Когда представляешь себе всё вышесказанное всегда задумываешься: здесь говорится про прошлое или про будущее? Мы не располагаем документальными (в общепринятом смысле) средствами позволяющим точно проверить время появления первых рабов, но факт отождествления труда с темной стороной жизни самым определенным образом отложился практически во всех индоевропейских языках. Параллельно вспомним, что все выбившиеся из рабов в номинальные хозяева и начальники питают поразительную склонность к черному цвету. Черные лимузины, черные костюмы, черные кожаные кресла, черные двери в офисах, тонированные стекла в окнах, черные чернила в авторучках, которыми они ставят свои «подписи». Кресты бы лучше рисовали.

Но вполне возможно, что черные здесь не причем.

Заметим и то, что все слова обозначающие работу идут от общего корня «-ar» или «-or». От этого же корня идет и само слово «арий» или «ариец». Это «земляной» корень и он наверное вообще самый древний. Удивляться здесь нечему: наши предки были первыми кто освоил обычное земледелие, затем — орошаемое, затем — двухпольное. Если вспомнить что древнейшие районы земледелия находятся в черноземной зоне, то ассоциация "земля — черный — работа" становится полностью понятной. Да и в районах подконтрольных черным белые скорее всего занимались именно земледелием и жизнь их проходила на земле, здесь они выгодно отличались от своих цветных современников в то время еще сидевших на деревьях или проводивших основное время в земляных норах и пещерах. Само слово «земля» сохранило во многих языках «земляной» корень, а в некоторых — стало названием нашей планеты (ср. немецкое «Erde», латинское «terra», английское "Earth"). В романских языках слово «земля» ("humus") и «человек» ("homo") идут от одного корня. Тоже самое говорит Создатель Адаму: "в поте лица твоего есть будешь хлеб, доколе не возвратишься в землю, ибо из нее ты взят"(Брейшит 3,19).

В советской коммунистической системе градации труда был даже введен термин «чернорабочий». Он должен был подчеркнуть величие победившего пролетариата. Hо черный цвет — отсутствие цвета. Отсутствие всего. Сам пролетариат называл субботы по которым его периодически заставляли работать — "черными".

Таким образом, можно точно заявить, что деградация всей белой расы началась тогда, когда появился первый раб. Роковое начало. Потом их стало больше. Потом еще больше. Рабы в свою очередь способны порождать только других рабов. Они были первыми пятнами на сверхчистом теле белой расы и именно вследствие подобных цветовых особенностей были очень хорошо заметны. И если белым и предопределено исчезнуть, то это произойдет только тогда когда рабами станут все. И ни днем раньше. А для того чтоб это произошло, они должны сначала лишиться силы (что уже почти достигнуто), затем утратить красоту (которая пока есть) и, наконец, потерять интеллект, что произойдет очень быстро, если будут выполнены первые два пункта. Тогда и наступит роковой конец. В принципе, все три процесса необратимы. Их можно только остановить.

Христианские апологеты постулируя в начале V века понятие личного греха, тем не менее никак не обременили себя определением греха коллективного, что, впрочем, слабо тормозило лидеров средневекового христианства лихо объявлявших еретиками население целых городов и даже областей. Тем более, им не дано было подняться до определения расового греха, за исключением, мягко говоря, натянутой в концептуальном плане истории сыновей Hоя, явившихся якобы прародителями трех рас.[11] Ведь никакой богослов толком не объяснит вам, почему потомки Хама считались черными? То что Ной сказал "раб рабов будет он у братьев своих" (Быт. 9, 25) ничего не доказывает, — негры стали преимущественными рабами у белых примерно в XVI веке. Впрочем, сама попытка отождествить целую расу с грехом, пусть и отдельного человека, — довольно показательна. Грех, в христианском понимании, — всего лишь неправильный или недопустимый с точки зрения христианской этики поступок. Казалось бы когда христианство контролировало практически весь белый социум, располагая системами доносчиков, промывки мозгов, круговой поруки верующих, количество «грехов» должно было бы резко уменьшиться. Но ничего подобного не происходило. Дворцы первосвященников и прелатов представляли вертепы разврата самого худшего пошиба. Тогда же пошла гулять по миру поговорка: "Если ад есть, то Рим построен на нем". А если «грешат» верха, то низы здесь никогда не отстанут. Рыба воняет с головы.

Христианскому понятию «грех» теперешние бездарные эпигоны пытаются поставить в соответствие понятие «карма», введенное «испорченными» наследниками ведийских ариев примерно в VI веке до н. э. Карма, в самом стандартном переводе, обозначает просто работу, действие. По-видимому, в то время последние индийские арии, точнее те из них в ком сохранились остаточные следы былого белого миросозерцания поняли вещь, которая была известна всегда: все имеет отношение ко всему. Любое, совершенно любое действие, рождает цепь последствий, которые могут быть какими угодно, но у смешавшихся с черными и желтыми племенами ариев произошла «консервация» сознания, позднее в полной мере воплотившаяся в буддизме. Иными словами, праведность человека определялась степенью кармических последствий оставленных им в течении своей жизни. При таком раскладе, само понятие «прощения» или «отпущения» грехов, являющееся краеугольным в христианстве и главным источником дохода духовенства, для индуса или буддиста есть полнейший нонсенс. Христиане здесь явились стойкими последователями типично восточной морали, согласно которой любое действие может быть компенсировано деньгами, в том числе и прощение грехов. Лютер начал Реформацию с опубликования 95-ти тезисов против индульгенций и здесь он показал себя выдающимся арийцем. Он нанес удар по самому слабому месту церкви. И произошел обвал: Рим потерял области, дававшие ему львиную часть дохода. Церковь теперь навсегда попала под контроль светских властей.

Мы, интеллектуалы, если и признаем у белого человека «грех», то он состоит только в недостаточной степени совершенства такого человека, у совершенных грехов нет, ибо сами они — истина, а истина не имеет греха. Грех — это всегда обман, грязь, деградация, смерть. И одинаковые действия совершенные людьми разной степени совершенства, могут для одного являться грехом, а для другого — добродетелью. Относительно черных, желтых и красных представителей рода человеческого, можно сказать, что с позиции белого интеллектуала они вообще не имеют грехов и все предрассудки или ненависть белого по отношению к ним диктуется тем, что нормальный белый — и это одно из его главных отличий, — всегда хочет видеть всех подобными себе. Белые высаживая десанты на берегах Африки, захватывая черных рабов, а затем перевозя их в Америку, первым делом обращали их в христианство, т. е. делали хоть в чем-то похожими на себя, подрывая собственный идеологический статус. "Несть ни эллина, ни иудея, но только во Христе!", — теперь вместо эллинов и иудеев, выступали, соответственно, черные и белые. Так все начиналось. А заканчивалось как в классическом советском фильме «Цирк»: "рожайте хоть черненьких, хоть красненьких, хоть зелененьких в полосочку". И вы думаете не нарожали? Черные всегда остро чувствовали подобную нестыковку в сознании белых (по большому счету, все представители иных рас вторгавшиеся на белые земли, непременно удивлялись, как у столь развитых людей может быть такая, с позволения сказать, "религия"?), а охота с которой черные принимали христианство может быть объяснена только близостью набора представлений черных с мироощущением Христа, все таки, как ни крути, Христос был отдаленным потомком смешения черной и белой рас и степень его черноты остается загадкой. Вспомним, что одной из первых стран принявших христианство была Эфиопия, — старейшее черное государство, по сути единственное никогда не завоеванное белыми.[12] Здесь мы имеем еще одно веское подтверждение что христианство возникло действительно как религия рабов: даже по прошествии сотен лет рабы (на сей раз черные) с радостью его принимали. И нет ничего удивительного, что когда черные были уравнены в правах с белыми, а затем, в Америке, получили права несколько большие чем белые, они так же массово начали переходить в ислам, ибо ислам изначально распространялся если и не среди элиты, то во всяком случае среди класса который сейчас именуют «средним». Впрочем и мусульманами черные будут не вечно, и если им удастся достичь полного контроля в той или иной развитой стране, они непременно вернутся к традиционным анимистским культам, пусть и с элементами иудеохристианской и мусульманской доктрин. Такой процесс полным ходом пошел в эпоху деколонизации африканских стран, когда новоявленные черные вожди, ставшие в один миг президентами и премьер-министрами, тут же начали менять европейские имена на традиционные негритянские, которые белому и выговорить-то трудно.[13]