Она отмахнулась:

– Шейн, голубчик! Хватит! Я уже и так чувствую себя инвалидом.

Шейн сел на пол рядом с ней, поднял голову.

– Привет! Я – Шейн, отец ребенка, которого ты носишь, помни об этом. Что случилось? Ты не доверяешь мне?

Она глядела на него сверху.

– Мне кажется, я верю тебе. Так же, как и ты мне?

Он прищурил синие глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты мне не поверил, когда я искренне сочувствовала тебе в больнице после обморока.

Он взобрался на софу, закинул ногу на ногу, засунул руки в карманы брюк.

– Это совершенно другое.

– Так, начинается. Почему ты опять ко мне придираешься?

– Нет, это совсем другое. – На лице его появилось просительно-виноватое выражение. Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. – Нам еще долго придется прилаживаться друг к другу.

– Боюсь, слишком долго. – Она тряхнула головой. – Но есть маленькая надежда. Представь себе, что нам легче будет переносить свалившиеся на нас трудности, если мы перестанем ссориться.

Он взглянул на нее с удивлением. Кивнул в ответ.

– А ведь был прекрасный повод затеять небольшую перепалку, не так ли? Но обойдемся на этот раз без ссоры.

– И еще одно маленькое чудо. – Она изучающе посмотрела на него. – У меня есть одно наблюдение.

– Ну?

– В первый раз за весь день сегодня я не испытываю непреодолимого желания, хотя ты весь день рядом. Это обнадеживает.

Он бросил на нее удивленный взгляд. Нахмурился.

– Ну, огромное тебе спасибо, детка.

Она расхохоталась.

– Ты думаешь, сегодня твое мужское достоинство потерпело фиаско? Ничуть! Не беспокойся. Твоя привлекательность непобедима. Ты по-прежнему для меня самый сексуальный мужчина.

– Я надеюсь, – засмеялся он с облегчением. – Но все-таки к чему ты клонишь?

– Сама не знаю. Стараюсь понять. Все это время мы были только любовниками и…

Шейн закончил за нее:

– Настало время строить наши отношения не только на сексе? Ты говоришь, что мы относились друг к другу слишком страстно, поэтому и ссоры возникали так легко. – Он послюнил палец, приложил его к колену, будто проверяя температуру раскаленного металла. – Мы излучаем напряжение страсти, так что опасность пожара неизбежна!

– Как хорошо ты меня понимаешь! Ты прочитал мои мысли, – восхитилась она шутливо. – Мы собираемся пережить мою беременность, но никогда еще не были настоящими родителями. Нам сначала бы стать понимающими друг друга внимательными друзьями.

– Не могу с тобой не согласиться. – Он вопросительно глянул на нее. – Но, надеюсь, при этом ты не будешь отвергать все остальное. Я всегда считал, что как любовники мы просто бесподобны…

Мэрл радостно добавила:

– И мы сотворили маленькое чудо. Это потому, что любовь наша угодна небесам. Так, дорогой?

– Именно так, милая. – Шейн обнял ее, Мэрл положила голову ему на плечо и вздохнула.

Ее сердце вдруг сжалось от тревоги, как в тисках.

– Шейн, мне кажется, что я не переживу, если вдруг анализы покажут, что с ребенком что-то не так.

– Я тебя понимаю, эти три недели будут самыми долгими в истории человечества. – Ее успокаивало само присутствие Шейна, его дыхание, биение его сердца. – Самый верный способ пережить их, это быть предельно занятым, не оставлять времени на переживания и тревоги.

Мэрл согласно кивнула.

– И что ты собираешься делать?

– Пока не знаю. Но для начала я думаю приготовить обед и остаться с тобой на ночь. – Он быстро добавил: – Как друг, а не как любовник. Потому что не имеет значения, что покажет тест. Настало время наконец строить настоящие отношения между нами. Как ты думаешь?

Она подняла голову и с улыбкой взглянула на него.

– Я думаю, это здорово.

Дорогая Мисс Мэри!

Мой друг бросил меня и стал встречаться с моей лучшей подругой. Я притворяюсь, что не обращаю на это внимания, но в душе я ненавижу их и весь мир. Как мне избавиться от этого чувства?

Неистовая.

Дорогая моя!

Ты не должна держать в себе этот гнев. Все перегорит. Поговори об этом с кем-нибудь, кому ты доверяешь: с мамой, со священником, с любимым учителем. Ты должна избавиться от чувства ненависти, а то и не заметишь, как это чувство поглотит тебя и будет пагубно влиять на отношения с другими людьми.

Мисс Мэри.

После посещения клиники дни полетели быстро. Теперь Мэрл мало волновало то, что репортеры прознают о ее связи с Шейном. Он часто звонил ей на работу, рассказывал о том, как замучил его бесконечный процесс, беспокоился о ее здоровье.

Тошнота ее больше не донимала, поэтому вечерами они ужинали где-нибудь в ресторане, а потом отправлялись в театры, на концерты, в ночные клубы. Иногда они проводили вечер у Шейна в его плавучем доме или у нее. Никаких потрясений, никаких тревог – просто вместе были два любящих человека. Приходило, конечно, и желание, но они придерживались заключенного между ними договора – сдерживать себя до тех пор, пока они друг друга не узнают получше.

Они избегали разговоров на особенно волнующие их темы: о будущем ребенке, об их прошлом. Зато они могли бесконечно болтать о другом: о работе, о приятелях, о еде, о любимых и нелюбимых вещах. Они были внимательны друг к другу, но это настораживало Мэрл: ей казалось, что от ссор их удерживает только самоконтроль. В последний раз они касались своих юношеских отношений, когда говорили о Валери Валерто.

В один из четвергов вечером они сидели в гостиной у Мэрл.

– Я обедала сегодня с Вэл, – начала Мэрл. В руках у нее были пяльцы, перед ней лежал незаконченный рисунок с розой. – Я не могла больше откладывать и согласилась, наконец, с ней поговорить.

– Ну и как все это происходило? – спросил Шейн. В руках у него была чашка с кофе.

– Не так плохо, как предполагала. Вот черт! – Мэрл никак не могла попасть ниткой в ушко иголки. Она подержала во рту кончик розовой нитки. Прищурила один глаз и попробовала снова. – Валери задумала это, как серию интервью. Тема моего – что значит родить внебрачного ребенка, потерять его и потом вновь обрести спустя много лет. Никаких провокационных вопросов она не задавала.

– И когда выйдет статья? – спросил он, помешивая кофе.

– Думаю, еще не скоро. Она хочет переговорить кое с кем из профессионалов. Попробует сделать целую серию статей. – Она, наконец, вдела нитку. – Вэл хочет встретиться с Элен и с тобой.

– Со мной! – воскликнул Шейн. – Безумно боюсь этой женщины. Настоящая хищница!

Мэрл засмеялась.

– Она просто большая актриса. Мне кажется, вы чем-то похожи – два сапога пара. – Она сделала несколько стежков розовой ниткой. – Ты не плохо разыграл спектакль со своими девочками на ступенях заброшенного дома.

Он криво ухмыльнулся.

Мэрл откинула волосы со лба тыльной стороной ладони – в пальцах была зажата иголка.

– Мне интересно, а сами-то они хотят бросить улицу? Мне кажется, ты больше, чем они, хочешь этого.

У него по лицу заходили желваки.

– Есть и такие, кто мечтает выбраться. Их немного, но если я помогу двум или трем, то буду считать свою задачу выполненной. Другие девочки ходят со мной, потому что я им предоставляю возможность поиздеваться над полицейскими. Я всегда рад поводу посмеяться, ты же знаешь.

– Тут их можно понять, – сказала она, работая иголкой. – А какой толк от вашей сидячей забастовки?

– Город задыхается в трущобах. Эти брошенные дома не пригодны для жилья. Ремонтировать же их слишком дорого, только место занимают. Настоящая помойка, клоака!

Мэрл сосредоточилась на вышивке. Вдруг она резко спросила:

– Ты что, уже забросил свою идею?

От удивления у него поднялись брови.

– Я никогда ни от чего не отступаюсь. Разве ты этого не заметила? Я только начал борьбу.