– Прости, ты прав. Твоя позиция сильней, чем моя жалость. Расскажи об этой девушке подробнее.

– В пятнадцать лет, спасаясь от унижений, она ушла из дома на улицу. Но она сильный человек, ей хватило силы воли не опуститься до наркотиков, подняться из грязи и мерзости. Хотя, сомневаюсь, что Мисс Мэри поверит в это.

– Прости, как же ей это удалось? – Мэрл вопрошающе посмотрела на него.

– Она не окончила школы, но до пятнадцати лет росла в обеспеченной семье, и ее прекрасное воспитание, изысканные манеры дали ей возможность стать высокооплачиваемой девочкой по вызову.

Мэрл вскинула голову.

– Это звучит чудовищно. Уж не хочешь ли ты сказать, что стать девочкой по вызову, – предел мечтаний?

– Нет, черт побери! Но это безопаснее, чем быть уличной проституткой. Не о такой судьбе для дочери мечтает каждая мать. Но я точно знаю, что моя подопечная боролась, чтобы подняться над мерзостью. Она закончила колледж на те деньги, которые зарабатывала по ночам. В конце концов она стала человеком, который может отомстить за свое поруганное детство.

Судьба несчастной девушки заставила Мэрл проникнуться сочувствием к ней.

– Теперь я понимаю.

– И я сделаю все возможное, чтобы наказать тех, кто загубил ее жизнь. – В голосе Шейна звучала непримиримость, лицо его стало жестким, глаза неистово горели.

Мэрл улыбнулась.

– Счастливая она, что ей достался такой адвокат. Ты сможешь доказать судьям все.

Шейн рассмеялся:

– Время покажет! – Он поднял сжатые кулаки. – Если ты сейчас же не заткнешь мне рот лепешкой, я буду выступать весь день и заговорю тебя до смерти.

– Я не боюсь. Я так восхищена тем, что ты делаешь и как говоришь об этом.

– Мне очень приятно это слышать. А теперь твоя очередь. Что ты еще делаешь, кроме того, что редактируешь свой знаменитый раздел?

Она сосредоточилась. Поправила тяжелые платиновые волосы.

– Конечно, мои занятия не столь увлекательны и заметны, как твоя адвокатская практика. Отвечаю на девичьи письма, отбираю из них самые интересные на мой взгляд. Выступаю в школах, в клубах для девочек, езжу по всей стране. Кстати, через неделю мне предстоит поездка на месяц. Собираю материалы для книги о дорогих моему сердцу подростках, но, видно, никогда не смогу приступить к ней вплотную.

Шейн не сводил с нее глаз.

– О подростках?

– Да, да, мои подростки – это юные особы, которым так необходимо знать, как бороться за свое достоинство и человеческие права. Ты ведь так рьяно их защищаешь! Я учу их, как дорожить жизнью и честью и тому, что никто не имеет права их обижать.

– Здорово! А я в первый же день обидел Мисс Мэри. Но это случилось потому, что ты первая меня рассердила.

Мэрл в задумчивости катала шарики из ячменного мякиша.

– Мне нетрудно представить себя на месте моих девочек, я так хорошо помню, как себя чувствует обиженный, обманутый, несчастный подросток.

Шейн с сочувствием и сожалением покачал головой.

– Плохие мы пережили времена. – Они помолчали, слушая ирландские баллады. – А чем ты занимаешься после работы? В твоей жизни были еще мужчины?

– Да, несколько. Но никого особенного так и не встретила. А женщины в твоей жизни?

– Так же, как у тебя. Встречались, расходились.

Мэрл внимательно смотрела на Шейна.

– Не везет мне на мужчин.

– Ты любила своего мужа?

– Казалось, что люблю. Но не так, как… – У нее чуть не вырвалось, «как тебя». Она с трудом нашлась, как закончить фразу: – Но не так, как должна была. Поэтому мы и расстались. Хотя официально мы развелись, потому что у нас не было детей.

Шейн опустил глаза.

– Не думал, что ты не сможешь больше иметь детей. Наверное, то, что произошло с Элен, повлияло.

– Скорее всего, да. Мы с мужем обращались в клинику. Но пока мы проходили лечение, получали консультации, от него забеременела другая женщина. У них родился ребенок сразу после нашего развода. Я все еще ненавижу своего бывшего мужа.

– Я его тоже ненавижу. Никогда его не видел, а ненавижу. – Он с сочувствием посмотрел на Мэрл. – А почему ты снова не вышла замуж?

Она задумчиво посмотрела на него, такого большого, сильного.

– Не знаю. – В ее ответе звучала горечь. – Я покончила с романтическими увлечениями. После восьми лет замужества все это теперь меня пугает, боюсь обжечься.

Он понимающе кивнул.

– А ты не думала о том, что можно иметь ребенка и без мужа?

– Нет, я слишком старомодна. Мне кажется, ребенок должен расти в полноценной семье, иметь мать и отца. – Она утверждающе тряхнула головой. – Да и поздно мне, слишком стара для этого. Если каким чудом забеременею, то я места себе не буду находить, опасаясь за здоровье ребенка. – Вдруг она улыбнулась. – И все-таки я мать. Все мои подростки – мои дети.

– И я испытываю отцовские чувства к девочкам, которых защищаю. Хотя иной раз бывает, они папашу могут пригласить выпить.

Они замолчали. Каждый думал о своем.

– После неудачной женитьбы у меня сложилось почти, как у тебя. Думаю, я сам виноват, что так получилось.

– А я уверена, что не только ты виноват.

– Нет, на этот раз дело только во мне. Моя жена прилагала все усилия к тому, чтобы между нами был лад. Я дал ей прекрасный дом в Оклендских горах, счет в банке, но любви, какой ей хотелось, не смог дать. Будто мое сердце было заперто, а я не сумел найти ключей, чтобы открыть его для любви. – Шейн поднял чашку, удивился тому, что чай совсем остыл, и осторожно поставил ее на блюдечко. – После развода приключений не искал, но потом почувствовал, что во мне что-то потухло или умерло. Я не уверен, что еще способен полюбить. Это звучит странно?

Она обхватила рукой его запястье.

– Что ты, Шейн! Это печально. Даже плакать хочется.

– Теперь ты знаешь, почему я избегаю таких отношений. – Он положил руку на тонкие пальцы Мэрл. Их руки соединились, и печаль их как будто тоже соединилась.

Что-то насторожило Мэрл. Она быстро убрала руку, поспешно спросила, нарушая затянувшуюся тишину:

– Ты как-то говорил, что живешь в плавучем доме в Саусалито. Это, должно быть, очень не похоже на твою жизнь в Оклендских горах?

Шейн усмехнулся:

– Ты когда-нибудь видела плавучий дом?

– Нет, не видела. Расскажи, какой он.

– Он похож немного… – он задумался, затем уверенно тряхнул головой. – На пальцах не объяснишь. Тебе самой надо посмотреть. – Бровь его поднялась. – Я сочту за честь показать его тебе.

– Мне бы очень хотелось посмотреть.

– Чудесно! – Шейн быстро встал, предложил ей руку. – Прямо сейчас и поедем.

Мэрл с испугом отпрянула.

– Я не поеду с тобой на мотоцикле.

– Ну если ты так против мотоцикла, мы можем добраться туда на пароме.

– Как это все забавно. – Мэрл взяла его под руку, и они направились к выходу.

Дорогая Мисс Мэри!

Моя мама говорит, что все мальчики – не что иное, как животные, они только и думают, как бы заняться с девочками сексом. Неужели это правда? Но иногда во время свидания я чувствую, что мне очень хочется заняться сексом с моим дружком. Так что же это значит? Что я тоже животное? Или, может быть, я ненормальная?

Обеспокоенная.

Хорошая моя!

Мальчики такие же люди, как и мы с тобой. Сексуальное влечение вполне естественно для всех людей: и для девочек, и для мальчиков. Но есть разница между животными и людьми, дорогая, – девочка или мальчик могут сказать «нет» своему желанию, взять себя в руки.

Мисс Мэри.

Мэрл держалась за поручни парома обеими руками. Свежий океанский ветер развевал ее пестрый шарф. Шейн стоял так близко, что она иногда касалась его. Ее сердце стучало так же громко и часто, как мотор под палубой парома. Показался туманный берег, и через несколько минут паром вошел в плотную белую завесу. Туман окутал Шейна и Мэрл и отделил их от других пассажиров, стоявших на палубе.