– А! Вот и вы! – Мария повернулась к Джессу и Лане, как только они вошли в библиотеку. – Я решила, что вам здесь будет уютнее, чем в парадных комнатах, мисс Данливи.

Домоправительница сделала знак слугам выставить последние блюда под крышками на небольшой круглый стол, застеленный тонкой кружевной скатертью и поставленный рядом с камином. Фарфор и хрусталь сверкали в отблесках пламени.

– Вы потратили столько трудов!

Лана подумала о той работе, которая предваряла торжественный обед Ван Энделов, и ощутила жгучее желание не заставлять усталую прислугу трудиться дальше.

– Нам это было только приятно. Желаете, чтобы я осталась прислуживать?

Джесс покачал головой:

– Уже поздно. Вы и все остальные уже можете ложиться. Я уверен, что мы с Ланой сможем сами себя обслужить.

Мария знаком отпустила слуг, а потом налила какую-то искрящуюся жидкость в два узких высоких бокала и поставила их на серебряный подносик.

Поворачиваясь, чтобы уходить, она объявила:

– Тогда я пожелаю вам доброй ночи. Надеюсь, что вы нашли ваши апартаменты удобными, мисс Данливи.

– Спасибо, Мария. Ни о чем подобном я даже никогда не мечтала.

Когда домоправительница ушла, Лана осмотрелась и покачала головой:

– Я-то думала, что прелестнее тех комнат, что мне дали наверху, и быть ничего не может, но эта… – Она развела руками, словно обнимая стеллажи из красного дерева, занимавшие три стены и от пола до потолка заполненные томами в кожаных переплетах. – Ты только посмотри! Сколько книг… Как ты думаешь, владелец этого дома читал хоть какую-то часть?

– И немалую, готов биться об заклад. – Джесс подал ей бокал, а сам взял второй. – Он произвел на меня впечатление человека с пытливым умом.

– Кто он?

– Боюсь, что это должно остаться моей маленькой тайной.

Лана понурилась и посмотрела на бокал, который держала в руке.

– Что это?

– Шампанское.

Она изумленно вскрикнула:

– Но я это пить никак не могу!

– И почему же?

– Это было бы нехорошо. А что, если владелец дома узнает?

Джесс улыбнулся:

– Мне было приказано жить здесь, сколько мне понадобится, и чувствовать себя как дома.

– Может, и так, но владелец обо мне ничего не знал!

– Тогда мы сделаем это нашей маленькой тайной. – Он прикоснулся краем своего бокала к ее бокалу. – Выпьем за тайны. И за актерское мастерство.

Лана вздохнула:

– Наверное, это нестрашно – потому что я здесь совсем не надолго. И это – ради благой цели.

– Совершенно верно. Ну, и так… – Джесс ей подмигнул. – Я уверен, что нам простятся самые разные грехи, если наши намерения будут благородными.

Она насупилась:

– Ну вот, ты снова надо мной смеешься!

Она сделала небольшой глоток шампанского и почувствовала, как пузырьки взрываются у нее на языке. Это было неожиданно и довольно приятно – и она отпила еще немного, почувствовав, как шампанское шелком скользит по ее горлу.

– Я и не думала, что у шампанского такой вкус. Оно… щекочет. – Придя в восторг, Лана выпила еще немного и повернулась к столу. – Никогда такой красоты не видела. Серебро и хрусталь так красиво играют при свете камина!

Джесс внимательно рассматривал Лану. Красивым было не только убранство стола. Несмотря на дешевое платье и поношенные башмаки, в Лане было больше очарования, чем у светских дам, собравшихся тогда у Ван Энделов в лучших своих нарядах и со сложными прическами. Ее прямота и милая скромность были очень притягательными. Но дело было не только в ее безыскусной невинности. Одновременно в ней присутствовала явная чувственность. Роскошная грива локонов, влажным ореолом окружившая личико ангела, и ее аромат, напоминавший нежные весенние цветы, превращали ее в соблазнительницу.

Джесс отодвинул для нее стул.

– Раз Мария так потрудилась, нам стоило бы немного поесть.

Усаживаясь за стол, Лана почувствовала, как тыльная сторона его руки коснулась ее волос – и поразилась остроте собственных ощущений.

Джесс сел напротив нее и стал смотреть, как она выглядит в мягком свете свечей. Эта нежная светлая кожа и яркие глаза, которые наблюдают за ним так доверчиво! А еще был водопад угольно-черных волос… От одного прикосновения к ним у него пересохло в горле.

Он осушил свой бокал и наполнил его до краев, а потом долил шампанского в бокал Ланы. Сняв крышку с одного из блюд, он обнаружил на нем ломтики слабо прожаренного ростбифа, залитые ароматным винным соусом. Он положил немного им обоим на тарелки. Открыв еще несколько блюд, Джесс добавил на тарелки грудки перепелки, картофельное пюре с луком-пореем и поджаристые рогалики, еще не успевшие остыть.

Лана встревоженно посмотрела на свою тарелку:

– Мне столько никогда не съесть!

– Это почему же?

Она рассмеялась:

– Потому что у меня ни разу в жизни не было возможности съедать так много. Если я сейчас попробую это сделать, то, наверное, просто заболею.

– Это нам совершенно ни к чему.

Он накрыл ее руку своей – и снова ощутил волну жара.

Глаза Ланы расширились – и он понял, что она тоже это почувствовала. Это заставило его задержать свою руку еще на мгновение, словно дразня судьбу.

Она увидела притаившийся в глазах Джесса смех и едва заметно приподнявшиеся уголки губ. Когда Лана попыталась убрать руку, его пальцы сжались, удерживая ее.

Досадуя на то, что он развлекается за ее счет, она адресовала ему ледяной взгляд и проговорила:

– Если ты не против, то мне эта рука нужна, чтобы есть.

– Я против. У тебя ведь две руки. Не понимаю, почему ты не согласна поделиться одной.

– Думаю, ты провел в «Синем гусе» достаточно времени, чтобы знать, что я делаю с мужчинами, которые осмеливаются прикасаться ко мне.

– Неужели простое прикосновение к твоей руке настолько тебе отвратительно, Лана?

– Да, если я не просила об этом прикосновении.

– А! Понимаю. Значит, если я подожду твоей просьбы, то проблемы не будет?

– Никакой. – Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула, когда он убрал свою ладонь с ее руки. – И если ты готов ждать до второго пришествия, то ты эту просьбу услышишь.

Тут он запрокинул голову и громко расхохотался.

– Неужели я всегда такая забавная?

– Да, Лана, определенно. – Он взял вилку. – Давай отдадим должное нашему ужину.

– А как насчет моих уроков?

Он снова не удержался от улыбки.

– Мне показалось, что с ними можно подождать до завтра.

Он наблюдал за тем, как она пробует каждое из блюд, положенных ей на тарелку – подолгу задерживая кусочек на языке, медленно пережевывая и неспешно глотая. После первого же кусочка она замерла – а потом улыбнулась. И с каждой новой пробой ее улыбка становилась все ярче.

Наблюдать за ней было настоящим наслаждением. Она была открытой и честной, как маленький ребенок. К тому моменту, когда ее тарелка наполовину опустела, она уже мурлыкала от удовольствия.

В этот момент Лана посмотрела на него.

– Ты ничего не ешь!

Удивившись, он понял, что был настолько поглощен ею, что забыл про еду. Передвигая по тарелке кусочки еды, он продолжил наблюдать за ней.

Эта миниатюрная женщина действовала на него невероятно странно. С самого начала его влекло к ней, хоть он и не мог понять почему. Но раз она его забавляет, то почему бы ему просто не принять вызов, который она ему бросила? И потом – это будет такой великолепной шуткой! Он развлечется, превращая простушку иммигрантку в аристократку, а потом они над этим посмеются.

Что тут может быть дурного?

А если ей удастся получить опеку над сиротой, то тем лучше – хоть он и сомневался в том, чтобы даже лучшему на свете актеру удалось одержать верх над нью-йоркскими сливками общества в их продажном суде.

– Ты все время молчишь, Ветер. – Она положила вилку. – О чем ты думаешь?

Застигнутый врасплох, он выпрямился и пристально посмотрел на нее: