сжимать рукоятку, насколько плавно перемещать и так далее. В качестве цели была выбрана
голова одного из полицейских. Жертва пыталась убежать, но споткнулась и упала… поднялась,
осознавая, насколько отличную мишень из себя представляет…
Кэсиан старательно перевел оружие сначала на лежащего, потом — на поднимающегося
человека. Алиана пыталась отвести пистолет в сторону.
— Может, все-таки не стоит целиться в людей? — С легким раздражением сказала она.
— Все в порядке, — успокоил ее Кэсиан и убрал руки. — Поскольку вы стреляете в
первый раз, самое безопасное для них будет, если вы будете целиться именно в них.
— Ну хорошо…
Алиана выстрелила. Пистолет дернулся и едва не вырвался у нее из рук, пуля ушла вверх.
— Я же говорил, надо держать крепче. — Назидательным тоном сообщил Владыка Снов.
— Попробуйте еще.
Перебив все подходящие мишени на этом этаже, они спустились вниз, разжились еще
парочкой стволов и продолжили сеять панику и разрушения.
— А на что похоже лучевое оружие? — Спросила Леди.
— Что-то вроде огненных жезлов. Выпускает лучи, которые прожигают все, во что
попадают. Но у полиции его нет. В этом мире оно сравнительно новое, и состоит на вооружении
только в армии и в войсках специального назначения.
Алиана быстро осваивала наставления своего учителя и вскоре попадала туда, куда хотела,
в трех случаях из пяти. Этаж казался пустым, все разбежались. Чтобы не было скучно, они
спустились еще ниже, взяли еще два пистолета… В какой-то момент Властительница услышала за
окном странные звуки и подошла, чтобы посмотреть, что там происходит. У входа скопилась куча
машин с мигалками. Полицейские с дробовиками целились в здание. Выкрикивал какие-то
смехотворные требования важный типчик с громкоговорителем. Подъехал крытый фургон, из
которого бодренько высыпались ребята спортивного телосложения, вооруженные странными
громоздкими устройствами.
— А что это у них? — Спросила Алиана, поманив к себе Кэсиана.
Кэсиан подошел. Посмотрел. На лице Владыки Снов образовалась довольная улыбка.
— А это нам лучеметы привезли показать, — удовлетворенно сообщил он.
16
После того, как Эдвин кен Гержет поглотил ту часть Силы Ловчего Смерти, которая
оставалась в его Средоточье, его преображение в сгиуда завершилось, хотя последствия этого
оказались равно неожиданными как для самого Эдвина, так и для мастеров Обители. Финальная
стадия трансформации, поединок Эдвина-аристократа и Эдвина-ангела, окончательное
преобразование души по совершенному образцу — все эти события растянулись на несколько
часов. То, что случилось потом, с точки зрения Рийока и других мастеров выглядело как властное
и неотвратимое вмешательство чужой Силы в жизнь их нового ангела. Они пытались оказать
помощь своему адепту, но не смогли. Гасхааль перекрыл канал связи с Обителью практически
сразу. Они даже не смогли понять, где находится новорожденный ангел. Чуть позже им стало
ясно, что он погиб, но где и как — оставалось неясным. Сила Повелителя Ворон сокрыла все это.
Не узнали мастера Обители и о том, что был возвращен к жизни Эдвин — все, что могло
связывать кен Гержета с Обителью, было вытравлено из него. Ему же самому казалось, что он
дрался с ангелом и каким-то чудом сумел его победить. Остался свободен — но вместе с тем и
утратил все способности, приобретенные за три года обучения.
Поскольку Эдвин и Дэвид поделили Силу Ловчего на двоих, то, что сделал Эдвин с
Источником, отразилось и на землянине. Его преображение началось позже и растянулось на
более длительный период внутренней борьбы, но спровоцировано пробуждение второй
индивидуальности и столкновение двух сувэйбов, воплощающих одну кайи, было именно новым
притоком Силы Равглета в лекемплет Небесной Обители, произошедшем в результате действий
Эдвина кен Гержета.
Когда Дэвид ощутил пробуждение второго сувэйба и понял, что уже не способен
контролировать, какому из двух своих обличий находиться в активной фазе, а какому —
оставаться скрытым, первым побуждением его было как можно скорее вернуться в замок Вилиссы
кен Гержет. О действиях Эдвина он не знал, и решил, что причина этого неконтролируемого
пробуждения — в какой-то мелкой ошибке в заклинаниях, разделяющих две индивидуальности.
Если с тем, что до сих пор работало вполне успешно, вдруг происходит нечто непонятное, пусть с
этим разбирается специалист — рассуждение вполне здравое. Вилисса помогла ему расщепить
сувэйб надвое — пусть теперь разбирается, что с ним не так.
Он уже шагнул на дорогу Света, когда понял, что не успеет. Внешний мир размывался. В
Обители уже должны были почувствовать, что с ним происходит что-то неладное, или
почувствуют вот-вот. Даже если он доберется до замка Вилиссы, он просто подставит ее под
удар… чуть позже — когда внешний мир исчез окончательно, и он в фантастическом
пространстве, созданном его собственным разумом, столкнулся с самим собой — он понял, что
все-таки нужно было идти. Он подставит Вилиссу в любом случае — просто потому, что
проиграет в этом сражении и вся память его второго, до сих пор скрытого сувэйба достанется
Дэвиду-ангелу.
Их поединок — землянин в джинсах и свитере, со старой версией меча Гьерта в руках,
против сверкающего совершенного создания, сжимающего в длани похожий, но намного более
могущественный клинок — не был таким ожесточенным, как у Эдвина с его альтер-эго. Они
наносили удары и защищались, но паузы между атаками были достаточно длинными, и они
успевали вести диалог. В каком-то смысле этот разговор тоже был частью поединка.
Сражаясь со своим «ангелом» Эдвин кен Гержет ощущал совершенную чуждость той
воли, которая захватила часть его собственной души и повернула эту часть против всего
остального. Дэвид испытывал схожие ощущения, однако в его случае ощущение чуждости не
было таким разительным. Между его человеческими идеалами и теми, что были привиты ему в
Небесной Обители, было намного больше сходства, чем между представлениями о жизни ангела и
хеллаэнца. И это, конечно, нашло свое отражение в разговоре. Если Эдвин предлагал своему
ангелу мир сквозь стиснутые зубы, то в случае Дэвида уговорами занимался ангел.
— …Почему ты сопротивляешься? — Произносит существо, в котором землянин, хотя и
не без труда, узнает идеальную, чистую и бесстрастную версию себя самого. — Пора прекратить
эти игры. Ты пытался обмануть Обитель, но обманул лишь самого себя. Хватит. Пора одуматься.
В своем «коварстве» ты похож на ребенка. Мастера знали о том, что ты делаешь и каков твой
замысел, и Тот, Кто стоит над ними, тоже это знал. Твою игру терпели, потому что надеялись, что
ты прозреешь и добровольно выберешь ту сторону, которой три года служил лицемерно.
— Вы убийцы, — отвечает Дэвид.
— Мы не убиваем невинных. Этим занимаются Лорды, и наше оружие направлено против
них. Для Лордов убийство людей — забава. Как же ты можешь упрекать нас в том, что мы
очищаем миры от нечисти?
— Эти миры существуют только благодаря этой самой «нечисти».
— Тебе так сказали. Но это ложь. Не Обладающие Силой сотворили вселенную и не они
поддерживают ее бытие. Есть единый источник, начало и конец всего, что было, есть и будет.
Мастера Обители служат ему и ты мог бы служить вместе с ними.
— Они безумные фанатики.
Обмен ударами. Скрежет клинков. Ангел бьет с сокрушительной силой. Землянин падает и
катится между камней, чтобы избежать смерти. Ангел спокойно и уверенно идет за ним следом.
— Ты говоришь так, потому что в тебе нет веры. Твое зрение искажено, и мастера видятся
тебе в гротескных образах. Они кажутся тебе фанатиками, но на самом деле это ты — слизняк.
