Было уже далеко за полночь, когда наконец он задремал. Казалось, он только уснул, когда его разбудил настойчивый телефонный звонок. Олег спросонья схватил трубку, машинально глянув на будильник. Часы показывали половину одиннадцатого.

– А? Алло.

– Воропаев?

– Ага.

Голос был слегка знакомый, но Олег не мог сразу определить, кто говорит.

– Это из школы. Тебе нужно срочно прийти.

На этот раз Олег узнал голос секретарши директора.

– А что такое? – поинтересовался он.

– Тебя вызывает Семён Маркович.

От удивления с Олега слетели остатки сна. Интересно, зачем он мог понадобиться Дяде Сэму в начале каникул?

– Зачем?

– Придёшь – узнаешь. И поторопись. Тебя ждут, – отчеканила секретарша и повесила трубку.

Олег вскочил с кровати. Вызов к директору ничего хорошего не сулил, но что могло стрястись? Неужели Земской и компания выполнили свою угрозу и наврали, будто он принёс в школу дурман? Если вся троица дружно обвинит его, то он ничего не сумеет доказать. Но какой им прок на него наговаривать? Тем самым они только себя подставят. И всё же других причин он найти не мог.

Наскоро умывшись и одевшись, Олег вышел из дома.

За длинным столом в кабинете директора восседали оба завуча, классная руководительница и участковый в звании капитана. При виде блюстителя порядка Олег оробел. Если вызвали полицию, дело должно быть нешуточным. «Наркоты у меня нет. Они всё равно ничего не докажут», – попытался успокоить себя Олег.

– Ну, Воропаев, рассказывай всё по порядку – сурово скомандовал директор.

– Про что?

– Про Земского.

– Я ничего не приносил. Это они сами, – выпалил Олег.

– Что не приносил?

– Я не знаю. Я в этом не разбираюсь. Я просто видел, как они курили на чердаке.

– Кто?

– Земской, Маркин и Егоров. Я с ними не курил.

– А что ты делал на чердаке? – спросил капитан.

– Ничего. Просто шёл мимо и увидел, что дверь открыта.

Участковый обернулся к директору:

– Непорядок. Дверь на чердак надо запирать.

– Она у нас вообще-то заперта, – уязвлённо заметил директор, уличённый в нерадивости, и, не скрывая раздражения, обратился к Олегу: – Дискотеку для вас устраивают не для того, чтобы по чердакам лазить. И что дальше?

– Они хотели меня насильно заставить.

– Что заставить?

– Курить.

– Вот такой пай-мальчик. Другие курят, а он пример для подражания. Зачем им было тебя заставлять? – с сарказмом заметил директор.

– Они боялись.

– Говори нормально. Почему из тебя приходится вытягивать каждое слово? Чего они боялись?

– Что я их заложу. И предложили мне тоже покурить. Я отказался. Тогда они пригрозили, что скажут, будто это я принёс.

– Что принёс?

– Ну, травку эту.

– Какую ещё травку? – с неподдельным интересом спросил участковый.

– Какой-то дурман. Я в этом не разбираюсь.

– Глупости. – Директор стукнул ладонью по столу. – Земской, Егоров и Маркин – хорошие ребята из приличных семей. Они не станут курить всякую дрянь. Не надо оговаривать других, чтобы выгородить себя.

– Я-то тут при чём? Они сами на меня напали, – не выдержал Олег.

– Значит, они напали, а ты молча терпел, – усмехнулся капитан.

– Их же трое было. Что я мог сделать? – пожал плечами Олег.

– И поэтому ты решил поквитаться после, – произнёс участковый.

– В каком смысле? – не понял Олег.

– В самом прямом. Не юли. Будто не знаешь, что вчера избили твоего одноклассника…

– Земского Юру, – услужливо подсказал директор.

– Вот, вот, – кивнул полицейский, – и тот сейчас лежит в больнице с сотрясением мозга и двумя сломанными рёбрами.

Ночь. Глухая стена стройки. Обшарпанный дом. Мёрзлое бельё, покачивающееся на балконе второго этажа.

Пережитая вчера сцена вновь всплыла перед глазами. Олег предполагал, что вчерашнее видение может обернуться правдой, и всё же сейчас, когда он стоял перед неотвратимостью происшедшего, он испытал настоящий шок.

– Не может быть, – пролепетал он.

– Ещё как может. И не делай вид, будто твоя хата с краю. Лучше выкладывай всё начистоту. Всё равно мы найдём твоих сообщников.

– Они мне не сообщники. Я их вообще не знаю.

– Это как же так? Вроде заказного, что ли? В киллеров играем? – съязвил участковый.

– Я тут ни при чём, – оправдывался Олег.

– А вот Маркин и Егоров говорят, что ты Земскому угрожал, – сказал директор и, нажав кнопку селектора, попросил секретаршу: – Пригласите ребят.

В кабинет несмело вошли Егоров и Маркин. Искоса поглядывая на Олега, они встали поодаль от него.

– Расскажите, что вчера произошло, – попросил директор.

Ребята переглянулись, но ни один из них не решился нарушить молчание первым.

«Они меня боятся, – с удивлением понял Олег. – Самые хамовитые парни в классе опасаются МЕНЯ. Неужели все в самом деле думают, будто я устроил это подлое нападение?»

Директор обратился к Маркину:

– Ну что молчишь? Говори. Это правда, что Воропаев угрожал Земскову?

– Да, он сказал, что его подкараулят в тёмном месте и покалечат, – кивнул тот.

– Он даже место назвал. Возле стройки, – вставил Егоров.

– Это не только мы слышали. Все подтвердят, – добавил Маркин, обретая смелость.

– Всё было не так. Я не угрожал, я, наоборот, предупредил его, чтобы он туда не ходил, что это опасно, – тщетно пытался объяснить Олег.

– Интересный у тебя способ предупреждения. Откуда же тебе стало известно, что на Земского нападут? Ты же утверждаешь, будто не знаком с избившими его подонками?

– Это было вроде предвидения, – сказал Олег и в растерянности замолк. Он понимал, что его попытки доказать собственную правоту звучат абсурдно. Правда выглядела невообразимее, чем ложь.

– Перестань врать! Тоже мне Нострадамус доморощенный, – с возмущением воскликнул директор, стукнув по столу кулаком.

В Олеге клокотала обида. Неужели все считают, что он способен на подлость? Ни у кого даже не возникло сомнения. Загнанный в угол, балансируя на грани отчаяния от своего бессилия что-либо доказать, он с вызовом посмотрел в глаза директору.

Радужки вдруг стали съёживаться, отступать перед чёрной бездной зрачков. Перед глазами у Олега потемнело, а потом возник голубой свет, будто день приходил на смену ночи. Чернота растворилась, и Олег устремился в эту голубизну, как в колодец.

Сквозь голубую пелену просачивались звуки.

Шум воды, текущей из крана. Женский голос.

«Я устала. Дай мне отдохнуть. Поговорим после».

В нём вскипает злость. Ему хочется ударить её по смазливой физиономии за всю боль, которую она ему причиняет. Она же просто издевается над ним. Таскается по ночам неизвестно где и даже не пытается соблюсти приличия и как-то объяснить своё отсутствие дома. Если она хотя бы что-то говорила в своё оправдание, чтобы он мог делать вид, что верит. Но она нарочно унижает его и смеётся над ним. У него чешутся руки дать ей пощечину, чтобы рот, накрашенный карминовой помадой, исказился в крике.

Его бьёт дрожь от переполняющего его гнева, но он сдерживается. Он не может унизиться до того, чтобы ударить женщину. Его кулак со всей силой впечатывается в стену.

Директор в задумчивости потирал виски. У парня, стоящего перед ним, был какой-то отрешённый взгляд, словно он видит нечто большее, чем остальные. Семён Маркович почувствовал себя не в своей тарелке, как будто выплыло наружу то, что он глубоко прятал от других. Ощущение было отвратительным, словно стоишь в публичном месте голый и нечем прикрыть наготу. Он никогда не испытывал ничего подобного. Неужели мальчишка обладает даром телепатии? Не может быть. Это просто расшалившиеся нервы и усталость от ежедневных скандалов, думал он, тщетно пытаясь избавиться от муторного осадка.

Наваждение прошло. Олег вернулся в реальный мир. Как прежде, после видений он ощущал слабость и лёгкую тошноту. Лоб покрыли бисерины пота.