наша Обитель наделяет своих членов. Этот дар не обязателен для принятия в братство, но он

станет залогом той новой жизни, которую вскоре все вы начнете. Я говорю об получении Имени

Света…

По рядам учеников пробежал шепоток — те, кто понял, о чем речь, были поражены до

такой степени, что даже отчасти забыли о дисциплине. Но мастер Рийок не стал налагать

наказаний за «неподобающее поведение». Сделав паузу — тишина восстановилась очень быстро

— он продолжал:

— Истинную Речь справедливо относят к Высшей Магии — может быть даже, это

единственное волшебство, которое без сомнений можно именовать «Высшим». Как всем вам,

вероятно, известно, Истинные Имена являются прообразами всех прочих имен и названий — всех,

начиная от Форм, которые чрезвычайно близки к Истинным Именам, продолжая диалектами

Искаженного Наречья, ритуальной символикой, языками духов и ангелов, переходя на уровень

языков смертных — естественных или же искусственных, изобретенных ими для каких-либо нужд

и заканчивая простейшими сигналами, которыми пользуются животные. Мир сотворен словом;

Истинная Речь есть то, что сформировало мироздание, вызвав его к бытию из безвидного хаоса, из

праокеана небытия. Вместить весь Истинный Язык смертному существу не по силам, но это и не

нужно. Два Имени имеют наибольшее значение, ибо соответствуют силам, которые, в отличии от

прочих стихий, наделены еще и этическим измерением — я говорю, как вы уже поняли, о Свете и

Тьме. Между собой они не равны, ведь Тьма есть лишь отсутствие Света; процесс разрушения и

распада делается возможным лишь потому что нечто было создано и оформлено; регресс всегда

появляется, хотя бы как потенциальная возможность, лишь в случае уже совершившегося

прогресса. Активным творческим началом — как в образовании вещей и энергий, так и в сфере

духовной, в сфере формирования абсолютных нравственных категорий — выступает один только

Свет. Свет был первым Именем, прозвучавшим над водами небытия, словом, которое положило

начало всякому существованию. Тьма — лишь потенция, она может быть реализована в том

только случае, когда-то кто-то отступает от пути созидания и пытается вернуться в хаос, в мир, где

все относительно и неустойчиво — прежде всего неустойчивы морально-нравственные категории.

Все низшие энергии — как и чисто физические, используемые первобытными технологическими

цивилизациями, так и чуть более тонкие, «магические», энергии стихий и их соединений —

питаются от своих высших начал, что лежат в области этики, добра и зла. Отрицание этих

высших, абсолютных категорий — что является в якобы «свободном» Хеллаэне неким стандартом

мышления, духовный нигилизм процветает здесь во всех возможных формах — всегда приводит к

ослаблению, замутнению и в конце концов к разрушению как высших, так и более низших

уровней порядка. Тот, кто выбрал беззаконие, рано или поздно теряет и ту силу, ради которой он

сделался беззаконником. Конечно, это происходит не мгновенно и не сразу, в силу чего у многих

возникает иллюзия, будто можно творить все что угодно, и жить счастливо, но это впечатление

обманчиво. В конечном итоге всякий нарушитель становится вампиром, паразитом, способным

существовать лишь отнимая у других драгоценные крохи их жизни и власти; и вот, под

владычеством таких «пауков» и существует абсолютное большинство обитателей вселенной. Они

хотели бы лучшей жизни, но не знают ее, не могут даже и представить, какова она… Их

собственное безрадостное существование, вечная борьба всех против всех представляются им

единственной возможной формой жизни. Не против тех, кто так живет, потому что обманут, а

против тех, кто поддерживает этот лже-порядок и стремится утвердить его, обращено наше

оружие. Об этом нужно помнить всегда. Наши силы никогда не должны обращаться против

невинных, но всегда против тех сильных, спесиво гордящихся своей противоестественной мощью,

в которых — источник зла и его причина.

***

Собственно говоря, как раз после этой прочувственной речи мастера Рийока еще четверо

учащихся, терпеливо выносивших все тяготы подготовительного периода, решили покинуть

Небесную Обитель. Рийок явно вещал на полном серьезе и действительно полагал формирование

каких-то морально-нравственных установок обязательным условием для последующего принятия

специфических сил Обители. Несмотря на всю привлекательность этих сил, четверым хеллаэнцам

из двадцати пяти — или семидесяти девяти из ста, если считать всех ушедших в первые полгода

— не захотелось приобретать означенные силы ценой потери всякой адекватности мышления. По

этому поводу даже состоялась небольшая, но жаркая дискуссия между учениками в раздевалке —

после того, как была закончена общая утренняя тренировка и до того, как они успели разбежаться

по отдельным мастерам.

— Рийок ничего нам не даст до тех пор, пока не убедится, что мы стали такими же

фанатиками, как он сам, — заявил Нейд кен Ирбиш. — Принятие Имени само по себе очень

сильно перекраивает душу и гэемон. Вектор развития нам сегодня указали. И одними разговорами

дело тут не ограничится, это уже ясно. Имя — лишь первая ласточка. Оно жестко определит нашу

стихиальную направленность, поменяет гэемон, превратит нас в каких-то ублюдочных

ангелочков. У нас будут жестко заданные идеалы, суженное мышление и то понимание

«правильного» и «неправильного», которое нам привьет Рийок и компания. К черту. Какие бы

силы мы не получили в обмен, потеря свободы того не стоит. Я видел старших учеников. С ними

что-то не так. Они как будто бы вылезли из какого-то параллельного мира, из другой вселенной. А

ведь они наши, среди них есть представители весьма древних и благородных семей. Но с ними тут

что-то произошло, и они начали воспринимать всю эту херню на полном серьезе. Я чувствую

себя… — Нейд поднял руку на уровень лица, согнув напряженные пальцы так, как будто бы это

были когти. — …как волк. Да, как волк, который чувствует запах вкусного, свежего мяса — и

одновременно запах железа и человека. Это ловушка. Я не полезу в капкан. С меня хватит.

К Нейду присоединились еще три человека. В связи с их уходом и «лекцией» мастера

Рийока высказывались самые разные мнения, но по большому счету, ничего содержательного

сказано не было. Дэвиду запомнились только слова Эдвина — обращенные не в адрес ушедших, а,

скорее, что-то вроде рассуждений «вообще».

— Поразительно, — произнес кен Гержет, — с каким упрямством так называемые

«светлые» гнут одну и ту же линию. Им упорно хочется поделить мир на две части, хорошую и

плохую. На «хорошей» стороне — естественно, они сами и придуманные воплощения ими

придуманных идеалов, а на «плохой» стороне — все те, кто эти идеалы не принимает или их

отрицает. Согласен, эта клиническая дуальность свойственна не всем «светлым», но всегда именно

им. Заметим — те, кто выбрал Тьму, не отрицают Свет. Они воспринимают противостояние между

Светом и Тьмой так же, как противостояние между Водой и Огнем, Землей и Воздухом.

Взаимодополнение — да. Но не война на уничтожение. Но у «светлых», точнее — у  особо

светлых — имеется, по видимости, какой-то системный дефект в мышлении: им нужно все

поделить на добро и зло, затем уничтожить «зло», и вот тогда-то, они верят, и наступит всеобщее

счастье. Это абсурд. Черно-белый мир, который они пытаются всем навязать — уродлив и убог.

Черный, белый… это лишь краски. Цвета. Важные, но не единственные. Нравится это кому-то или

нет, но в мире все относительно — по крайней мере, все с чем мы сталкиваемся. Зачем отрицать

реальность? Это все равно что отрицать наличие носов и ушей, и доказывать свою правоту,