– Мое влияние на Маркуса?

– Да. Я целый год с ним переписывалась, даже съездила в Нью-Йорк лично. Молила его спрятать Омфалос, потому что оставаясь на публичном обозрении, он подвергался непрерывной опасности.

Чем больше Инди узнавал, тем больше у него возникало вопросов.

– А как ты узнала, что Пауэлл намерен украсть Омфалос?

– Я знала о гиперборейцах. Я была в их числе, пока не узрела, что творит Адриан.

– Джоанна, мне ты об этом не рассказывала, – упрекнула ее Дейрдра.

– Значит, ты была в их числе, – повторил Инди. – Выходит, поэтому ты и отдала ему зоомагазин мужа?

Джоанна поглядела на Дейрдру, перевела взгляд на Бирна, и наконец – на Инди.

– Ладно, скажу.

– Джоанна! – вспылил Бирн. – Не делай глупостей!

– Нет, Филлип, пора вынести все на свет. Дейрдра, Адриан – твой сводный брат. Он был незаконнорожденным, и отдан приемным родителям за пять лет до моей встречи с твоим отцом.

Несколько долгих секунд никто был не в силах пошевелиться или проронить хоть слово. Наконец, Дейрдра прошептала:

– Мой сводный брат? Но кто… – она умолкла на полуслове, не в силах или не желая продолжать.

– Отец Адриана – Филлип, – указала Джоанна на отца Бирна.

– Не верю! – охнув, Дейрдра приподнялась со стула. – Ты мне ни слова не говорила…

Джоанна сделала пару шагов в сторону дочери, но та, будто ужаснувшись, попятилась.

– Ты таилась от меня, даже когда знала, что я вижусь с ним!

– Я пыталась не дать вам двоим сойтись. Ты не представляешь, как мне хотелось признаться тебе. Но я боялась того, что он может совершить, и оставалось лишь надеяться, что ты меня послушаешь.

– Он-то знает, разве нет? – глаза Дейрдры наполнились слезами.

– Да, конечно. Подружившись с тобой, он целил в меня. Видишь ли, он разыскал меня много лет назад. Я сказала ему правду. Меня терзало чувство вины, и когда твой отец умер, я отдала Адриану зоомагазин и приняла его в гиперборейцы.

– Как ты могла…

– Пожалуйста, выслушай! – взмолилась Джоанна. – Если бы я решила, что у тебя есть хоть малейший шанс проникнуться к нему серьезными чувствами…

«Как король Артур и его сестрица фея Моргана, – подумал Инди, – только наоборот. Пауэлл – чернокнижник и обольститель, а Дейрдра – воплощенная невинность».

– А почему ты вступила к друидам? – спросил Инди; любопытство его только разгоралось.

– Дабы досадить и отомстить мне, – взревел Бирн. – Она спуталась с ними, когда я отказался оставить сан ради нее.

– Не верю своим ушам, – Дейрдра тряхнула головой. Все давно были на ногах, кроме Бирна, сидевшего со своей чашкой, будто та могла помочь сохранить видимость приличий.

– У гиперборейцев никогда не было дурных намерений, – сказала Джоанна. – Их стезя – природа, земля и дух. Сюда замешаны легенды, песни и танцы, имеющие дело с взаимоотношениями между человеком, землей и духом.

– А при чем тут Омфалос? – не унимался Инди.

– Мы верили, что Омфалос будет открыт, а возможно, и возвращен в Стоунхендж, откуда ведет свое происхождение, и миру станет от этого лучше. Друиды стремятся привести Землю в равновесие и гармонию с Вселенной, и возвращение священного камня было бы символическим шагом на пути к этой цели. Таково было единственное наше намерение по отношению к нему.

– А почему ты говоришь, что он происходит из Стоунхенджа?

– Древнее эзотерическое знание. Больше я ничего не могу тебе сказать.

– Я полагаю, отцу Бирну ты об этом сказала, – заметил Инди.

– Мы заключили сделку, – пояснил Бирн. – Она мне поведала кое-какие друидские секреты, а в обмен я показал ей письмо монаха.

– И еще выяснил, что Ватикан так и не получил из Уиторна золотого свитка, – добавила Джоанна. – Помогать мне он не собирался, но стремился остановить Адриана с тем же пылом, что и я.

– Пожалуйста, давай уйдем! – Дейрдра схватила Инди за руку.

– Позволь мне закончить. Адриан – не единственный, кого надо опасаться, – ответила Джоанна и обернулась к Бирну. – Мне известно о твоих солдатах, Филлип. Ты еженедельно посещаешь армейские склады, но вовсе не для того, чтобы выслушивать исповеди, не так ли? Ты навербовал собственный отряд фанатиков, чтобы воевать с гиперборейцами и прочими, кто стоит у тебя на пути. Они взорвали пещеру и едва не убили мою дочь.

Бирн резко встал, опрокинув свою чашку.

– Мы не вправе позволить отыскать свиток ни тебе, ни Адриану. Мириться с вашим невежеством в вопросах зла недопустимо!

И в этот момент на кухне что-то разбилось. Все обернулись, а в дверях показалась экономка. Курносый мужчина зажимал ей рот затянутой в черную перчатку рукой и держал у ее горла нож. Инди разглядел на его бычьей шее шрам и понял, что это тот самый, едва не утопивший его. Громила вошел в комнату, и его напарник – Узкоглазый собственной персоной – вошел следом, направив на собравшихся револьвер.

А затем, раздвинув их в стороны, в гостиную ступил Адриан Пауэлл.

– Ты прав, отче, с невежеством мириться недопустимо, особенно с тем, которое исповедуешь ты.

Адриан Пауэлл переместился в центр комнаты. С виду в нем не было ничего особенного, не считая взгляда. «Притягательный взгляд, – подумал Инди. – Пронзительный, завораживающий, проницательный взгляд лидера».

– Вы спрашивали об Омфалосе, профессор Джонс, – остановившись перед Инди, сказал он. – Уверяю вас, камень в надежных руках, и получит наилучшее возможное применение.

– На вашем месте я бы поостерегся этого камня, Пауэлл. Он вытворяет с человеком престранные штучки.

– Странные и чудесные, – рассмеялся Пауэлл. – Я и не сомневался. Одни лишь дураки могут хранить столь могущественную реликвию в сейфе музея. Видите ли, профессор, я выучился черной магии, и выучился на совесть. Поглядите-ка, до каких высот она меня подняла! Все, чего я достиг, дала мне она. Но это сущий пустяк по сравнению с тем, что меня ждет. – Он улыбнулся Дейрдре. – Я рад, что ты не поддалась яду ополоумевшего попа, моя дорогая сестричка. По-моему, это ужасная смерть.

Потом обернулся к Бирну с Джоанной.

– Мама и папа! Знаете ли, я ведь ни разу не видел вас вместе. Это согревает мое бедное сердце.

– Адриан, чего ты хочешь? – спросила Джоанна.

– Уж ты-то, мать, должна бы знать. Ведь это ты поставила меня на путь познания. Ты привела меня к друидам. Ты только не знала, что я не только посчитаю их путь правильным и мощным инструментом знания, но и захвачу твое место.

– Твоими усами глаголет дьявол, – зарычал Бирн. – Тебе не избежать суда Господня!

– Отец, отец! Селадон, убийца-неудачник, а туда же, о Боге толковать! – Пауэлл подступил к священнику. – Письмо монаха я видел много лет назад. Мне бы хотелось взглянуть на него еще разок.

– Никогда, – огрызнулся Бирн.

Пауэлл обернулся к державшему экономку головорезу и кивнул. Тот вытолкнул женщину вперед, по-прежнему прижимая к ее горлу нож.

– Ты хочешь узреть, как ей перережут горло, или пойдешь на сотрудничество?

Экономка выпучила глаза на священника. Он взвесил обе возможности и сказал:

– У меня его нет. Я его сжег.

– Лжешь! Убей ее, – скомандовал Пауэлл.

– Нет, стойте! Я принесу! – бросил Бирн.

Пауэлл дал знак Узкоглазому сходить с пастором, и они вдвоем покинули комнату, а молодой парламентарий обернулся к оставшимся.

– Итак, на чем же мы остановились?

– Ты обратился к черной магии, которая не имеет ничего общего с намерениями гиперборейцев, – сказала Джоанна. – Омфалос следует использовать во благо всему человечеству, а не как орудие личной власти.

– Благо всего человечества! – захохотал Пауэлл. – А что сие означает, а, Джоанна? Что во благо одному, то во вред другому. Всегда так было. Вы не согласны, Джонс? – обернулся он к Инди. – Вы ведь заземленный, здравомыслящий человек.

– Зато вы – большой баламут, – отозвался Инди.