Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

КАРЛ XII (КОРОЛЬ ШВЕДСКИЙ)

ГРАФ КАРЛ ПИПЕР. — БАРОН ГЕОРГ-ГЕНРИХ-ГЕРЦ

(1697–1718)

Со дня отречения Христины от престола истекло сорок три года. В этот период два государя — Карл X и Карл XI сменили один другого, прославив себя и оружие шведское войнами с Польшей, Россией и Бранденбургией и оставив по себе память опытных полководцев и мудрых правителей, не запятнавших себя ни связью с фаворитками, ни потворством временщикам. Карл XI даже и законной своей супруге не давал лишней воли и терпеть не мог, чтобы она вмешивалась в государственные дела. «Давайте нам детей, но не давайте советов», — сказал ей как-то суровый король, когда она вздумала обсуждать по-своему какой-то государственный вопрос.

Сын и наследник Карла XI, Карл XII, родился в Стокгольме 27 июня 1682 года. Этот Александр Македонский Швеции знаком каждому из нас, русских, как противник Петра Великого, сперва победитель, потом побежденный; но мы знакомы с этой замечательной личностью только со стороны воинских подвигов. Здесь мы займемся обзором личности Карла XII как человека. В XVIII столетии, при той эпидемической лихорадке сластолюбия, которой были одержимы, за немногими исключениями, все государи Европы, Карл XII мог назваться выродком, счастливым исключением из общего правила. Он любил сравнивать себя с Александром Македонским; но всего ближе его можно было в нравственном отношении сравнить с древним Ахиллесом. По мифологическим сказаниям этот герой Троянской войны при появлении своем на свет был погружен своей матерью в волны Стикса, сделавшие тело неуязвимым, кроме пяток, за которые его держала мать при этом купании. Хотя и Карл XII под Полтавой был, подобно Ахиллесу, ранен в пятку, но мы сравнили его с героем древности в моральном смысле: душа этого северного героя с младенческих лет была закалена в холодных струях реки забвения человеческих чувств; реки, погасившей в сердце шведского героя малейшие зародыши любви и нежности. Да, в тот век, в который Людовик XIV млел и таял в объятиях своих любовниц, в тот век, в который фаворитки разыгрывали роли королев над королями, нравственный урод, подобный Карлу XII, конечно, мог назваться феноменом, явлением необычайным. Нет сомнения, что суровый климат Швеции не мог не иметь влияния как на тело, так и на душу Карла; влияние это, однако же, само по себе не могло выработать характера этого сурового мизогина (ненавистника женщин) без врожденных задатков. Карл с юных лет ненавидел женщин, цветы и музыку; ненавидел именно все то, чем, по мнению эпикурейцев, красна жизнь человеческая. Высокий ростом, рыжий, с высоким лбом, сливающимся с лысиной, резкий в телодвижениях, с грубой, отрывистой речью, Карл сознавал свою непривлекательность и до гробовой доски был уверен, что ни одна женщина не полюбит его бескорыстно, но если бы и полюбила, то он был слишком самолюбив, чтобы когда-нибудь унизиться, выказывая слабость пред женщиной. Он знал, что музыка и ароматные цветы, услаждая нервы, ослабляют их, делают человека восприимчивее, впечатлительнее, и он возненавидел цветы и музыку, точно так же, как возненавидел женщин. За эту громадную силу воли, за эту победу над самим собой Карл более всего достоин имени героя, и из всех его побед эта — славнейшая. Бесстрастие и равнодушие к женщине — высокая добродетель в правителе царств, в законодателе и в полководце.

В детстве Карл обнаружил богатейшие умственные способности и вместе с ними непреодолимое упрямство. Когда ему было семь лет, его зачем-то выслали из королевского кабинета и не велели входить туда. Карл, несмотря на запрещение, стучался в запретную дверь, потрясал замок и, видя, что все его усилия напрасны, с разбега ударился в дверь головой и окровавленный, без чувств упал на пол. Дверь, разумеется, отворили; маленького упрямца внесли в кабинет, и таким образом, так ли, иначе ли, но он поставил на своем. Учился Карл превосходно. Эрик Бенцелиус (впоследствии архиепископ упсальский) был его наставником в богословии, в латинском языке и в древней истории. Последнюю Карл предпочитал всем другим наукам, и любимейшим его автором был Квинт Курций. С жадностью читал будущий король Швеции повествования этого историка о походах Александра Великого, которого Карл решился взять себе за образец. Кроме латинского языка, он хорошо знал немецкий и французский, но последнего терпеть не мог и не объяснялся на нем даже с посланниками.

Карлу было пятнадцать лет, когда отец его скончался. Правительницей королевства до совершеннолетия юного короля назначена была его бабка Гедвига Элеонора. Однако же граф Пипер (впоследствии любимец и первый министр Карла XII) сумел отстранить ее от правительства, и Карл был объявлен самодержавным со всеми правами совершеннолетнего. Первые два, три года король не только ничем не отличился в глазах народа, но навлек на себя всеобщее неудовольствие за свою страсть к медвежьей охоте, на которой проводил целые дни и ночи. Недальновидные и непрошеные судьи не скупились на укоризны (конечно, заочно, шепотом) и нравоучения, хотя забава Карла XII была вовсе не препровождением праздного времени, но приучала его к походной жизни со всеми ее неудобствами и лишениями. Он до изнеможения, по пояс в снегу, бродил по лесам; целые часы бывал под дождем, на ветру; ломтем черствого хлеба утолял голод либо преодолевал его, почерпая в глубине своей высокой души бодрость и энергию. Прибавим к этому, что охота — дешевейшее из всех удовольствий, или, лучше сказать, удовольствие патриархальное, в котором Карл XII весьма справедливо находил гораздо более смысла, нежели в каком-нибудь бале, рауте или празднестве, поглощающем десятки тысяч риксдалеров, в сущности же, не стоящих и скиллинга. Бал без женщин и без музыки немыслим, и потому мог ли Карл XII допустить подобное сочетание двух ему ненавистных элементов?

Имея в виду молодость и неопытность шведского короля, Фридрих IV, король датский, Август II, король польский, и Петр I, царь русский, составили союз с целью отнять у Швеции области, завоеванные дедом и отцом Карла XII, и ослабить влияние этого королевства на дела Европы, низведя его на линию державы второстепенной. Вторжение датчан в Гольштейн-Готторн, герцог которого был мужем сестры Карла XII, было первым актом великой северной войны, двадцать лет обагрявшей кровью Россию и Швецию. Собрав свои превосходно дисциплинированные войска и посадив их на корабли, подкрепляемый голландской и английской эскадрами, Карл XII поплыл к берегам Дании и, сделав высадку на острове Зеланде, расположился здесь укрепленным лагерем. Эта высадка замечательна тем, что король шведский первый ступил на датскую землю: не имея терпения ждать, покуда к берегу пристанет линейный корабль, на котором он находился, Карл сел в шлюпку и, достигнув берега, положил на нем первый свой след. Король датский, предвидя несчастный для себя исход неравного боя, поспешил заключить мир в Травендале (8 августа 1700 г.), отступаясь от всяких притязаний на Гольштейн-Готторнское герцогство. Поход в Данию доставил Карлу XII случай выказать в полном блеске как свои военные дарования, так ровно и качества солдата, которыми он гордился более, нежели своей короной. Требуя от своих воинов строгого исполнения обязанностей, он сам подавал им пример терпения и послушания. В лагере, с ружьем на плече, он сам исправлял должность часового; собственноручно бил сбор на барабане (единственная музыка, приятная его слуху); ел кашицу или похлебку из одного котелка с солдатами и вообще являл в себе разумное сочетание простоты солдата с величием царственным. Без орденов, без всяких внешних отличий Карл был заметен каждому из своих воинов по фигуре, по походке, по голосу. Поярковая треуголка, надвинутая набекрень, грубого сукна синий мундир с желтым воротником и медными пуговицами, длинная шпага, лосинные штаны, ботфорты с огромными шпорами — таков был неизменный костюм короля-солдата. Ходил он скоро, большими шагами, несколько стремительно и размашисто; речь его была отрывистая, но внятная, отчетливая; во время разговора он имел привычку обтягивать перчатки с огромными крагами или верхние края ботфортов или почесывать у себя за ухом и с затылка ерошить волосы. Во взгляде его голубых прищуренных глаз было что-то холодное, неприветливое, но этот недостаток заглаживался приятной улыбкой, при случае переходившей в простодушный, но всегда продолжительный смех… Вообще веселость проявлялась в Карле XII какими-то вспышками, и всего чаще проявлялась она при таких обстоятельствах, при которых людям всего менее до смеху. Карл смеялся в минуты опасности, и на поле сражения обыкновенно проявлялась его веселость.

33
{"b":"115513","o":1}