«Питер! Это не записка метрдотелю! И Тесла не был болен в обычном понимании этого слова. Он сохранил абсолютную ясность мысли до самого своего ухода. И тщательность подбора документов в имеющемся у меня комплекте (речь идет именно о комплекте) подтверждает это. На первый взгляд, это беспорядочная смесь вырезок из газет, старых писем и записок, счетов, карандашных набросков каких-то схем и устройств, математических расчетов, сделанных на бумажной салфетке в ресторане, отрывочных набросков для мемуаров, рукописей старых статей, всего того, что обычные люди, не имея решимости выбросить этот мусор, складывают в коробку из-под обуви и запихивают на верхнюю полку антресолей. Но все в целом это производит впечатление некоего зашифрованного послания, даже, если угодно, своеобразного завещания».
Эка тебя прорвало! Какая экспрессия! А ведь я ни о чем таком тебя не спрашивал. Что-то тут не то…
«Фрэнсис, вы интригуете меня! Но почему — меня? В мире найдутся сотни специалистов по Тесле, которые знают о его жизни в тысячи раз больше меня. Они посвящают этому все свое время, а для меня это лишь хобби. А зашифрованные послания и тем более завещания вообще не по моей части. Я всего лишь физик».
«Вы угадали причину моего обращения именно к вам. Дело в том, что значительное место в имеющихся документах занимают технические детали, а мое образование не позволяет оценить значимость этих документов».
«Среди упомянутых мною сотен исследователей творческого наследия Теслы имеется немало людей с физическим образованием».
«По причинам, которые вы при ознакомлении с документами сочтете очень весомыми, мне не хотелось бы раньше срока выносить их на всеобщее обсуждение. Сначала надо разобраться в сути документов, расшифровать послание. Я очень прошу вас помочь мне в этом».
Помочь! Это мы понимаем. Это уже ближе к правде. Похоже, какие-то документики у тебя действительно есть, откуда — это второй вопрос, это мы попытаемся вытянуть, потом. И интересует тебя их значимость, ценность, продешевить боишься! Разумно!
«Вы сказали, что готовы предоставить документы в мое полное распоряжение. Я не рискну взять на себя такую ответственность. Независимо от их содержания, они имеют огромную ценность, в том числе материальную. Если вы выставите их на аукцион, вы сможете получить большие деньги».
«Вы рассуждаете, как истинный американец. Как видно, годы, проведенные в Америке, наложили на вас отпечаток».
Так, в англоязычном Интернете я точно не выставлял напоказ свое российское происхождение. Впрочем, не великий секрет, при известной настойчивости узнать можно. Значит, справочки навел. И точно не бывший коллега, у всех коллег образование позволяет…
«Американец. В двузначном поколении. Поэтому поступлю я в конце концов именно так, как вы советуете. Только вот о больших деньгах иллюзий не питаю. Покупатель уже имеется, и как только он узнает о существовании этих документов, то до всякого аукциона сделает предложение, от которого нельзя будет отказаться».
Не сумасшедший!
«Да, в госдепе и ФБР сидят редкие скряги».
«Вы бесшабашны, как все русские. Упоминать ФБР в открытой переписке! Или вы верите в демократические ценности?»
Сейчас не об этом!
«У вас есть опыт общения с русскими?»
«Небольшой, но оба они были немного сумасшедшими. На американский взгляд конечно».
«Возможно, вы имели дело с русскими евреями, они действительно немного сумасшедшие. На наш взгляд».
«Ай-яй-яй, как неполиткорректно! Нет, те были русские, Иван и Николай, как Тесла. И они были сумасшедшими. Надеюсь, что и вы такой же».
Даже так!
«Это необходимое условие?»
«Я не совсем понимаю. При чем здесь условия? Я не говорил ни о каких условиях. Никаких условий. Никаких обязательств с вашей стороны. Вы вольны делать все, что захотите. Но возможно, что, если вам удастся расшифровать послание, вы захотите кое-что сделать. А для этого надо быть сумасшедшим. Достаточно сумасшедшим».
Я, конечно, сумасшедший, если вдуматься, но не люблю оставаться в дураках. Меня во что-то втягивают, во что-то, требующее не слов, не советов, не анализа текстов, а дел. Мне это нужно? Сейчас-то уж точно не нужно. Мне работу искать нужно, а попробуй ее найди в условиях кризиса и всеобщего сокращения. С другой стороны, пустой уик-энд и никаких обязательств…
«Боюсь, что вы обратились не по адресу. Я человек здравомыслящий. Но я с удовольствием посмотрю документы, все или ту часть, которую вы сочтете возможным показать мне. По счастливой случайности я ничем не занят в наступающий уик-энд, поэтому могу уделить вашей проблеме достаточно времени. Вы можете отсканировать документы и переслать мне по электронной почте?»
Уже отправив послание. Саров перечитал его и рассмеялся. Ох уж эти клише! По счастливой случайности!.. Надо же такое написать!
«Не уверен, что это хорошая идея… Как я уже говорил, мне не хотелось бы, чтобы содержание документов было оглашено до срока. А информация в Интернете имеет свойство утекать и растекаться. Часто помимо нашей воли и против нашего желания. Не так ли?»
Да что ты все о сроке?.. О каком таком сроке? Мысль промелькнула при чтении первой части послания, но тут же была прихлопнута последним вопросом. На что он намекает? На сегодняшнее происшествие? Но о нем никто не знает, кроме его коллег по лаборатории. Может быть, весь этот роман в электронных письмах всего лишь розыгрыш? Но кто из них на такое способен? Английский в письмах правильный, и его корреспондент явно не затрудняется в выборе слов, ишь как шпарит, оглянуться не успеешь, как ответ уже на экране, будто приготовлен заранее. По языку проходят только американки, но, во-первых, бабы, во-вторых… Саров подавил неполиткорректное высказывание. Есть еще Эпштейн, но тот бы взвился на шутку о русских евреях, у него на этом пунктик. Ах да, Большой босс! Этот вполне может. Умный, гад, этого не отнимешь, и по отзывам людей, знавших его раньше, до того, как он выбился в начальники и стал корчить из себя большого босса, был парень хоть куда. Но у него молодая жена, с такой у компьютера ночью не посидишь.
«У вас есть другие идеи?»
«Мы можем встретиться. Наше дело таково, что требует полного доверия. Чтобы у вас не возникало мыслей о розыгрыше, афере или фальсификации. Партнеру надо смотреть в глаза. Документы необходимо подержать в руках, они несут ауру писавшего. Сделать это предпочтительно в спокойной обстановке. Например, у меня в доме. Я живу неподалеку, неподалеку по американским и тем более русским меркам. Как вам такое предложение?»
«Обсуждаемо. Мне надо прикинуть мой график».
«В любое удобное для вас время».
— Он клюнул, сестренка! Нет, он заглотил крючок!
А Серов действительно задумался. Потом посмотрел на часы. 23.59. Надо же! Как быстро пролетело время. Вот и конец черной пятнице: Что ж, продолжим наши игры.
«Дорогой Фрэнсис, не могли бы вы рассказать мне о том, как к вам попали эти документы. Отнюдь не настаиваю на этом, но история документов обычно служит весомым аргументом в пользу их подлинности…»
(«Или неподлинности», — подумал Саров. Нехорошо получилось. Он стер последние слова и напечатал по-новому.)…
«…история нахождения документов во многих случаях позволяет проследить их путь и уточнить время создания».
