— Это очень далеко.

— Дальности хватит.

— Как мы найдем такую маленькую цель да еще ночью?

— Не беспокойся, старик. Полетим днем. Рождественским утром.

— Днем!

— Да.

— ДНЕМ?!

— Не волнуйся. Мы можем сделать это. Полетим над Балтикой на малой высоте и захватим их врасплох. А потом оторвемся.

— Сколько самолетов?

— Трех, я думаю, хватит.

— Кто? — Мартин почувствовал, как у него заложило уши.

— Я, ты и либо Шэннон, либо Манро.

— Ох! — Мартин потрясение уставился на карту. — Какую еду захватим, сэр?

— Я думаю, что—нибудь вроде цыплят, изюма и шоколада. Это должно немного приободрить их.

Мартин сказал, пытаясь заставить голос не дрожать: — А вы не думаете, что следует сбросить и посылки самим себе? Мы там будем на святках. Либо на земле, либо под ней.

— Ну, мне кажется, все не так скверно, Мик. Мы покрасим самолеты в белый цвет с красными крестами и снимем пулеметы.

— А! Без пулеметов!

— Мы должны долететь до цели ночью, — сказал Чешир. — Прибудем на рассвете, поэтому мы не будем иметь проблем с обнаружением цели. Сбросим подарки с высоты 100 футов, чтобы они не разлетелись на молекулы, и уползем через Балтику. Это самый короткий путь. Я попрошу Пикара встретить нас на своих «Мосси»  и проводить домой.

Мартин заметил:

— Если будут тучи, мы можем укрыться в них. Улетим в облаках, если улетим вообще.

— О'кей, — весело сказал Чешир. — Это звучит разумно.

Он вызвал остальных в комнату предполетного инструктажа и рассказал им все. Они слушали в мертвой тишине. Однако приняли план с полной верой в своего командира, и Чешир обнаружил, что летчики немедленно принялись собирать деньги на покупку цыплят и ветчины, и добровольно сдавали конфеты и сигареты из своих рационов. Они обошли соседние фермы, закупая цыплят, сыр, бекон. Чешир, Мартин и Шэннон практиковались в полетах на малой высоте. Чешир попросил хранить все в тайне, так как Кохрейн, узнав об этом, позаботится не о цыплятах для пленных, а о хлебе и воде для Чешира.

Харрис ежедневно посылал бомбардировщики, чтобы уничтожить таинственные «лыжи»  возле Па де Кале, но их прикрывало слишком много германских истребителей. Перед ним стояла тяжелая проблема… Цели были слишком малы и слишком хорошо укрыты, чтобы эскадрильи могли нанести точный бомбовый удар ночью. Это хорошо в обширных промышленных районах, но не в данном случае. Кохрейн запросил разрешение 617–й эскадрилье испробовать свое точечное бомбометание, причем самолеты наведения должны были указать цели с помощью зажигательных бомб. Харрис согласился.

Практически каждую ночь 617–я эскадрилья готовилась к вылету, но цель закрывали низкие тучи. Наконец 16 декабря Чешир повел 9 «Ланкастеров»  на взлет. Самолет наведения «Москито»  летел вместе с ними, чтобы обозначить цель. Он имел новую систему радарного целеуказания «гобой». 2 передатчика из Англии посылали лучи, перекрещивающиеся на цели, чтобы пилот мог определить, где она. Этой ночью «Москито»  сбросил серию зажигалок, которые подожгли лес, укрывавший таинственные «лыжи». С высоты 10000 футов 617–я эскадрилья различила их между деревьями, как крошечные светящиеся червячки, выполнила отработанный разворот и рассредоточилась, так что огонь зениток оказался неэффективен. Через пару минут вниз полетели 12000–фн бомбы. Все деревья были охвачены пламенем.

Вернувшись в Конингсби, пилоты занялись проявкой контрольных снимков. И тут поднялся крик. Маркеры упали в 350 футах от цели, бомбы легли вокруг маркеров со средним отклонением 94 ярда, но это означало, что бомбардировка оказалась слишком точной — «лыжи»  остались целы. Это была самая точная ночная бомбардировка за всю войну, и тем более горьким оказалось разочарование.

Этот инцидент подтвердил подозрения Чешира и Кохрейна… «Следопыты»  были хороши для указания протяженных целей, но не точечных. Мартин предложил сбросить над целью осветительные ракеты на парашютах, после чего пара самолетов спустится к земле и сбросит зажигалки—маркеры прямо «на крышу»  цели. Чешир согласился, но Кохрейн, для которого воспоминания о налете на Дортмунд и Эмс все еще горчили, и слышать не желал о новых налетах на малой высоте.

Чешир и Мартин спокойно вышли и решили испытать целеуказание с малой высоты, чтобы попытаться переубедить Кохрейна. Они сбрасывали практические бомбы с высоты 200 футов, используя прицел для малых высот, и были не слишком удовлетворены результатами. Они обнаружили, что могут положить бомбы точно, но траектория была такова, что бомба стремилась отрикошетить и взрывалась в 200 ярдах от цели. А ночью они обнаружили, что «Ланкастер»  слишком быстро проскакивает над целью.

20 декабря они снова испытали целеуказатель «гобой»  на оружейном заводе возле Льежа, но город был плотно укрыт низкой облачностью. По пути назад (с бомбами на борту) Мартин увидел один горящий «Ланкастер», который падал на землю. Его стрелок еще вел огонь по истребителю. Сев на поле в Конингсби, они с тревогой начали ждать, не теряя надежды. Однако Джефф Райс, один из 5 пилотов первоначального состава эскадрильи, так и не вернулся.

Они еще раз попытались использовать «Москито»  с системой наведения «гобой»  на ракетных «лыжах», однако снова тучи помешали им.

Чешир вызвал из Лондона офицера разведки, чтобы обсудить с ним последние детали плана бомбардировки цыплятами лагерей военнопленных. Разведчик пришел в ужас, выслушав предложение.

— Боже мой, вы не сможете сделать это! Если вы сбросите это в контейнерах, немцы подумают, что вы сбрасываете оружие. Когда пленные бросятся подбирать их, охрана просто перестреляет всех.

Чешир возразил:

— Я так не думаю.

Он отправился назад и печально сказал Мартину и Шэннону, что им придется отменить полет, но не следует расстраиваться.

Погода оставалась скверной до ночи 20 декабря. В тот день они полетели еще с одним самолетом системы «гобой»  к другим «лыжам». 3 бомбы легли прямыми попаданиями на маркер «гобоя», но сами маркеры опять оказались в 200 ярдах от цели, и «лыжи»  опять остались невредимы.

Чешир запросил у Кохрейна разрешение самому сбросить маркеры с малой высоты. Он считал, что «следопыты»  должны сбросить осветительные ракеты, чтобы осветить район, а он сам и Мартин полетят достаточно низко, чтобы положить маркер прямо в яблочко.

Кохрейн ответил твердым «нет». И добавил:

— Попытайтесь найти иной способ. Попытайтесь сбрасывать маркеры с высоты 5000 футов, используя SABS. Если вы сможете осветить район ракетами достаточно ярко, чтобы видеть цель, вы сможете сбросить маркеры точно.

Чешир предложил, чтобы в этом случае 617–я эскадрилья несла собственные осветительные ракеты и обошлась без «следопытов». Кохрейн согласился. 4 января они вылетели к Па—де—Кале без самолетов системы «гобой». С высоты 12000 футов эскадрилья сбросила осветительные бомбы на парашютах, но тучи помешали Чеширу и Мартину на высоте 5000 футов. Поэтому оба спикировали до 400 футов, что было согласовано заранее, хотя не афишировалось, и проскочили над просекой с разных направлений. Маркеры упали на просеку, но срикошетировали и отскочили на 100 ярдов в рощу. Просека оказалась между ними.

Эскадрилья сумела положить большую часть бомб между маркерами, сильно повредив «лыжи». Чешир подумал, что это достаточно успешно, но в восторг не пришел. Сброс маркеров рикошетом был занятием достаточно проблематичным. Следующие несколько дней он, Мартин и «Говорящая бомба»  экспериментировали, пытаясь найти подходящий способ постановки маркеров.

На высотах от 3000 до 6000 футов днем при хорошей видимости они могли положить маркер в 40 ярдах от цели. Это было достаточно точно для Кохрейна. Однако в дымке или тумане это становилось невозможно. И слишком малы становились шансы накрыть цель ночью. Лунный свет и осветительные ракеты помогали, но следовало ожидать, что любая мало—мальски важная цель будет замаскирована.