Он увидел безобразное, покрытое зелеными бородавками лицо. Широкое в скулах и очень узкое в подбородке, с крохотным ртом и плошками-глазами. Оно не было человеческим, в этом Зеленцов мог бы поклясться. Дело не в уродстве черт, не в их непропорциональности — просто вся наружность раненого урода не подчинялась законам человеческой гармонии. В чудище не наблюдалось и следов этой гармонии, пусть даже нарушенной. Ее просто не было.
Волосы у него оказались действительно длинными и спутанными — свалявшимися, как рваные рыбачьи сети, много лет гнившие на заброшенном причале. Руки с шестью пальцами — тоже длиннее, чем следует. Зеленцов с ужасом разглядел лишний сустав: кроме плеча и предплечья, имелось еще одно сочленение.
— Боже! — вырвалось у Зеленцова. — Кто ты? Зачем ты хотел меня убить?
— Я не хотела… — прошептало чудовище. — Я не хотела убить…
Оно двинулось еще немного, и Зеленцов разглядел ноги раненого существа: они срослись и только там, где начинались лодыжки, немного расходились на стороны.
— Русалка? — сказал Зеленцов, откидываясь на спинку скамьи и усаживаясь по-турецки. — Это даже интересно!
Он сунул сигарету в угол рта и закурил. Снизу, из темноты, его сверлили взором глаза-плошки.
Абсурд ситуации взял верх над трезвым рассудком Алексея Зеленцова, и молодой человек принял здравое решение: ничему не удивляться, все принимать как должное и попросту допросить умирающего врага, пока тот не утащил с собой в могилу все свои зловонные тайны.
— Русалка? Чрезвычайно интересно. Но почему ты хотела убить меня?
— Я не хотела… — хрипела русалка, простертая на земле. — Никто из вас не может дышать под водой.
— Это закономерно, — заметил Зеленцов сверху вниз. — Прежде чем тащить под воду представителей вида гомо сапиенс, следовало бы получше изучить их физиологию. Ситуация ясна? — Он наклонился вперед и снова зажег зажигалку. В ее химическом огоньке явилось дергающееся от боли безобразное лицо русалки. — Я тебя спрашиваю, гадина: ясна тебе ситуация?
— Я умираю, — сказала русалка, скребя пальцами землю.
— По твоей вине умер хороший человек. Ясно тебе?
— Я не хотела, чтобы он умер… Я полюбила его…
— Конкретней, — потребовал Зеленцов.
— Я стараюсь конкретней, — сказала русалка. — Я люблю мужчин. Красивых мужчин. Самые красивые мужчины — такие, как ты.
— Спасибо, — сказал Зеленцов иронически.
Она не уловила иронии. Улыбнулась крохотным ртом, показала микроскопические рыбьи зубы.
— Я слушала, как вы поете. Я знала, что люди не могут дышать под водой. Но вы пели обратное.
— То есть? — насторожился Зеленцов.
— Ваши песни говорили обратное, — повторила русалка. — Я поняла, что нашла людей, которые могут все. Могут дышать под водой. Могут жить с любой женщиной. Разве не так?
— В песнях все преувеличенно, — сказал Зеленцов. Он начинал понимать, и ему делалось все страшнее и страшнее.
— Я всегда говорю то, что есть, — прошептала русалка. Теперь улыбка на ее жутком лице была растерянной и жалкой. — Я не знала… Первый из них поцеловал меня.
— Просто был так пьян, что не соображал, с кем обнимается, — сказал Зеленцов безжалостно.
— Я этого не знала… Я думала, что он любит меня. Я любила его!
— И потащила к себе под воду? — спросил Зеленцов.
— Это очевидно, — сказала русалка. Кровь все текла и текла из ее раны. Она то и дело поглядывала на увеличивающуюся под ее боком лужу, и взгляд у нее делался при этом все более паническим. — Я скоро умру?
— Похоже на то, — сказал Зеленцов и закурил новую сигарету.
— Ты так красив! — вздохнула русалка.
— Это не имеет отношения к делу, — строго возразил Зеленцов.
— Ты не можешь сделать так, чтобы я не умерла? — спросила она.
— Интересно как? — осведомился Зеленцов.
— Я не знаю…
— Может, и могу, — неожиданно сказал Зеленцов. — Если остановить кровь. Но учти: я ничего не понимаю в твоей физиологии.
— Я тоже, — сказала русалка. И тихо, утробно засмеялась. — У нас есть общее! — добавила она, как будто это обстоятельство прибавляло ей радости.
— Я перевяжу тебя, — сказал Зеленцов, — но при условии: ты прекратишь приставать к десантникам и топить их. Они тебя не любят. Тебе дозволяется только любоваться ими издалека, из-под воды. Ситуация ясна?
Она стукнула по земле сросшимися ногами — точь-в-точь, как собака бьет хвостом по земле, когда любезный хозяин обращается к ней.
— Ситуация ясна, — сказала русалка.
— Ладно. Спускаюсь к тебе. При первой же попытке покушения — бью беспощадно.
— Ситуация ясна, — повторила русалка.
Зеленцов спустился. Ему не хватало света, поэтому он вытащил из кармана газету и поджег ее, бросив на скамье. Нож торчал в боку русалки, прямо под ребрами. Если бы такой удар поразил человека, тот был бы уже мертв. Но она недурно себя чувствовала, если судить по тому, как бойко она разговаривает.
— Ладно, — сказал наконец Зеленцов. — Попробуем. Я перевязываю тебя. Пока я это делаю, ты лежишь неподвижно. Ясно? Просто лежишь.
Газета догорела. У Зеленцова была еще одна. Он повременил зажигать ее, пока готовил полосу для перевязки, для чего пришлось расстаться с любимой тельняшкой. Затем при свете корчащихся на скамье, в инквизиторском пламени, бесплатных объявлений о ремонтах и круизах выдернул из раны нож и быстро затянул повязку. Тельняшка мгновенно пропиталась кровью, но, как ни странно, темная лужа под боком русалки больше не увеличивалась.
«Может, и выживет», — подумал Зеленцов. Он и сам не понимал, чего бы ему больше хотелось — смерти страшного существа (для чего ему жить, в одиночестве, на дне вечно заросшего пруда?) или его спасения?
— Ладно, — сказал Зеленцов. — Сдается мне, ты — тоже жертва обстоятельств.
— Я хочу быть жертвой! — сказала русалка. И села, простирая к Зеленцову руки.
— Эй, ты опять за свое? — Он отшатнулся и показал ей нож. — На сей раз буду бить прямо в глаз! Понятно тебе?
Русалка закрыла лицо руками.
— Ты притворялась! — догадался Зеленцов. — Ты вовсе не была смертельно ранена!
— Может быть, — сказала русалка.
— Это реально исправить, — пригрозил Зеленцов.
— Может быть, — повторила русалка, но куда более задумчиво.
Зеленцов сдался.
— Рассказывай о себе, — приказал он. — Как ты здесь оказалась?
Русалка принялась причесываться, пропуская волосы между пальцами.
— Я была здесь всегда, — сказала она наконец. — Еще до всякого города. Это мое место. Мое место в великом болоте. Понятно?
— Более-менее. Дальше!
— Когда люди сделали пруд, у меня появился выход на поверхность. Я подплывала к самой кромке воды и смотрела на людей. Многие представляются мне прекрасными. Похожими на меня.
— Похожими на тебя? — изумился Зеленцов. — Но ведь ты…
— Тебе представляется, что я — чудовище, — сказала русалка. — Поверь, я очень хорошо тебя понимаю. Потому что здесь, на воздухе, и ты представляешься мне отвратительным. Ты не похож на меня! Ты не похож на таких, как я! Здесь ты совершенно другой. Но если бы мы с тобой оказались под водой, то все бы изменилось. Это происходило со всеми, кого я забирала к себе. Только жаль, что они умирали. Я не знала, что это случится…
— Погоди. Будем разбираться поэтапно. Что значит — на воздухе я не похож на тебя? Разумеется, не похож. Мы с тобой принадлежим к разным биологическим видам.
— Это иллюзия, — убежденно проговорила русалка. — Все, что происходит на воздухе, — иллюзия. Воздушная стихия обладает свойством искажать истинную природу вещей. Это понятно? Это достаточно поэтапно?
— Ну ты и выражаешься! — восхитился Зеленцов. — Я думал, ты едва лепечешь.
— Я насобачилась, — с гордостью объявила русалка. — К тому же были случаи, когда люди под водой дышали.
— Когда это?
— Один поручик, — сказала русалка. — Очень давно. Похож был на тебя. Когда я смотрела на него из-под воды, он заметил меня. Мы поговорили. Его жизнь была лишена смысла. Он сказал, что я — его единственная любовь. Так я узнала, что такое любовь и в чем ее сладость. Он нашел способ дышать.
