На севере румыны и итальянцы обратились в бегство; танковые части Рокоссовского форсировали Дон у Калача и прорвались к железной дороге Сталинград — Сталине. Одновременно Ватутин также успешно продвигался в направлении станции Лихая. Тем временем на юге Еременко прорвал позиции румын на Ергенях, захватил Абганерово и пробивался к Ляпичево, 20 миль южнее Калача.
В связи с успешным наступлением русских положение 6–й немецкой армии было угрожающим. Фон Паулюс предпринял ряд сильных контратак. Однако их цель состояла не в том, чтобы прикрыть отход немцев, а чтобы отбросить русских назад!
Причиной этого явились политические соображения. Ведь отступление Паулюса — этот новый кризис после поражения Роммеля под Эль—Аламейном и вторжения союзников в Северную Африку — могли использовать недовольные Гитлером немецкие генералы, чтобы подорвать доверие к Гитлеру и совершить военный переворот. Поэтому Паулюсу приказали держаться под Сталинградом, пока не будут собраны силы для оказания ему помощи. Таким образом получилось, что уже 28 ноября он был вынужден переложить всю тяжесть снабжения на авиацию, и это как раз в тот момент, когда воздушный транспорт был очень нужен в Тунисе. 30 ноября русские сбили не менее 50 немецких транспортных самолетов, а в период между 19 ноября и 10 января немцы потеряли 600 самолетов.
Откуда же должны были прийти силы на помощь? К этому времени немцы почти израсходовали общие резервы в России, а русское наступление 25 января на фронте Великие Луки, Ржев связало те резервы, которые еще оставались на севере. Несмотря на это, с истинно немецкой быстротой в районе Ростова собрали войска под командованием фон Манштейна. 11–ю танковую дивизию перебросили из Воронежа, 17–ю — из Орла, 6–ю — из Франции, а 24–ю танковую и одну легкую дивизии — с Кавказа.
Сформировав армию численностью около 150 тыс. человек, Манштейн продвинулся к железной дороге Сальск — Сталинград и 12 декабря прорвал фронт русских между Цимлянским и Котельниково. После ожесточенного боя он овладел городом Котельниково. Но едва успел он это сделать, как 16 декабря Ватутин нанес удар в районе Боковска, севернее левого фланга Манштейна, а войска фронта генерала Голикова, которые появились теперь правее Ватутина, взяли на Дону Богучар и смяли 8–ю итальянскую армию. Так как эта катастрофа обнажила левый фланг Манштейна и его тыл с севера, предназначенные ему резервы были брошены на север, чтобы задержать продвижение Ватутина и Голикова на Миллерово — станцию на весьма важной железной дороге Воронеж — Ростов. По крайней мере частично это отвлечение резервов привело к разгрому 27 декабря правого крыла Манштейна танковыми частями генерала Малиновского, и Котельниково было потеряно. Это означало, что группа Манштейна потерпела неудачу. Между тем Рокоссовский упорно тес—; пил 6–ю немецкую армию назад к Сталинграду. Поражение ускорило отход армии фон Клейста с Кавказа. 2 января J943 г, немцы оставили. Моздок. Фон Клейст отошел на Таманский полуостров, господствующий над Керченским проливом, и на укрепленные позиции в районе восточнее Ростова. Хотя этот район был впоследствии оставлен, однако полуостров Тамань удерживался весь остаток зимы и весны.
Между тем положение 6–й немецкой армии, оказавшейся между гарнизоном Сталинграда и войсками Рокоссовского, становилось все более и более критическим. Войска не имели зимней одежды, ощущали недостаток продовольствия и военных запасов. Болезни косили людей. По словам Фредборга,[324] в начале января фон Паулюс летал в ставку Гитлера и предлагал прорваться сквозь кольцо русских, несмотря на риск потерять половину своих сил. Это предложение было отклонено, и к 8 января положение 6–й армии стало таким безнадежным, что Рокоссовский обратился к фон Паулюсу с предложением капитулировать. Паулюс отказался сдаться, и уничтожение немцев продолжалось. 31 января фон Паулюс, ставший к этому времени фельдмаршалом, был взят в плен. Через два дня сдались последние остатки 6–й армии — 22 500 офицеров и солдат.
Согласно утверждениям русских, в период с 10 января до 2 февраля ими захвачено в плен 91 тыс. немцев, 100 тыс. было убито или умерло от болезней. Как ни катастрофически тяжелы были эти потери живой силы для немцев, потери материальной части были еще чувствительнее. Сообщают, что в период с 19 ноября и до того, как немцы были выбиты из города, русские уничтожили или захватили 60 тыс. грузовых машин, а если включить все потери, то эта цифра возрастает до 120 тыс. машин. Кроме того, было потеряно 7 тыс. танков и 5 тыс. самолетов.[325] Если эти цифры справедливы, то они ясно говорят о провале обороны по системе «ежей».
Единственной, выгодой, которую извлекла германская армия из этой самой катастрофической кампании, было исчезновение Гитлера из сферы руководства войной примерно до середины марта. Верховное командование немецкими армиями в России принял фельдмаршал фон Манштейн, которому помогал генерал Гальдер. Но прежде чём рассказывать о том, что последовало далее, необходимо рассмотреть, что происходило на других фронтах.
Встречая незначительное сопротивление, войска Ватутина к 19 января продвинулись в район между Валуйками и Лихой; 10 февраля, заняв рубеж реки Донец, Ватутин продолжил наступление в направлении Чугуева. Через четыре дня Ворошиловград и Ростов были взяты войсками Еременко. Между тем 22 января войска Голикова разгромили 2–ю германско—венгерскую армию в районе Воронежа, а еще через четыре дня уничтожили ее под Касторной. 7 февраля «еж» у Курска был захвачен русскими. Через два дня пал Белгород. Это наступление вместе с наступлением Ватутина привело русских прямо к харьковскому «сверхъежу», и, хотя немцы прилагали все усилия, чтобы удержать его, 16 февраля Харьков был ими потерян.
Тем временем фон Манштейну стало ясно, что для создания ударной группы абсолютно необходимо укоротить фронт. Поэтому в начале февраля он приказал эвакуировать выступ Ржев, Гжатск, Вязьма. Отход был завершен к 11 февраля. Примерно в это же время немцы потеряли Шлиссельбург, и открылась дорога на Ленинград. Манштейн являлся слишком способным генералом, чтобы не понять, что для немцев цель состояла уже не в том, чтобы удерживать территорию, на чем настаивал Гитлер, а в том, чтобы продать ее противнику ценой его истощения. В середине февраля он решил, что эта цель достигнута. Наступательный порыв русских ослабевал, что было следствием не только их быстрого продвижения вперед: сказалось распыление их сил, а также распутица, которая наступила на месяц раньше, чем обычно. Кроме того, русские в своем продвижении образовали значительный выступ южнее Харькова, а это давало Манштейну возможность, которую он ожидал, а именно одержать настолько важную победу, чтобы поколебать уверенность русского командования на всех фронтах.
Сосредоточив в районе Днепропетровска армию из 25 дивизий, из которых 12 были танковыми (крупнейшая группировка танков из всех когда—либо применявшихся в сражений), Манштейн 21 февраля нанес первый из трех координированных ударов. Сначала он ударил по восточной стороне русского клина и после пятидневных боев выбил русских из Краматорска и Красноармейска. Затем, приостановив движение на этом направлении, он повел наступление на Павлоград и, заняв его, устремился на Лозовую. Наконец, он двинулся от Полтавы на восток.
Эти три удара, нанесенные в быстрой последовательности, так сильно потрясли русских, что они сразу откатились на линию Змиев, Лисичанск, а так как давление Манштейна увеличивалось, они отошли на восток, за Донец. Вместо того чтобы пытаться форсировать Донец, Манштейн усилил самую западную из своих трех ударных групп и 8 марта приказал этой группе наступать на Харьков. 12 марта немцы подошли к самому городу, а через три дня Харьков снова попал в руки немцев. От Харькова Манштейн двинулся к Чугуеву, расширив фронт своего наступления до Волчанска севернее Харькова и до Изюма южнее его. Теперь оттепель установилась окончательно, и зимняя кампания закончилась на этом замечательном ответном ударе.
