Маша увидела Олега сразу, как только он неуверенно, бочком вошёл в актовый зал и застыл на пороге, будто удивляясь, как он здесь оказался. Она победно улыбнулась, в очередной раз убедившись, что умеет подчинять парней своей воле. Всё-таки пришёл. На дискотеке Олег вёл себя, словно был не от мира сего, точно устрица, вытащенная из раковины. Маша придирчиво оглядела одноклассника. Издалека его сходство с Игорем было неочевидным. Олег был всего лишь очередной пешкой, которую так легко заставить плясать под свою дудку. Один из множества сопляков, которые толпами вертелись возле неё. Игорь не стал бы с такой покорностью исполнять её капризы. Ну почему она постоянно сравнивает их? Угораздило же этого Воропаева попасть к ним в класс!

Олег заметил Машу. Сердце ухнуло, а потом гулко забилось, будто ему стало тесно в грудной клетке. Маша смотрела прямо на него. Пепельные волосы, обрызганные блёстками, переливались, точно покрытые инеем, а летящее голубое платье делало её похожей на Снегурочку. В какое-то мгновение Олегу показалось, что она не реальная, а лишь иллюзия, порождение света. Не сводя с неё глаз, словно с путеводного маяка, который помогал ему не заблудиться в этом хаосе, он несмелым шагом направился к ней, неловко лавируя между танцующими.

– Привет.

От волнения голос Олега осип, и он был даже рад, что грохот оркестра заглушил его.

– Привет. Поздненько ты. Я уж думала, не придёшь, – укорила его Маша.

– Извини, что задержался.

– Интересно, чем же ты весь день занимался?

– Вообще-то спал. Просто вчера допоздна за компом засиделся. Одну программку изучал.

Было трудно оправдываться, одновременно стараясь перекричать динамики.

– Ты разбираешься в компьютерах?

– Не то чтобы очень, – признался Олег, ощутив удар по самолюбию. В его арсенале не было абсолютно ничего, чем он мог бы привлечь Машу. Может, и правда всерьёз заняться программированием? Если он надеется добиться Машиного внимания, должно же быть хотя бы что-то, что выделило бы его из толпы.

Машу в очередной раз удивило, что, пол года проучившись с Олегом в одном классе, она совершенно ничего о нём не знает. Вроде бы он не бирюк, со всеми общается, но ни с кем не дружит. Тёмная лошадка. Прежде она не задумывалась о том, что у него есть какая-то жизнь помимо школы. А ведь он с кем-то встречается, чем-то увлекается. Маша впервые посмотрела на него с интересом.

Ритмичный грохот из динамиков сменился медленной мелодией.

– Мы так и будем стоять посреди зала, или ты меня пригласишь танцевать? – спросила Маша.

Именно этого Олег опасался больше всего. Конечно, можно было просто потоптаться на танцполе, для этого не требовалось особого мастерства, и всё же он боялся показаться смешным. Олег замялся, а потом застенчиво произнёс:

– Я правда не умею. Я тебе только ноги отдавлю.

– Давай попробуем, – то ли предложила, то ли скомандовала Маша и положила руки ему на плечи.

Это был самый фантастический миг в его жизни. Чуть запнувшись, он нерешительно обнял её за талию и затаил дыхание. Он держал её так бережно, будто она в самом деле была Снегурочкой и могла растаять от одного прикосновения. Он сосредоточился, пытаясь уловить ритм и двигаться в такт музыке, но руки и ноги будто задеревенели. Сердце бухало в груди с такой силой, что его пульсация отдавалась шумом в висках.

– Расслабься. Что ты застыл, как памятник? – сказала Маша.

Легко сказать, расслабься, когда её лицо так близко, что он ощущает её дыхание. Она склонила голову, и серебристая прядь упала ему на плечо. Олег словно в забытьи провёл рукой по её волосам. Мягкий, дурманящий шёлк заструился между пальцами.

Это прикосновение напомнило Маше, как другой человек точно так же гладил её волосы. Она приподняла голову и посмотрела Олегу в глаза. Даже в полумраке дискотеки было видно, насколько они пронзительно голубые. До чего же эти двое похожи! В мелькании дискотечных огней ей почудилось другое лицо близко-близко и вода, смыкающаяся над головой. Маша инстинктивно потянулась к Олегу. Он напрягся, не зная, как поступить, чтобы не оскорбить своё божество. Этого было достаточно, чтобы чары рассеялись. Маша отпрянула от Олега, стряхивая с себя наваждение.

Она с удивлением подумала, что, если бы он в тот миг поцеловал её, она бы ответила на его поцелуй. Мысль ужаснула её. Призрак Игоря вновь и вновь властно вторгался в её жизнь, и она была не в силах победить прошлое. А виной всему Олег. В ней всколыхнулась неприязнь к парню, который опять возвращал её в кошмарный летний день позора.

Перемена в настроении Маши обескуражила Олега. Он не мог понять, чем её обидел, где допустил промах.

– Что-то не так? – спросил он.

«Всё не так!»– хотелось выкрикнуть ей. Твоё лицо, твои глаза, само твоё существование – не так! Ей хотелось одного: сделать ему больно.

– Знаешь, зачем я тебя позвала? – с вызовом спросила она.

Её интонация и надменная усмешка не сулили ничего хорошего.

«Молчи. Не надо ничего говорить», – мысленно взмолился Олег, а вслух произнёс:

– Зачем?

– Чтобы лишний раз убедиться, что ты такой же, как все. Ты не способен на поступок, – синие глаза Снегурочки превратились в колючие ледышки.

– На какой поступок?

– На поступок вообще. Таких, как ты, пруд пруди. Чего ради ты сегодня притащился на дискотеку?

– Но ты ведь сама позвала, – сказал Олег, не понимая, к чему она клонит.

– Вот именно. Тебя только пальцем помани, ты и прибежишь. В тебе даже нет самолюбия. Ты серость. Ты ничем не отличаешься от остальных. Почему я должна выбрать именно тебя?

Олег и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос. Её слова жгли, как раскалённые угли. Да, он не имел права надеяться на благосклонность королевы. И всё же, почему она то давала ему надежду, то резко отталкивала? Разве стала бы она себя так вести с человеком, который ей совсем безразличен?

– Что я должен сделать? – спросил он.

– Ты? Ничего. Не рассчитывай, что меня можно купить за билеты на концерт. Мне нужен человек, способный на большее, – жёстко отчеканила Маша.

Олег изменился в лице. Неужели причина её пренебрежения крылась в том, что он не мог швыряться деньгами? Если так, у него тоже есть гордость. Даже унижение имеет свой предел.

– Выходит, если у меня нет денег, я человек второго сорта? – с вызовом спросил он.

Маша не ожидала, что он так превратно истолкует её слова.

– Дурак ты первого сорта! – с горечью бросила она, глядя Олегу прямо в глаза.

Наперекор ей он тоже с озлобленным упрямством уставился на неё. Его мысли сосредоточились на синих омутах её глаз, как будто смысл жизни заключался в том, чтобы не отвести взгляда первым. Ему почудилось: стоит сделать усилие, и он пробьёт сковывающий их лёд. И тогда он узнает, что кроется на дне.

Отчего-то блики, которые разбрасывал зеркальный шар, напомнили Олегу игру солнечных зайчиков в листве. В голове навязчиво крутилась мысль о жарком летнем дне. Может быть, оттого, что устали глаза, Машино лицо потеряло чёткость. Всё вокруг подёрнулось голубоватой дымкой. Туман густел. Внезапно мир вокруг растворился в полной, абсолютной голубизне. Шум и суета дискотеки перестали существовать. Олег больше не слышал грохота динамиков и не видел двигающихся в такт музыке одноклассников.

Постепенно из пелены стали проступать смутные образы. Чьи-то голоса. Смысла не уловить, лишь интонации, тревожные и неотвратимые, как взвизг бормашины. Стоит сделать усилие, и можно разобрать слова, но Олег не уверен, что хочет этого. Где-то в глубине сознания возникает вялая мысль бежать от обступающих его призраков, но сила, которой он не властен противиться, увлекает его и погружает в калейдоскоп видений.

Яркий летний день. Резные листья дикого винограда. Пьяный женский смех. Босая крашеная девица в расстёгнутой мужской рубашке на голое тело. Он никогда прежде не видел её. Почему же его захлёстывает такая волна ненависти? Его пронзила обида, злость и страстное желание мстить, но не этой девице, а кому-то ещё, незримо присутствующему здесь. Ощущение было слишком острым, но в то же время это были не его чувства.