16.06.2006 г.

Тысячелетний Рейх.

Одна из секретных

лабораторий «Анэнербе».

Фюрер едва не опоздал к началу опыта. Он появился в смотровой комнате, отделенной от темной, неосвещенной лаборатории толстым пуленепробиваемым стеклом буквально за минуту до назначенного времени.

— Прошу прощения, господа, — виновато произнес он, — государственные проблемы не спрашивают разрешения…

Находящиеся в комнате Хильшер и Зиверс степенно поздоровались с главой правительства, и лишь старенький архивариус Клаус Ран застыл в немом изумлении. Он, скромный винтик гигантской машины Тысячелетнего Рейха не мог даже представить себе, что фюреру не чуждо ничто человеческое. Что такой великий человек, вот так запросто может извиниться за опоздание перед собственными подчиненными.

— Что с тобой, Клаус? — настороженно спросил Вольфрам.

В преддверии предстоящего, возможно очень опасного опыта, Зиверс был взвинчен до предела и невольно отмечал любые странности в поведении окружавших его людей. Ведь до сих пор было неизвестно, с какими силами им придется столкнуться на этот раз.

Ответить Клаус не успел.

— Господа, начинаем! — привлек внимание собратьев по ордену профессор Хильшер.

В лаборатории загорелся яркий свет, открылась толстая бронированная дверь, и под мощный свет прожекторов шагнул Карл-Мария Виллигут в сопровождении двух офицеров СС, кативших на передвижном столе массивный деревянный гроб.

— Кто эти люди с бригаденфюрером? — шепотом поинтересовался у Вольфрама фюрер.

— Они из спецкоманды Виллигута, той самой, что по его приказу перевернули половину карпатских кладбищ и склепов.

— Командир группы оберштурмбаннфюрер Иоахим фон Валеннштайн? — наморщив лоб, вспомнил Лепке наиболее встречающееся в жалобах владетельных сеньоров имя.

— Да, — подтвердил Вольфрам, — это Иоахим фон Валеннштайн. Карл прекрасно о нем отзывался…

— Но ведь они в отпуске? Я подписывал наградные листы и помню…

— Виллигут отозвал этих двоих, — пояснил Вольфрам. — Посчитал нецелесообразным задействовать в опыте кого-либо еще. Парни уже были частично введены в курс дела. Перед опытом им рассказали все до последних мелочей, — просветил фюрера Зиверс. — Если опыт удастся, Великий Магистр должен будет дать высочайшее соизволение на приём в орден еще нескольких братьев.

— А почему после опыта? — не удержался от вопроса Лепке. — Безопаснее провести ритуал до опыта.

— Этим парням объяснили, что предприятие рискованное, — неожиданно вмешался Хильшер, — и они добровольно согласились пожертвовать собой, если что-то пойдет не так! Бессмертие должно стать наградой за преданность, а не наоборот — преданность в обмен на бессмертие! Не об этом ли был наш вчерашний разговор?

— Да, пожалуй ты прав! — согласился фюрер. — Бессмертные должны стать нашей опорой… доказав ценой собственной жизни преданность нашему общему делу! Да, это правильно!

Виллигут тем временем установил стол в центре лаборатории, его помощники застопорили колеса, чтобы гроб не смог укатиться куда-нибудь в угол в самый разгар эксперимента. Сквозь установленные динамики до наблюдателей доносился сосредоточенный голос бригаденфюрера:

— Волли принеси из сейфа ковчежец! А после запри за собой дверь!

— Зачем ему понадобились старые мощи? — спросил фюрер.

— Кости ему не нужны, — ответил Фридрих. — Хотя, возможно, они пригодятся в дальнейшем… Карл обмолвился, что чувствует в них большой магический потенциал. А вот сам ларчик оказался с секретом! В крышке ковчежца под видом украшения был спрятан ключ. Опоясывающие гроб серебряные ленты соединяются замысловатым замком…

Вольфрам порылся в ворохе фотографий, разбросанных по столу.

— Вот фото замка, — протянул он отпечаток фюреру. — Отверстие под ключ выполнено в виде фигурной шестилучевой звезды. А вот снимок крышки ковчежца, — Вольфрам протянул фюреру очередную картинку. — Присмотрись к узору, — посоветовал он. — Никакого сходства не улавливаешь?

Фюрер крутил в руках фотографию и так и этак, пытаясь разглядеть в узорчатом переплетении рисунков и символов нечто похоже на фигурную звезду замка.

— Ну, как? — полюбопытствовал Вольфрам. — Не нашел?

Фюрер отрицательно мотнул головой.

— Держи, — Зиверс подал Карлу еще одну фотографию, на которой отдельно был запечатлен ключ. — Видишь эти отверстия на крышке? Так вот, если просунуть в них пальцы и повернуть против часовой стрелки — ключ легко вынимается! Если бы не Карл, ленты пришлось бы попросту разрезать. Как он догадался — ума не приложу!

— Так значит эти ленты и ковчежец — работа одного мастера? — спросил Лепке.

— Несомненно! И ленты, и замок, и ковчежец — единый комплект! И жаль было бы их испортить — работа явно неординарная! И отнюдь не простая в магическом плане!

Волли вернулся в лабораторию с ковчежцем под мышкой и передал его бригаденфюреру. Виллигут вынул из крышки ключ, подождал, пока Волли запрет дверь, и подошел к столу. Он приблизил ключ к отверстию замка и вложил звездочку в фигурные пазы. Замок сухо щелкнул и легко отделился от серебряных полосок металла. Ничем боле не сдерживаемые ленты опали с гладкой полированной поверхности гроба. По едва заметному сигналу бригаденфюрера помощники бережно вытянули из-под деревянного ящика металлические полосы и аккуратно сложили их в углу лаборатории.

— Ну что, — Виллигут призывно помахал рукой наблюдателям из-за толстого стекла, — открываем?

Все находящиеся в смотровой комнате дружно кивнули. Вольфрам щелкнул кнопкой большого монитора, на который подавался сигнал от миниатюрной камеры, висевшей непосредственно над гробом, а затем отрегулировал изображение. Теперь всем присутствующим в смотровой было прекрасно видно поврежденную цепями крышку осинового гроба.

— Давай, Карл! — произнес фюрер в микрофон. — Мы готовы.

— Иоахим — в изголовье, Волли — в ноги! — распорядился Карл. — Поднимаем крышку одновременно по моему сигналу на «Драй»! Айн, цвай, драй…

Крышка легко поднялась. Наблюдатели прилипли к монитору.

— Мужик! — по привычке выдал Волли. — Только не тянет он на трехсотлетнего покойника! — непререкаемо заявил он. — Я этого добра на Карпатах насмотрелся!

В гробу действительно обнаружился труп очень изможденного мужчины. 0Всклоченные волосами, неопрятная пегая борода. Покойник, одетый в поеденный плесенью бархатный камзол, хорошо сохранился, и был не похож на разложившийся труп трехсотлетней давности. Бригаденфюрер ловко натянул на руки хирургические перчатки и прикоснулся к серой бескровной коже мертвеца.

— Холодный, — хрипло заявил он, бесцеремонно оттягивая объекту исследования верхнее веко. — Глаза подернуты какой-то мутной пленкой, — продолжал комментировать Виллигут. — Господа, обратите внимание на внутреннюю поверхность гроба. Никакой обивки, отделки — голое дерево, к тому же исполосованное каким-то острым предметом…

— Как будто кошки когтями драли, — нервно хохотнул Волли.

— Довольно точное сравнение, — согласился со словами подопечного бригаденфюрер, — как будто кошки когтями драли! А в роли кошки выступал наш покойничек! — Виллигут приподнял руку трупа и указал помощникам на застрявшие под ногтями мертвеца острые занозы. Не выпуская холодного запястья из своих рук, генерал призвал помощников к молчанию.

— Пульс не прощупывается! — через пару секунд заявил он, опуская холодную кисть в гроб.

Затем он внимательно оглядел камзол, кружевной воротник и высокие кожаные сапоги. Не найдя в них ничего интересного, Виллигут распорядился:

— Раздевайте его, парни! Пора нам рассмотреть это чудо без всяких прикрас!

Помощники бригаденфюрера начали поспешно раздевать покойника. Для начала они сняли гроб со стола. После, ухватив мертвеца под мышки и колени, бережно уложили его на освободившееся место. Волли быстро сдернул с ног трупа сапоги и занялся штанами, Иоахим в это время возился с многочисленными пуговицами камзола. Через десять минут мертвец был раздет догола. Бригаденфюрер, вооруженный ватным тампоном, намотанным на длинную палочку, оттянул трупу верхнюю губу и провел ваткой по деснам.