— Я думаю, что пробыл у нее всего час. Точно не помню. Кажется, приблизительно столько. Не больше. Будь я там дольше, то, наверное, сошел бы с ума,— сказал он и улыбнулся.— Затем я попрощался с ней и ушел. Она тоже сказала мне «прощай». Это на самом деле было последнее «прощай». Я это понимал, и она это понимала. В последний раз, когда я на нее посмотрел, она стояла в дверях, скрестив руки на груди. Она попыталась что-то сказать. Но ничего не сказала. И без ее слов я знал, что она хотела сказать. Я был ужасно… ужасно опустошен. Словно сама пустота. Все звуки вокруг звучали как странный ветер. Форма многих вещей искривилась. Я брел куда глаза глядят. Казалось, что время, которое я потратил в своей жизни, было потрачено бессмысленно. Мне хотелось вернуться к ней, крепко обнять ее. Но этого я не мог. Не мог.

Он закрыл глаза и покачал головой. Затем выпил второй эспрессо, который ему подали.

— Стыдно такое говорить, но я теми же ногами вышел на улицу и купил женщину. В первый раз в жизни купил женщину. Думаю, что и в последний.

Некоторое время я смотрел на свою чашку. А затем подумал о том, каким самонадеянным человеком я был раньше. Хотелось как-то рассказать ему об этом. Однако у меня бы не получилось об этом рассказать удачно.

— Когда вот так рассказываешь, кажется, что это произошло с кем-то другим,— сказал он и рассмеялся.

А затем замолчал, задумавшись. Я тоже молчал.

— «После того как вся эта история закончилась, король и все его придворные рассмеялись, надрывая себе животики»,— вдруг сказал он.— Каждый раз, когда я вспоминаю о том моменте, на ум приходит эта фраза, как условный рефлекс. Мне кажется, что к глубокой грусти всегда примешивается что-то слегка комичное.

На мой взгляд, как я и оговаривался раньше, эту историю нельзя назвать поучительной. Однако это подлинная история, которая случилась с ним, история, случившаяся со всеми нами. Поэтому, услышав ее, я не смог рассмеяться от души, не могу сделать этого и сейчас.

Меня зовут Кано Крита, я помогаю в работе своей старшей сестре Кано Мальта.

Конечно же, по-настоящему меня зовут не Кано Крита. Это имя я использую, когда помогаю сестре. То есть профессиональный псевдоним. Вне работы я использую свое настоящее имя Кано Таки. А называю я себя Крита потому, что моя сестра называет себя Мальтой.

Мне еще не приходилось бывать на острове Крит. Иногда я смотрю на него на карте. Крит — греческий остров недалеко от Африки. Он длинный и узкий, формой напоминает кусок мяса на косточке, обглоданный собакой, на нем есть известные руины. Кносский дворец. Легенда о том, как молодой герой заблудился в лабиринте, а царевна его спасла. Если у меня появится возможность съездить на остров Крит, я обязательно ею воспользуюсь.

Моя работа заключается в том, чтобы помогать сестре, которая слушает воду. Моя сестра профессионально занимается тем, что слушает воду. Слушает воду, которая пропитала человеческое тело. Не стоит, наверное, и говорить, что на это не всякий способен. Необходим талант и необходима тренировка. В Японии это может, вероятно, только моя сестра. Когдато давно сестра изучала это искусство на острове Мальта. Туда, где практиковалась моя сестра, приезжали и Аллен Гинзберг, и Кит Ричардс. На острове Мальта есть такое специальное место. В этом месте вода имеет очень большое значение. Сестра занималась там несколько лет. А затем вернулась в Японию, назвала себя Кано Мальта и приступила к работе, стала слушать воду в человеческом теле.

Мы снимаем старый дом в горах, где живем вдвоем. У нас есть погреб, там сестра хранит разные сорта воды, привезенные из разных областей Японии. Вода стоит в керамических кувшинах. Так же как и для вина, погреб — самое подходящее место для хранения воды. Моя работа заключается в том, чтобы как следует сохранить эту воду. Если в нее попадает грязь, я ее вычерпываю, а также слежу за тем, чтобы зимой она не покрывалась льдом. Летом — чтобы в ней не заводились насекомые. Не особенно сложная работа. И времени почти не отнимает. Поэтому большую часть дня я обычно провожу за архитектурными чертежами. А когда к сестре приходят посетители, подаю чай.

Ежедневно сестра прикладывает ухо к каждому кувшину в погребе и внимательно вслушивается в еле уловимые звуки, возникающие в них. И так каждый день, часа по два-три. Для нее это тренировка слуха. Разная вода издает разные звуки. Сестра заставляет и меня этим заниматься. Я закрываю глаза и пытаюсь обратиться в слух. Однако мне почти не слышно звуков воды. Наверное, у меня нет такого таланта, как у сестры.

— Сначала ты должна услышать звук воды в кувшине. А уже потом сможешь услышать звуки воды в человеческом теле,— говорит мне сестра.

Я изо всех сил напрягаю слух. Однако ничего не слышу. Хотя иногда мне кажется, будто я что-то всетаки слышала. Будто что-то шевельнулось очень далеко. Доносится такой звук, словно бы маленькая букашка раза два-три взмахнула крылышками. Вернее сказать, не звук доносится, а воздух еле-еле вздрагивает. Но через мгновение все исчезает. Словно играет со мной в прятки.

Мальта говорит, жаль, что я не слышу этого звука.

— Именно таким людям, как ты, необходимо четко улавливать звуки воды в человеческом теле,— говорит Мальта.

А говорит она так, потому что я женщина с проблемами.

— Ты просто должна его услышать,— говорит Мальта. А затем качает головой.— Если ты сможешь его слышать, то проблема решится сама собой,— говорит Мальта.

Сестра всем сердцем беспокоится обо мне.

У меня и правда есть проблема. И я никак не могу избавиться от нее. Все мужчины, встречаясь со мной, обязательно пытаются меня изнасиловать. Каждый, кто меня увидит, валит на землю и стягивает ремень со штанов. Я не понимаю почему. Это давно уже началось. Сколько себя помню.

Полагаю, что я красавица. Тело у меня превосходное. Грудь большая, зад подтянутый. Смотрю на себя в зеркало и понимаю, что секси. Когда иду по улице, все мужчины ошарашенно глядят вслед. Мальта мне говорит:

— Но ведь это не значит, что насилуют всех красивых женщин в мире без исключения.

Я согласна с ней. Только мне так не повезло. Наверное, и на мне за это ответственность лежит. Наверное, на них желание нападает оттого, что я робею от их взглядов. Они раздражаются, когда это видят, и подсознательно жаждут изнасиловать меня.

Какие только мужчины не насиловали меня раньше. Насиловали грубо, несмотря на сопротивление. Учитель в школе, одноклассник, домашний репетитор, дядя по маминой линии, сборщик счетов за газ, даже пожарный, который приехал тушить пожар в соседнем доме. Как бы я ни пыталась этого избежать, ничего не получалось. И ножом меня резали, и по лицу били, и шлангом душили. Вот так грубо насиловали.

Поэтому я уже давно перестала выходить из дома. Если так и дальше будет продолжаться, меня в конце концов убьют. Вместе с сестрой мы уединились в горах подальше от населенных мест и заботимся о воде в кувшинах, стоящих в погребе.

Всего один раз я убила насильника. Если говорить начистоту, убила-то его моя сестра. Этот мужчина, как и остальные, пытался меня изнасиловать. В нашем погребе. Он был полицейским. Пришел к нам с каким-то расследованием, однако с того момента, как открылась дверь, казалось, что он уже и минуты не может потерпеть, поэтому прямо на месте меня и повалил. Разорвал на мне одежду на клочки и спустил свои штаны до колен. У него еще пистолет бултыхался. Я в страхе сказала, что он может делать что хочет, только пусть не убивает меня. Он ударил меня в лицо. Однако в этот момент, к счастью, вернулась сестра. Она услышала шум и появилась со здоровенной палкой в руке. А затем решительно ударила полицейского сзади по голове. Раздался глухой звук, словно что-то куда-то провалилось, и полицейский потерял сознание. Затем сестра принесла с кухни нож и аккуратно, как разделывают брюхо тунца, перерезала ему горло. Разрезала бесшумно. Сестра мастерски точит ножи. Ножи, которые точит сестра, режут невероятно остро. Ошеломленно я наблюдала за этим.