Поскольку я выбирался последним и место сражения было ограничено до предела, я лишь играл роль статиста и могу описывать происходящее не по воспоминаниям, пришедшим после стресса, а потому немного запутанным и искаженным, а точно и беспристрастно.

Выбив локтем окно («Мерседес» оказался вовсе не бронированным, но мне стоило догадаться об этом раньше, приняв к сведению характер его повреждений), Витя Пискунов с видом клинического идиота схватил сидящего на заднем сиденье кавказца и стал вытаскивать его на улицу. Раздался грохот второго стекла – это Мокин, любящий брать пример с начальника, расправился со стеклом слева. И я увидел, как после нескольких кряду зуботычин сидящий за рулем Витин обидчик завалился вправо и уткнулся в зад пытающемуся выбраться из машины третьему.

Наверное, водители стоящих по обе стороны от «Геленвагена» машин сожалели о том, что час, два часа, полчаса назад где-то в Москве кого-то подрезали, проскочили на красный, опережая время, и теперь оказались рядом с серебристым «Мерседесом». «Не проскочи я на красный, – думал, верно, тот, на крыше машины которого сейчас шла отчаянная борьба Пискунова с врагом, – стоял бы я метров на пятьсот дальше от этого места».

Самым предприимчивым из группы захвата оказался Роман Голев. Я был уверен, что именно эту роль он и сыграет. Пока по обе стороны джипа шла кровопролитная схватка, он с лицом изучающего оперение какаду орнитолога заглянул в салон, покрутил головой и сунул руку в открытое окно. Через мгновение он вытянул коричневый саквояж и, деловито распахнув его, качнул головой.

Мы возвращаемся с добычей – читалось с лица его, как с листа бумаги.

Обидчиков Витя простил, как мог. Двое избитых до обморочного состояния кавказцев лежали – один на двери джипа, второй на помятой крыше «Шевроле», третий безуспешно пытался выбраться из «Геленвагена».

– Поехали! – заорал Пискунов, пытаясь выхватить у Голева саквояж, чтобы понять, там ли его деньги. – Там все?!

Выглядел он идиотом.

И пробка зашевелилась, как по команде.

Понимая, что сейчас не тот случай, когда нужно проявлять любезность, Пострелов включил указатель поворота и поехал на соседний ряд, как бык.

Нас глушили сигналами.

В наш адрес слали проклятия.

Мы уезжали с чужим кейсом, оставляя позади себя джип и тех, кто в нем ехал.

– Это точно тот джип? – уточнил на всякий случай Володя.

– Да они это, они! – орал, брызжа слюной, Пискунов. – Я их рожи сразу узнал!

Через несколько минут стало ясно, что джипу нас не догнать. Кавказцам нас теперь просто не найти.

Во время перерыва Ююкин вынул телефон и вышел за пределы съемочной площадки. С хранящимся во взгляде омерзением он рассматривал толпу на улице прикупленных для съемки передачи зрителей, нервно курил и бросал в трубку отрывисто, по-генеральски:

– Найти мне этот джип. Почему вы решили, что это обязательно джип?

– Мы опросили свидетелей, Геннадий Петрович. Четверо в одну душу утверждают, что из серебристого «Геленвагена» вышел человек, подошел к машине вашей жены и вынул какую-то сумку.

– Они так и говорят – сумку?

– Сомневаются, сумка ли то была. Говорят, такой пузатый маленький чемоданчик…

– Название ему сам сможешь придумать или мне подсказать? – разозлился Ююкин. Ему не хотелось, чтобы кто-то знал, что он знает, что жена перевозит что-то саквояжами, поэтому требовал ответа у собеседника.

– Я уточню…

– Значит, «Мерседес» работал на «сгоне»? А кто гнал?

Ююкинский визави ответил на это, что видели сумасшедший второй «Мерседес», и за рулем его сидел какой-то молодой человек в кепке.

– В кепке? – снова попросил подтвердить информацию генерал, предполагая, что на дворе не сезон для кепок.

– Именно! – после прокола с вещью, очень похожей на пузатый маленький чемоданчик, собеседник был очень рад, что не прокололся второй раз кряду.

Ююкин прокашлялся и посмотрел в глубину студии. Там в кресле сидел «таксист» и о чем-то, смеясь, беседовал с Крысей.

– Издеваются, суки, – понял Ююкин и только сейчас обратил внимание на кепку на голове романтика с большой дороги. Она была к месту в это время года, как был бы к месту зонт.

Генерал почувствовал, как внутри него растекается тепло. Он быстро сверил часы. Он приехал в студию уже после того, как с Верочкой произошло несчастье. Он успел, чего уж говорить об остальных…

– Геннадий Петрович! – прокуренным, дребезжащим, как ржавый колокольчик, голосом позвала Ююкина Крыся. – Пора начинать!

Стараясь не смотреть на «таксиста», генерал направился к своему креслу. Если бы у него был хвост, он хлестал бы им себя по бокам.

– …МКАД, а не Бульварное, потому что там много дорожных заторов…

– Спасибо, спасибо вам огромное, господин Грызлов! Но наш студийный телефон разрывается от звонков. Все хотят услышать информацию о том, что скажет о провокациях на МКАД третий герой нашей сегодняшней передачи! – Крыся торжественно прошествовала до кресла, в котором кипел Ююкин, и зависла от него таким образом, чтобы камера захватила их двоих. – Геннадий Петрович Ююкин, генерал-майор, он любезно согласился ответить на все наши вопросы…

Крыся чувствовала, что во время перерыва что-то случилось. Даже грим не мог скрыть бордового цвета, светящегося откуда-то изнутри генерала сквозь его толстые глянцевые щеки.

«Уж не свинку ли подхватил?» – подумала она язвительно и улыбнулась.

– Геннадий Петрович, можно ли угадать в потоке машин ту, что ведет за тобой охоту?

Она решила задавать простые вопросы.

– Вообще, внешние признаки вышедшей на охоту машины не отличаются большим разнообразием. Как правило, едет без номерных знаков. Когда такую останавливает инспектор ГАИ, знаки обнаруживаются в багажнике или в бардачке. Вместе с якобы сломавшимися только что всеми четырьмя крепежными винтами… – Ююкин скользнул взглядом по не перестающему улыбаться «таксисту». – Бывает… вместо постоянных номеров используются транзитные… давно просроченные или опять же ксерокопии… Чаще всего подставлялы используют дорогие машины: «Мерседес», «БМВ», «Ауди», «Сааб-9000»… Иногда на подставу пускают «Фольксваген Пассат» или «Лексус-300»… Очень редко, но все же порой используются почти новые «десятки» «ВАЗ». А вот иномарки, наоборот, как правило, в солидном возрасте. Даже мошенники не хотят подставлять под удары свежие машины. Главное, чтобы они выглядели как новые и за самые мелкие повреждения можно было бы затребовать денег побольше…

– Как это интересно, – сказала Крыся. – А каковы основные приемы мошенников?

– Основных приемов подставы всего три, – как в школе, начиная ответ с последних слов вопроса, стал отвечать Ююкин. Ненависть бурлила в нем, как смола в котле. – Самый распространенный – с использованием двух автомобилей, работающих в паре. Один догоняет вас в крайнем левом ряду и, моргая фарами, требует освободить ему дорогу…

– Моргая фарами… – неслышно, одними губами проговорил «таксист», и оператор запечатлел этот момент.

Не укрылось это и от внимания генерала. Замолчав на секунду, он продолжил:

– Второй – идет почти рядом с ним по соседнему правому ряду, лишь чуть отстав. Он готов резко прибавить скорость, едва вы начнете «выплывать» перед ним, и постарается обязательно клюнуть своим левым крылом правый бок или задний фонарь вашей машины. Дальше – бах! По формальным признакам вы виновник столкновения. Отпираться будет особенно трудно еще и потому, что на разборку с вами выйдут экипажи сразу двух машин…

– А второй прием?

– А второй прием – работа подставлял на бампер своей машины. Эти действуют на светофорах, чаще со стрелками поворота. Сидят по двое в машине. Водитель старается обозначить резкий старт при включившемся зеленом свете, а его помощник следит за идущим сзади автомобилем. Если тот тоже поддаст газу, да еще при повороте, скажем, направо повернет голову в левую сторону, то в первом автомобиле тотчас прозвучит команда помощника: «Тормози!» Бац – готово!..