Материальная часть, доставшаяся в «наследство» Василию Сталину от предшественника, представляла собой коллекцию поршневых самолетов с выработанным моторесурсом. Реактивные «новинки» радовали еще меньше. Да и насыщенность полков ими оставляло желать лучшего. По рассказам механиков, которым довелось их обслуживать, в середине марта 1949 года летчики стали самостоятельно вылетать на спарках Як–17. В 32–м гвардейском истребительном авиаполку их было 3 или 4 самолета, а летчиков — около 60 человек. Эти «самовары», в прямом смысле слова, были нашими самыми первыми реактивными учебно—боевыми самолетами с первобытными двигателями — ресурс 30–50 часов. Очень ненадежные в полете, с массой отказов на земле и в воздухе. Течь керосина, помпаж при приемистости, т. е. резкой даче газа; железное заднее колесо, вечно в газовой струе, отсюда заклинивание и отказ при рулении. Поэтому существовал негласный закон: для пролета над Москвой необходимо иметь ресурс до выполнения регламентных работ не менее 20 часов, а двигателям не менее 25 часов ресурса. Нетрудно догадаться, каково приходилось «технарям» перед парадом — провести регламентные работы и самолету, и двигателям. Бесконечные тренировки летчиков превращали ночи технического персонала, работавшего в 1,5–2 смены, в бессонные. «Но как бы то ни было, летчиков „облетали“, т. е. проверили технику пилотирования и допустили к самостоятельным полетам. Все это давалось нечеловеческим трудом — рабочий день на стоянках продолжался по 12–14 часов, полеты не регламентировались никакими документами. Отказы и неисправности, замена агрегатов, двигателей, регламентные работы выполнялись днем и ночью» (Шарков В.В. Воздушные парады: воспоминания «технаря». — http://www.airforce.ru/history/parade/).
Людей Василий Сталин подбирал не по званиям, а по опыту, начиная с начальника штаба и заканчивая обслуживающим персоналом. Так он встретился со своим новым водителем Михаилом Васильевичем Ильченко: «Однажды зимой рядовой Ильченко получил задание: на грузовом автомобиле доставить в Горький бензиновую бочку. Выехал. Февральская стужа, гололед, темень. Вдруг возле Балашихи видит: в кювете буксует черная иномарка. В ту пору у водителей был неписаный закон — мимо попавшего в беду никогда не проезжать, помогать, чем только можно. Остановился, вышел. Возле иномарки суетится старшина.
— Браток, тебе помочь?
— Чем ты мне можешь помочь? Проезжай.
— Саша, а ты чего отказываешься? Вдруг получится, — из оврага вышел человек лет 25 в черном кожаном реглане и фуражке с голубым околышем.
— Нет, товарищ командующий. Он мне только машину порвет.
— А ты все же попробуй. Пусть потянет.
Рядовой Ильченко из хозяйственных: все необходимое под рукой — и резиновый коврик, и саперная лопатка. Малым газом своим «Студебеккером» вытянул легковушку из кювета.
— Я новый командующий ВВС Московского военного округа Василий Сталин, — представился человек в реглане. — Вы, товарищ водитель, куда едете?
— Рядовой Ильченко. Товарищ командующий, разрешите следовать далее в Горький по заданию, вот путевка.
— Нет, в Горький вместо вас поедет старшина. А вы теперь работаете со мной. Я позвоню вашему начальству.
Для Михаила, как, впрочем, и для летчиков Московского округа, началась новая жизнь. С назначением Василия Сталина во всех подчиненных ему частях закипела созидательная работа — благо, финансовые возможности у нового командующего были приоритетные. «Василий был большой новатор. Создал замечательный узел связи. Штаб авиации тогда находился там же, где штаб округа — на улице Осипенко. Василий перевел его на аэродром: центральный аэродром перестал действовать как центральный, и он туда перевел штаб. „А то там половина штаба не слышали мотора самолетного. Эти штабные, которые всю войну просидели на улице Осипенко, географию не знают, им надо ее поучить по дальним гарнизонам“. Отправил их служить по стране, а к себе брал летчиков—инвалидов, списанных с летной работы. Ему говорили: мол, что это за штаб?! Он отвечал: „Пока они не все знают, но как воевать — знают, работают с полной отдачей и желанием“ (Сергеев А. О друге незабвенном. К 85–летию со дня рождения В.И.Сталина. // Завтра, № 12 (644), 21 марта 2006 г.).
«В кратчайшие сроки восстановили аэродром, стали строить стадионы, засаживать окрестности плодовыми деревьями. Казалось, быт летчиков с каждым днем улучшался. Но Сталина волновали высокие показатели аварийности. После тщательной проверки выяснилось, что в этом отчасти виноваты жены, основательно подъедавшие офицерские пайки. А так как недоедание отрицательно сказывалось на боеготовности летных частей, Сталин распорядился перед вылетом кормить летчиков в столовых. Кстати, это правило действует до сих пор. Кроме того, Василий Сталин требовал, чтобы перед тем, как явиться в штаб ВВС, летчики стриглись, чистили обувь до блеска, гладили обмундирование и только после такой подготовки — с иголочки, как и подобает советским офицерам — являлись в Москву для доклада. Кроме всего прочего, ежегодно проводилась диспансеризация в госпитале имени Бурденко. Михаил Васильевич отзывается о бывшем командире как о человеке искреннем, в котором не было подлога, что часто встречается у „больших“ людей. Василий Сталин, по словам его бывшего шофера, мог снять с себя последнюю рубашку ради ближнего. И самые лучшие качества сочетались в нем со стремлением быть первым во всем. Василий Сталин собирал вокруг себя людей близких по духу, людей дела, безумно не любил непорядочность, увлекался спортом. В народе его любили, называли „душа—человек“ и прощали шалости. Во время парадов он лично садился за штурвал бомбардировщика. „Мне особенно запомнился эпизод из депутатской деятельности Василия Сталина, — вспоминает Михаил Васильевич. — Он был депутатом Моссовета. Его очень волновало, что памятник А. С. Пушкину находится не на площади, названной его именем, а на Тверском бульваре. Ко дню авиации ночью мы за четыре часа перевезли памятник на отведенное ему место“ (Лебедева О. Личный шофер Сталина // Сегодня, № 350, 26 мая 1999 г.).
На работе Василий Сталин расслабляться себе не позволял и был очень строг в этом отношении к своим подчиненным. Конечно же, благодаря стараниям и заботам Василия Сталина Московский военный округ выгодно отличался от других. В связи с этим министр обороны Булганин намекнул Иосифу Виссарионовичу на то, что за особые заслуги пора бы присвоить командующему очередное воинское звание — генерал—лейтенант. Но Сталин, без личного согласия которого не присваивалось ни одно воинское звание, отвечал на эти ходатайства так: мол, молод еще. «Смилостивился» генералиссимус только 21 декабря 1949 года по случаю своего 70–летнего юбилея. (Кортенски Г. «Я был шофером Василия Сталина»).
Но вернемся к повествованию Сергея Крамаренко о вступлении в должность генерал—майора Сталина: «Однажды командир полка полковник Старостин собрал летчиков в клуб. Мы вошли, расселись. Вошла группа офицеров, впереди невысокий подвижный генерал. Наш командир поднял и стал докладывать. Генерал посмотрел на нас и приказал:
— Садитесь.
Затем, когда все сели, он продолжил:
— Я — ваш новый командующий Василий Сталин. С вами я уже встречался под Берлином, рад, что вижу вас снова.
Затем после нескольких фраз:
— Мне докладывали, что у вас, фронтовиков, какие—то неурядицы, — хочу услышать.
Конечно, все молчат. Тогда, еще раз осмотрев зал, Василий Сталин вдруг произнес:
— Прошу фронтовиков встать.
Вся левая половина зала (а мы, фронтовики, сидели все вместе слева) встала. Правая сторона, прибывшие «школьные работники» (так мы называли командиров, вышедших из инструкторских училищ), переведенные к нам «на усиление», осталась сидеть. Посмотрев на это, Василий Сталин сказал:
— Все понятно.
В дальнейшем разговоре он сказал, что примет все меры по улучшению обстановки с жильем, с аэродромом и укрепит нас опытными боевыми кадрами.
Действительно, не прошло и нескольких недель, как бывший командир нашего полка Чупиков был назначен командиром нашей «Кубинской» дивизии, а мой ведущий Александр Куманичкин — командиром 29–го гвардейского авиаполка. Чуть позднее началось строительство жилого городка из финских домиков. Василий Сталин добыл для авиации МВО из промышленности 500 финских домиков, в том числе 50 домиков для нашего полка, и к осени все наши бесквартирные летчики, ютившиеся в соседних деревушках, разместились в благоустроенных коттеджах. В том же году мы в эскадрилье купили вскладчину первую машину» (Крамаренко С.М. Против «мессеров» и «сейбров». В небе двух войн. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — стр. 131–132).
