Брэди прервал его на полуслове.

– У вас ведь остались «Три оленя» и «Мать со спящим младенцем», не правда ли?

Мистер Уитмир кивнул.

– Прекрасные, удивительно выразительные произведения! – Он в восторге прищурил глаза. – Вы поистине великий…

– Мистер Уитмир, – снова перебил Брэди. – Я хочу предложить вам сделку. Если вы сейчас пошлете за «Матерью со спящим младенцем» и доставите скульптуру до начала аукциона, я потом дам вам взамен две свои работы.

Уитмир раскрыл рот от изумления.

– Вы хотите, чтобы я?..

– Я хочу сделать пожертвование для сегодняшнего аукциона.

– А вы знаете, сколько стоит ваша скульптура? – недоверчиво осведомился Уитмир.

Брэди насмешливо улыбнулся.

– Уж я-то знаю ей цену, не сомневайтесь!

– Хм-м… – заколебался владелец галереи. – Уж и не знаю, как быть. Вы говорите, что дадите нам взамен две свои работы?

– Да, и уверяю вас, что каждая из них будет по крайней мере равноценна той, которую я у вас прошу. И разумеется, вы окажете мне огромное личное одолжение. Я теперь буду перед вами в долгу.

Мистер Уитмир моментально решился.

– Я сейчас же пошлю за скульптурой. Господи, я просто не могу поверить, что сегодня с аукциона пойдет подлинный Брэди Маккалок!

Повернувшись, он пошел прочь, бормоча себе под нос:

– Стоит присутствующим узнать об этом, здесь такое начнется!

Марисса повернулась к Брэди.

– Вы уверены, что стоит это делать?

Брэди широко улыбнулся.

– Неужели и вы сомневаетесь?

Марисса обнаружила особую прелесть в серых глазах Брэди, когда их освещала улыбка. Она вздохнула. Стоит ей чуть расслабиться, и он так легко покорит ее! Марисса постаралась отгородиться от него стеной официальности.

– Ваш взнос существенно увеличит стипендиальный фонд. Благодарю вас!

Брэди поднял ее руку и поцеловал тыльную часть ладони.

– Спасибо, что ты разрешила мне тебя сопровождать, – ответил он с изысканной вежливостью.

Марисса сжала губы.

– Ах вот как? Значит, я разрешила. В таком случае я, возможно, чего-то не понимаю.

Не отвечая на ее колкость, Брэди мечтательно улыбнулся.

– Я мог бы простоять так весь вечер, любуясь тобой. Ты безумно, божественно хороша..

Она повернула голову, оглядывая собравшихся.

– Сейчас, наверное, начнут подавать закуски. Пойдем к Гартам.

– Как вам будет угодно, мисс Берриман, – учтиво склонил он голову.

– Брэди…

В последние несколько минут он стал свидетелем эмоциональной борьбы, отражавшейся на ее лице. Теперь Марисса казалась встревоженной.

– Что, дорогая? – мягко спросил он.

– Я считаю, что ты провел интервью блестяще, но ведь эта болтовня была тебе отвратительна, правда?

– Да, каждое дурацкое слово, произнесенное мною.

– Ты ведь сознаешь, что эта дамочка – репортер светской хроники. Если ты останешься в городе, набегут другие ее коллеги, избавиться от которых будет гораздо сложнее.

– Я с этим справлюсь. За пятнадцать лет я стал совсем другим человеком. Я теперь более уравновешен, и чувствую, что твердо стою на ногах.

– Ты сказал Сиси, что не любишь вечеринок.

– Не люблю, особенно таких больших приемов, как этот. И еще я ненавижу паблисити, и терпеть не могу, когда меня фотографируют. Я понимаю, почему дикарям кажется, что фотокамера отбирает у них душу. Но при этом сознаю, что иногда с подобными вещами приходится мириться.

– Ты держался великолепно, – признала Марисса.

– Знаешь, ничего другого я от себя не ожидал. Когда вокруг меня стала собираться толпа зевак, мне показалось, что я – это не я. И мне вдруг стало очень неуютно.

– Но ты не показал виду.

Положив руку на обнаженное плечо Мариссы, он нежно погладил ее шелковистую кожу.

– Я так хотел быть здесь рядом с тобой, что решил вынести все и все преодолеть, – глухо сказал он.

Марисса напряглась, почувствовав, что он старается перевести разговор в нежелательное для нее русло.

– Но оказалось, что все обошлось, – бодро закончила она. – Ты отлично справился.

– Это потому, что я хотел навеки отмежеваться от своего прошлого. Ты тоже сможешь это сделать, Марисса. Каким бы оно ни было.

– Ты поступил нечестно, – прошептала Марисса.

– Да я еще не начинал совершать поступки.

За ужином Брэди находился в центре всеобщего внимания, никто не мог устоять перед его неотразимым обаянием, которым он буквально обволакивал присутствующих.

Марисса наблюдала за ним с нескрываемым интересом. Она уже испытала на себе его доброту и предупредительность, познала силу и неотразимость его мужской привлекательности, а теперь он открылся перед ней с новой стороны. Она поражалась щедрости и яркости его артистической натуры.

Аукцион начался с объявления, что в фонд поступил новый лот – скульптура Маккалока «Мать со спящим младенцем». По рядам волной пронесся взволнованный шепот. В публике поднимался ажиотаж.

Брэди наклонился к самому уху Мариссы и сказал тихо, чтобы слышала только она:

– Когда выставят то, что тебе понравится, не забудь мне сказать. Я хочу сделать тебе подарок.

Марисса взглянула на шубу, которую только что вынесли на сцену.

– Мне не нужен подарок.

– Что тебе не нравится: эта шуба или идея подарка вообще?

– И то и другое.

Брэди с интересом оглядел зал. Здесь было немало людей, которые, при желании, не моргнув глазом, могли купить десяток таких шуб. Однако все на удивление азартно торговались, понемногу накидывая цену.

– Но ведь деньги за подарок пойдут на доброе дело, разве ты не хочешь в нем участвовать, Марисса?

– Я просто пошлю им чек. Необязательно что-нибудь покупать.

– Ох, какое холодное решение! Недаром тебя прозвали снежной королевой далласского общества. Когда тебе этого хочется, ты ухитряешься окружить себя непробиваемой скорлупой, покрепче кокосового ореха. Сейчас ее и топором не разобьешь!

Брэди почувствовал на себе ее ледяной взгляд.

– Значит, и не пытайся!

– А как насчет фейс-лифтинга?

Марисса удивленно подняла брови.

– Фейс-лифтинг, операция по подтяжке морщин на лице. Шуба ушла к той паре за двадцать пятым столиком, а следующий лот – фейс-лифтинг. Кто знает, может быть, через пару десятков лет ты будешь локти кусать, что не купила себе эту процедуру…

В любых других обстоятельствах подобное предложение позабавило бы Мариссу. Но сейчас, намеренно или неумышленно, Брэди раздражал ее каждым своим словом.

Отхлебнув из своего бокала, Марисса холодно сказала:

– Я как-нибудь с этим справлюсь.

Аукцион шел бойко. Все лоты находили своих покупателей к обоюдному удовольствию публики и стипендиального комитета.

Брэди продолжал остроумно комментировать происходящее, а Марисса собрала в кулак все свои силы, чтобы не попасться на забрасываемую им наживку. Ведь ясно: если бы она рассмеялась, холод, который она нагоняла в их отношения, исчез бы навсегда.

Вдруг Брэди многозначительно присвистнул. На этот раз Мариссе изменила ее сдержанность.

– Что такое? – едва не подпрыгнула она.

– Сейчас выставили ожерелье, которое очень подойдет к твоему платью, – пояснил Брэди, в глазах которого вспыхнул азартный огонек.

Ожерелье состояло из литых золотых шариков с единственным овальным рубином в центре. Хотя Марисса давала себе слово сохранять невозмутимость, эта вещь явно заинтересовала ее.

– Какое необычное!

– Необычное, – передразнил Брэди. – Оно потрясающее! И обязательно должно принадлежать тебе.

Он вскинул руку, вклиниваясь в толпу конкурентов, пока еще неуверенно предлагающих ставки.

– Что ты делаешь? – недовольным свистящим шепотом произнесла Марисса.

Брэди наклонился к ее уху и ответил вполголоса:

– Я же сказал, что хочу купить тебе это ожерелье, но вовсе не потому, что оно дополнит этот наряд.

Присутствие духа, которое Марисса так мужественно пыталась сохранить весь этот вечер, с того момента, как она увидела Брэди, прислонившегося к своему джипу, в один момент изменило ей. Со смешанным чувством радостного волнения и страха она ожидала, что он скажет.