Можешь мне сказать, в чем разница между кооперативом и кондоминиумом?

– Ну, это почти одно и то же.

– Правда?

– Практически да.

– Мне всегда хотелось узнать, в чем разница.

– Не скажу – у нас другой профиль.

Рик кивнул. Ложь, сплошная ложь.

– А босс неплохой мужик?

– Ничего себе.

– Поди, растягивает тебя на письменном столе?

– Что?

– Я говорю, он тебя…

– Я слышала, что ты сказал.

Она опустила глаза и с особой внимательностью принялась разглядывать свою сигарету. Что и требовалось доказать. Любая нормальная женщина после таких слов поднялась бы и ушла, не забыв послать куда подальше. А эта осталась, потому что выполняла особое поручение. Не пропустить ли еще стаканчик? После четырех лет воздержания – не грех. И он напился до чертиков, но разума, кажется, не потерял. Итак, после звонка бармена своему боссу к нему подсадили эту женщину. Нарисовалась из служебного помещения или кладовки, где они обычно считают денежки. Сейчас попытается завлечь его в такое место, где можно будет прихлопнуть красавчика, как муху.

– Эй, – позвал он бармена. – Один для меня и другой для нее, если пожелает.

– Слушай, а я, пожалуй, понимаю, почему к тебе подсела, – промурлыкала она сквозь дым.

Ему нужно было поскорей найти способ выбраться отсюда.

– Ты ожидала, что я горазд на неприличные вопросы.

– Нет. Не поэтому. Из-за твоей бороды.

– Бороды?

– У тебя чудная борода. – Она потянулась к нему и коснулась щеки. – Такая густая, и ты ее подстригаешь.

– Ага.

– И очки у тебя как у супермена.

– Супермена с бородой.

Она оглянулась по сторонам.

– Тут становится слишком людно. Как насчет того, чтобы пойти в более спокойное местечко? Там и выпьем по последней. Рядом «Темпл и Фез», всего несколько кварталов вверх по улице.

Приоткрыв рот и томно прищурив глаза, она пристально уставилась на него.

Он выложил на стойку три двадцатки.

– На тебе был пиджак?

– Нет. – Получив сдачу, он отсчитал десятку. Ха-ха, предсмертные чаевые.

Пора было убираться.

– Пойду навещу сортир.

Чертова пьянь, идти не можешь, ноги, как рыбины, вытянутые из воды, – трепыхаются, агонизируют. Рукой он держался за стену. Старайся выглядеть прилично, Рик, вроде как идешь себе помочиться. Где-то должна быть дверь – на случай пожара.

В сортире было двое мужчин, с виду безобидных. Из тех козлов-яппи, что делают по пол-лимона в год. Вряд ли они станут хватать его здесь – слишком непредсказуемо все может обернуться. А вдруг у него пушка? (Ее, конечно же, у Рика-пацифиста не могло быть.) Нет, они его попробуют снять наверняка. Без сцен. По-деловому.

Рик всласть помочился, раскачиваясь и лбом прижимаясь к белому кафелю. Ему необходимо было что-нибудь съесть, вроде буррито, чтобы нейтрализовать алкоголь, а еще попить воды. Это ж надо, всего три дня, что он в Нью-Йорке, а уже трепанул про Тони Вердуччи. И кому? Какому-то… Нет-нет! Пора выходить из сортира, иначе они пустятся на розыск. Он застегнул ширинку, капля-другая намочила штанину, подумаешь, большое дело, и вышел в коридор. Где здесь дверь? Дайте мне дверь! В глазах у него двоилось, ноги заплетались. Рик пробирался вдоль коридора, раскачивая плечами. Только не роняй сигарету. Отчего свет такой яркий? Приходится жмуриться, ничего не видно, нужно найти дверь хоть бы в кладовку, где какой-нибудь мексиканец сидит и чистит картошку. (В городе полно мексиканцев, и все они вкалывают с утра до вечера.) Ничего нет. Он вернулся в бар.

Конни сидела в глубине и улыбалась ему издали – большие свисающие груди под черным шелковистым свитером, большие соски, которые хотелось перебирать пальцами. Может, ему и впрямь удастся ее трахнуть, может, она захочет, коль скоро до этого дойдет? Она выглядела как женщина, у которой нет проблем с вагинальной смазкой, – как раз то, что ему нравилось, – мускусная скользь и мокрое хлюпанье, нет на свете ничего блаженнее. Рик оттер какого-то mojoс Уолл-стрит с дымящейся во рту сигарой… Казалось, что у того между зубами был зажат черный пенис. Мужчина как бы заявлял городу и миру, что денег у него куры не клюют и, стало быть, он может позволить себе сунуть в рот что угодно, оставаясь при этом самим собой – такова магия сигары. Рик удачно обогнул пару лошадинообразных женщин и каких-то парнюг с вызывающими стрижками. Он старался держаться поровнее. И задавал себе один и тот же вопрос: когда его попытаются сцапать? Как только он выйдет из бара?

– Слушай, – она крепко сжала его руку. – Я знаю, куда мы пойдем.

– А как мы туда доберемся?

– Да пешком. Это всего пара кварталов.

На улице стояла очередь из желающих попасть в бар. Мужчины в хорошо сшитых пиджаках, девушки, такие желанные в своих облегающих платьях и на высоких каблуках.

– Не могу, дорогуша, – сказал он заплетающимся языком.

– Почему?

– Идти не могу. Напоила ты меня, крошка. Надо мне чего-то поесть.

– Тогда возьмем такси.

– Хорошая идея, меня обдует ветерком.

Она щелкнула пальцами, и к ним подрулил кеб. Как подобает, он распахнул дверь и, пока она усаживалась и говорила шоферу, куда ехать, тяжело плюхнулся на сиденье. Она вытащила из ридикюля миниатюрный складной телефон, раскрыла его, потыкала пальцем в кнопки:

– Сэнди, это Конни. Знаю, знаю. Да, моя дорогая! Я только хотела тебя попросить, чтобы ты покормила Уорхола. Дай ему баночку говядины. Что? Нет, не очень поздно. – Она рассмеялась, улыбаясь посмотрела на Рика и положила руку ему на колено. – Думаю, сначала в «Темпл-бар», если попадем. Ну, где подают эту вкуснятину с лососем и икрой. Хорошо. Сэнди, спасибо. – Она окончила разговор и бросила телефон в сумочку. – Моя маленькая собачка должна покушать, – сказала женщина и многозначительно взглянула на него. – Тебе там понравится.

– Замечательно, – пробормотал Рик. – Очень хорошо.

Такси, рванув с места, набрало скорость, – шофер с чалмой на голове был похож на арабского террориста, видать, не всех их перебили во время «Бури в пустыне». Рик уронил руку на бедро Конни, и она нежно за нее ухватилась, он же продолжал воображать, как ее мускус увлажняет его ноги и живот, сверху донизу (окропи меня благоухающим своим дождем). Сперва засуну пальцы, потом – слегка языком, вот так, сучка, а уж от члена моего будешь без ума, это я обещаю, он вашей сестре всегда был по вкусу (одна даже линейкой его измеряла). Как же хочется задрать тебе ноги. Такси вильнуло и подрулило к бордюру, Конечно, он платит, дай парню десятку. Транжирю заначку – мир дому тетушки Евы. Из такси ему удалось вылезти только со второй попытки. Ноги были как ватные.

У входа в бар стояла очередь, человек десять – двенадцать. Но вышибала поманил их рукой и открыл двери. В баре было темно, как в пещере. Свечи на столах, клевая атмосфера, крутые посетители, деньги так и перетекают из рук в руки. Заведение высшего разряда. Официантка провела их в глубину бара, и они нашли столик на двоих. Но они его нашли. Как раз для двоих. Неужели Тони Вердуччи владелец и этого кабака? На них поглядывали – к чему бы это? Конни выглядела эффектно, но то же самое можно было бы сказать о половине женщин, здесь находившихся. Рик заметил пожарную дверь. «ПРИ ОТКРЫТИИ ЭТОЙ ДВЕРИ ЗАЗВУЧИТ СИГНАЛ ПОЖАРНОЙ ТРЕВОГИ». Меню было роскошным. Он поест этих лососевых закусок и свалит. Беги, улепетывай, уноси ноги. А Конни трахнешь как-нибудь в другой раз. Они сделали заказ.