– И взял кассету с записью камеры наблюдения, – добавил Бод. – Как мы ему и велели.

– Ага, я ее в бардачке припрятал. – Фингал мотнул головой в сторону «импалы».

– Хитрый ход, – сказал Пухл, моргая здоровым глазом. По правде, Фингал его не слишком впечатлил, да и у Геззера были сомнения. Мальчишка являл признаки покорной тупости, предвещавшей долгое печальное будущее в заведениях с минимальной изоляцией заключенных.

– Гляньте, – объявил Фингал, сгибая рыхлую левую руку. – Новая радикальная татуировка: Б.Б.П. Чтоб все было официально.

Поверх края пивной банки Пухл бросил Боду взгляд – мол, сам ему скажи.

– Ну, как смотрится? – радостно спросил Фингал. – Семьдесят пять баксов, ежли вы, парни, захотите такую же.

Бод соскользнул с бампера и стер следы ржавчины с камуфляжных штанов:

– Штука в том, что нам пришлось поменять название.

Фингал перестал гнуть руку:

– Что, больше не Братство Белых Повстанцев? Как так?

– Прав ты был насчет рок-группы, – сказал Бод.

– Угу, – вставил Пухл. – Нам не хотелось путаницы.

– И какое теперь новое название?

Бод сообщил. Фингал попросил повторить.

– Истые Чистые Арийцы, – медленно произнес Бод.

Фингал поджал губы. Он сердито уставился на аббревиатуру, выжженную на бицепсе:

– Выходит, по-новому… И-Ч-А?

– Верно.

– Вот дерьмо, – тихо пробормотал Фингал. Подняв взгляд, он попытался улыбнуться. – Ну ладно.

Повисла неловкая тишина, во время которой Фингал скрестил руки так, чтобы скрыть татуировку. Даже Пухлу стало его жаль.

– Но знаешь что, – сказал он Фингалу, – Орел там у тебя заебись.

– Да, бля, – согласился Бод Геззер. – Просто охуительный орел. Что там у него в когтях-то, «М-16»?

Мальчишка воспрял духом:

– Так точно. «М-16» я и просил у татуировщика.

– Ну, можешь теперь гордиться. Пива будешь?

Позже они вместе поехали в магазин спорттоваров «Спорт-Авторитет» и (по краденой «Визе») приобрели палатки, надувные матрасы, москитные сетки, топливо для фонарей и прочее походное снаряжение. Бод сказал, что все у них должно быть надежно упаковано и иметься наготове, на случай высадки на берег штурмовиков НАТО без предупреждения. Бод с удовлетворением обнаружил, что Фингал, в отличие от Пухла, питал настоящую любовь к спортивному камуфляжу. В награду Бод купил ему легкую парку «Древесная кора» – Фингалу не терпелось вернуться в трейлер и все это примерить.

Когда он заскочил внутрь переодеться, Бод заметил Пухлу:

– Он как ребенок рождественским утром.

Скорее как чертов дебил, подумал Пухл. И ответил:

– У тебя есть запасная шляпа? Потому что я не хочу больше смотреть на бритую голову этого бритоголового.

В грузовике Бод нашел промокшую шляпу-сафари в австралийском стиле – плесень аккурат сочеталась с камуфляжной расцветкой. Фингал гордо надел ее, затянув ремешок на горле.

День они провели у скальной расщелины, где вскоре стало ясно, что юному новобранцу нельзя доверять серьезное оружие. Пухл нелегально переделал «АР-15» в полную автоматику, что для нового члена Истых Чистых Арийцев оказалось чересчур, как физически, так и эмоционально. Взяв винтовку у Пухла из рук, Фингал издал вопль в духе команчей и заорал:

– Где тут Багамы?! Где эти натовские хуесосы-коммуняки? – После чего развернулся и принялся дико палить – пули свистели над водой, рикошетили от валунов песчаника, косили рогоз и срезали траву.

Бод и Пухл нырнули под грузовик, Бод бормотал:

– Никуда не годится. Иисусе, это совсем никуда не годится.

Пухл сипло выругался.

– Мне, блядь, надо выпить.

Фингалу потребовалось несколько минут, чтобы отпустить «АР-15», после чего его ограничили безобидной стрельбой по банкам из его старого «Марлина» двадцать второго калибра. На закате все трое, воняя порохом и выдохшимся пивом, вернулись в Пухлов трейлер. На вопрос Бода Геззера, хочет ли кто-нибудь есть, Фингал заявил, что сожрет целую корову.

Пухл не вынес бы еще часа в обществе гиперактивного кретина.

– Ты остаешься здесь, – приказал он Фингалу. – И стоишь на страже.

– На страже чего? – спросил паренек.

– Оружия. И всего дерьма, что мы накупили сегодня, – пояснил Пухл. – Новичок всегда охраняет. Разве не так, Бод?

– А то! – Бода тоже достала компания Фингала. – Палатки и так далее, это все важно для выживания. Нельзя их просто так оставлять без присмотра.

– Господи, я жрать хочу! – канючил Фингал.

Пухл похлопал его по плечу:

– Мы тебе куриных крылышек припрем. Хочешь супер-острых?

По сведениям банка, кредитку Джолейн использовали два вечера подряд в одном и том же ресторане «Ухари» – опрометчивый ход, который Кроум счел обнадеживающим. Укравшие билет «Лотто» определенно не были опытными преступниками.

Джолейн полагала, что никому духу не хватит трижды подряд туда возвращаться, но Кроум сказал, что это их лучшая зацепка. Сейчас они с Джолейн были у ресторана, наблюдая за красным грузовиком-пикапом, припаркованным в инвалидной зоне.

– Это они? – спросил Кроум.

– Те, что ко мне приходили, не были покалеченными. Ни один, – серьезно сказала Джолейн.

Из грузовика вылезли двое – один высокий, один пониже. Они вошли в ресторан без помощи инвалидных кресел, костылей или даже тростей.

– Чудо, не иначе, – изрек Кроум.

Джолейн не была уверена, что на нее напали эти же люди.

– Мы слишком далеко.

– Давай подберемся ближе.

Он зашел внутрь один и выбрал угловой столик. Через минуту вошла Джолейн – мягкая шляпа, солнцезащитные очки, как у Лолиты. Она села рядом, спиной к бару.

– Номер пикапа записал?

– Да, мэм. А что скажешь о наклейке на бампер? «Фурмана в президенты».

– Где они? – напряженно спросила она. – Они на меня смотрели?

– Если это тот столик, о котором я думаю, то они нас вообще не заметили.

На другом конце ресторана два весьма примечательных посетителя болтали с хорошенькой блондинкой-официанткой. Ее ошеломительная улыбка, к удовлетворению Кроума, объяснила загадку того, почему эти недоумки вечер за вечером возвращались сюда с паленой кредиткой – они втрескались по уши. Один из мужчин был полностью выряжен в камуфляж, включая кепку. У его спутника был грязный конский хвост и резиновая заплатка на одном из глаз. У обоих, как отметил Кроум, на лицах имелись глубокие порезы.

– Ты говорила, один был одет как охотник.

Джолейн кивнула:

– Точно.

– Взгляни-ка.

– Я боюсь.

– Все в порядке, – успокоил Кроум.

Она обернулась как раз настолько, чтобы глянуть мельком.

– Боже, – выдохнула она и отвернулась.

Кроум похлопал ее по руке:

– Мы молодцы, партнер.

За солнечными очками выражение Джолейн оставалось непроницаемым.

– Дай мне ключи от машины.

– Зачем? – спросил Кроум, уже зная ответ. Она не хотела открывать машину, она хотела открыть багажник.

– Подождем, пока они не уйдут, и…

– Нет, не здесь.

– Том, у нас «ремингтон». Что они смогут сделать?

– Забудь об этом.

Подошла официантка, но Джолейн не реагировала. Кроум заказал обоим гамбургеры и кока-колу. Когда они снова остались одни, он попытался убедить ее, что людная стоянка у ресторана – не лучшее место наставлять дробовик на кого бы то ни было, в особенности на двух пьяных психопатов из белой швали.

– Черт, я хочу мой лотерейный билет, – возразила Джолейн.

– И ты его получишь. Мы нашли ублюдков, это главное. Теперь им от нас не скрыться.

Она снова быстро глянула через плечо, вздрогнув при виде грабителя с хвостом.

– Никогда не забуду это лицо. Но вот пластыря на глазе я не помню.

– Может, это ты его ослепила, – предположил Кроум. Джолейн слабо улыбнулась:

– Дай-то бог.

Взрыв и пожар в доме Тома Кроума стали серьезным управленческим кризисом в карьере Синклера. Весь день он шлифовал оправдательный меморандум и ожидал вызова к ответственному редактору «Реджистера». Как и Кроум, ответственный редактор прошел закалку последними новостями политики и мир видел в мрачных тонах. Это был угловатый решительный мужчина за сорок, прежде времени поседевший, подверженный аллергии, неприветливый сквернослов. Он славился лазероподобным взглядом и отсутствием терпения.