Первая из указанных выше кампаний была начата в связи с отчаянной обстановкой, сложившейся в России. В начале июля 1942 г. президент Рузвельт, сильно встревоженный падением Севастополя и продвижением. немцев на Воронеж, чтобы отвлечь часть немецких сил, стал настаивать на вторжении на Шербурский полуостров в сентябре. Но об этом не могло быть и речи, так как высадочных средств к этому сроку могло хватить только на одну дивизию.[290] Поэтому 24 июля было решено отложить вторжение во Францию до 1943 г. и вернуться к предложению, которое впервые обсуждалось на Вашингтонской конференции в январе, — к предложению о вторжении в Северо—Западную Африку[291] в сочетании с наступлением из Египта на запад.

Тем временем в качестве доброжелательного жеста по отношению к России 19 августа был совершен значительными силами рейд за море, в Дьепп. Рейд закончился так катастрофически, что, казалось, сильно настроил Черчилля против действий по ту сторону Ла—Манша в будущем. Почти в то же самое время из конвоя в составе 13 судов, шедших на Мальту, было потоплено 12.[292] Катастрофа, в свою очередь, подчеркнула опасность высадки в Африке в пределах радиуса действий неприятельских истребителей с Сицилии и Сардинии. Несмотря на это, к планированию кампании приступили сразу. Одновременно произошли перемены в средневосточном командовании: генерал Г. Александер сменил генерала Окиилека, а генерал—лейтенант Б. Монтгомери принял командование 8–й армией.

В Египте борьба шла в первую очередь между службами снабжения, вопрос состоял в том, какая сторона успеет перевооружиться быстрее. Роммель видел, что время работало против него. Поэтому, несмотря на то, что его силы были слабее сил противника, он решил в конце августа перейти в наступление.[293]

В это время позиции, занимавшиеся армией Монтгомери, обладали новшеством в боевых действиях в пустыне, ибо впервые фланги были недоступными для наступления. На севере было Средиземное море, а на юге — впадина Каттара. От берега, несколько западнее Эль—Аламейна, они тянулись на 40 миль в южном направлении до самой впадины, которую не могли преодолеть ни автомобили, ни танки. На английской стороне этой линии на расстоянии примерно 15 миль от берега тянулись на восток гряды Рувейсат и Алам—эль—Хальфа. Монтгомери поступил умно вместо того чтобы пытаться удерживать все 40 миль фронта значительными силами, он развернул главные силы армии от побережья до западной оконечности гряды Рувейсат и далее гряде Руверсайт до гряды Алам—эль—Х альфа. Поэтому правая половина его фронта получила форму латинской буквы L. При этом горизонтальная черта буквы L фланкировала северную сторону слабо прикрытой южной половины фронта, левый фланг которой опирался на впадину.

В ночь с 30 на 31 августа, вскоре после полуночи, Роммель начал наступление. Его цель была уничтожить противника и овладеть Египтом. Он нанес три удара, которыми были ложная атака на севере, сковывающий удар в центре и главный удар на юге. Последний осуществляли Африканский корпус (15–я и 21–я танковые и 90–я легкая дивизии) и 20–й итальянский корпус (танковые дивизии «Ариете» и «Литторио»). Преодолев минные поля англичан севернее впадины Каттара, Роммель устремился на север к хребту Алам—эль—Хальфа, пытаясь прорваться через горизонтальную линию боевого порядка войск Монтгомери и ударить с тыла по вертикальной линии. Если бы ему это удалось, то основная масса армии англичан попала бы в ловушку. Однако Роммелю не удалось это, и не удалось главным образом вследствие прекрасной противотанковой и противовоздушной тактики его противника. Потерпев неудачу, Роммель 3 сентября начал отступление, а 4, 5 и 6 сентября был сильно контратакован англичанами. 7 сентября Монтгомери вполне разумно остановил свою армию, ибо с отражением наступления Роммеля битва за коммуникации была выиграна. Он мог теперь, не опасаясь, пренебрегать своим противником, ожидать того момента, когда 8–я армия получит такие мощные подкрепления, что сможет совершенно разбить войска Роммеля.

Хотя, как утверждает сам генерал Монтгомери, это искусно проведенное оборонительное сражение подняло моральный дух его людей,[294] он недооценивает заслуги своих предшественников[295] за высокие качества армии, которую унаследовал от них. Они вели бои в условиях таких трудностей, которые никогда ранее перед ним не возникали. Они испытывали недостаток в опытных офицерах и обученных солдатах, в снаряжении. Качество оружия было ниже, чем у противника. Все эти недочеты были выправлены и так хорошо, что, когда Роммель 30 августа сделал свою последнюю ставку, шансов выиграть у него явно не было.

В октябре, когда 8–я армия готовилась нанести удар, армия, Роммеля состояла из 8 пехотных и 4 танковых дивизий. Всего у него было 96 тыс. человек, из которых несколько больше половины были немцы. В армии насчитывалось 500–600 танков, в том числе более половины итальянских. С этими силами Роммель противостоял 10–му, 12–му и 30–му корпусам Монтгомери, которыми командовали соответственно генерал—лейтенант Г. Ламсден, генерал—лейтенант Б. Хоррокс и генерал—лейтенант О'Лиз. Всего в армии было 7 пехотных дивизий, 3 бронетанковые дивизии и 7 бронетанковых бригад, или всего 150 тыс. человек и 1114 танков, в том числе 128 танков «Грант» и 267 танков «Шерман»[296] Следовательно, по численности и вооружению силы Монтгомери определенно превосходили силы Роммеля. Позиция, которую занимал Роммель, если ее сравнить с той, которую 30 августа удерживал Монтгомери, не благоприятствовала немцам. У Роммеля не было подходящего горного рубежа в центре расположения его позиции, и поэтому он не смог сократить свой фронт таким же образом, как это сделал Монтгомери. Далее, хотя его фланги опирались на те же непреодолимые препятствия, однако 96 тыс. человек было совершенно недостаточно, чтобы прочно удерживать 40–мильный фронт, даже при тщательном минировании. Как сам Роммель сумел бы удержать свои позиции, неизвестно, ибо до начала наступления англичан он временно передал командование генералу фон Штумме и уехал в Берлин. Приняв командование и зная, что приближающееся наступление будет фронтальным, Штумме совершил грубую, ошибку; он распределил свои войска равномерно по всему фронту, вместо того чтобы удерживать фронт небольшими силами и сосредоточить танки на достаточной глубине в тылу, в готовности к контратаке.

Не обладая средствами, чтобы опрокинуть левый фланг своего противника высадкой морского десанта, Монтгомери решил прорвать этот фланг в нескольких милях южнее берега. Хотя тактически этот участок был сильнее, чем центр и правый фланг позиций Штумме, зато стратегически успешный прорыв в этом пункте был много выгоднее, так как он отрезал центр и правое крыло противника от прибрежного шоссе, которое являлось единственным его путем снабжения и отступления. Чтобы привести противника в замешательство, Монтгомери решил нанести также вспомогательный удар по правому крылу фон Штумме; еще до наступления он сделал все возможное, чтобы обмануть противника при помощи макетов танков и автомобилей, а также ложного трубопровода.

Трем его корпусам были поставлены следующие задачи: на севере 30–й корпус, имея четыре дивизии в первом эшелоне, должен был проделать два прохода в минных полях; 10–й корпус (1–я и 10–я бронетанковые дивизии и 2–я новозеландская дивизия) должен был пройти через эти проходы с задачей уничтожить танки противника; тем временем 13–й корпус и 7–я бронетанковая дивизия должны были наступать на юге, сковывая 21–ю танковую дивизию и вводя противника в заблуждение.