— Когда вы успели заметить столько деталей? Вы же видели их всего несколько секунд. Или нет?

— Да, — подтвердил Каневацци, — но они внезапно вынырнули из тумана, когда мы брели по лесной тропинке, ведущей ко входу в пещеру. Понимаете, мы немного испугались. Я внимательно смотрел на них, опасаясь, как бы они чего не выкинули. Хорошо хоть, что у меня в руках было ружье.

— Дальше-то что?

— Они с нами поздоровались. Ну, вернее… Точно не знаю. Это было очень похоже на приветствие… Скажем так, они что-то произнесли.

— Что произнесли?

— Я не понял, они говорили по-арабски.

— А вы их слышали? — обратился Кау к Бьявати.

— Да, но я тоже ничего не понял. Уже потом, когда мы вошли в пещеру, то сразу о них подумали…Что это они делали там в такую рань, в шесть утра? Далеко от города, в это холодное время года. Зачем они шатались по лесу в день охоты? После того как мы их встретили, я сказал Гверрино: «Смотри, как бы нам кого не ранить ружейной дробью».

— Невелика была бы потеря.

Гверрино не удержался, и из него снова вылетела фраза, которую он произнес утром. Капитан Кау смерил его холодным взглядом.

— Вам показалось, что они нервничали, волновались?

— Да нет, наоборот, они вели себя очень спокойно.

— Слишком спокойно, — поправил приятеля Бьявати.

— Вы заметили что-нибудь необычное в их действиях?

— Нет, — ответил первый охотник.

— Нет, но ведь они были там, — добавил второй.

— Хорошо, — подытожил Кау. — Томмазо, ты все записал?

— Да, капитан, — ответил бригадир карабинеров Агати, удивленный тем, что капитан при посторонних обратился к нему по имени. На публике он обычно разговаривал официально, а по имени называл только при личном общении. Такие оплошности, как в это утро, с капитаном случались крайне редко.

— Это все. — Кау поднялся, чтобы распрощаться с обоими свидетелями. — Если хотите, можете перечитать показания. Подпишитесь. Мы дадим знать, когда вы нам понадобитесь.

Марко Камби, Джулио Нашетти и Анджело Гоцци вошли в редакцию, чего им сейчас менее всего хотелось. День предстояло посвятить тому, чтобы поднять переполох среди журналистов «Ла Воче делла либерта». Определенная доза паники была просто необходима. Надвигаются тяжелые времена, и вовлечь в это нужно всех сотрудников. Мужчины и женщины, которые дорожат своей зарплатой и озабочены выплатами кредитов, легче идут на компромисс. А это расширяет возможности участников переговоров.

Для профсоюзного активиста подобные ситуации — сущий ад. Все свои тревоги коллеги сваливают на него, ему приходится раздавать направо и налево обнадеживающие заверения, словно предлагая всем уже прокисшее молоко.

Этот день для Марко грозил быть именно таким. Но по внутреннему телефону ему позвонила секретарша Иллюстри.

— Синьор Камби, на линии супруга вашего брата. Она звонит уже в третий раз. Я не могла вам сообщить об этом во время собрания.

— Спасибо.

Странно, что Клаудия ищет его на работе. От ее тона Марко обдало тревогой.

— Здравствуй, это Клаудия. Извини, что я звоню тебе на работу, но… Лука попал в больницу. Этой ночью его прооперировали.

— Что с ним?

— Они говорят, будто у него был разрыв почки и им пришлось ее удалить.

— Этой ночью? Почему ты меня не предупредила?

— Это произошло в четыре утра. Я не стала искать тебя, потому что он не хотел. Пока его не увезли в больницу, он не знал, что его будут оперировать. Считал это простым недомоганием. Ты же его знаешь.

— Как он сейчас?

— Плохо. Хотя медики утверждают, что операция прошла успешно. Но, когда он проснулся, его куда-то повезли. Они говорили о диализе. Я не понимаю. Я боюсь…

Последние слова заглушили рыдания. Марко растерялся. Утешить Клаудию было бы нелегко, даже будь она рядом, а уж по телефону и подавно. Он заставил себя говорить спокойно, чтобы успокоить Клаудию и успокоиться самому.

— Не волнуйся, я сейчас приеду. Постарайся не терять головы. Наверное, все не так уж страшно. Ты же знаешь своего мужа.

Путь от редакции до госпиталя занял минут десять, так как на улицах почти не было движения. За это короткое время Марко попытался как-то осмыслить слова невестки.

У его брата случился разрыв почки. Из-за чего такое может произойти? Разве почка может лопнуть? Лука всегда отличался отменным здоровьем. И никаких проблем с почками не было.

По мнению Марко, чрезмерная забота Луки о собственном здоровье граничила с мнительностью, не переходящей, впрочем, в ипохондрию. Лука внимательно следил за своим питанием, регулярно играл в футбол и теннис, избегал перегрузок и ложился спать до полуночи. В свои тридцать семь брат выглядел крепким и здоровым, а также обладал всеми качествами настоящего мужчины, без малейших признаков неврастении, с которой ему, Марко, приходилось бороться каждый день.

Лука был двумя годами старше него. Его несокрушимая уверенность в себе основывалась на вере в собственные силы. Тем, кто сталкивался с ним впервые, его манеры казались грубоватыми, но при этом он излучал надежность и обаяние.

Клаудия не сомневалась, кого из них выбрать. Ей сразу приглянулся Лука. Марко ухаживал за ней, но дальше дружбы их отношения не продвинулись. Его нерешительность и неуверенность в себе в сочетании с чувствительностью отталкивали Клаудию. Напротив, уравновешенность и прямота Луки быстро завоевали ее сердце. До последнего времени Марко не сомневался, что так было лучше для всех троих.

Поднимаясь с постели, он сильно ушиб большой палец левой ноги о ночной столик, а когда брился, отхватил кусок кожи под подбородком. Под конец завтрака на рубашке оказалась капля кофе.

Всю дорогу от дома до больницы боль в ноге не оставляла его. Но двадцать минут прогулки быстрым шагом были необходимы — этого требовал отрастающий живот. Конечно, доктор знал, что нужно есть поменьше сладкого, хлеба, картофеля и тальятелле, но так строго наказывать себя не хотелось.

Под портиками он чувствовал себя защищенным от тумана и отголосков ночи. Доктор Роберто Касти, помощник главного врача отделения нефрологии, не любил туман и эти рассветные утренние часы. Свою работу он любил, однако же хронически опаздывал, особенно если смена начиналась в шесть утра. Касти полагал, что, по теории вероятности, чем раньше он встанет утром, тем больше трудностей ожидает его в течение дня.

Не успел он в шесть тридцать появиться в больнице, как его тезис получил подтверждение.

Палатная медсестра, уже привыкшая к опозданиям врача, предупредительно приблизилась к нему.

— Доктор, — начала она, — у нас пациент, срочно прооперированный этой ночью. Нефрэктомия.

Касти втянул живот и методично почесал двойной подбородок, чтобы лучше переварить эту малоприятную новость. Его персональный график не предусматривал сложных больных, в планах не было трансплантаций. Ожидалась рутинная работа, посещение готовых к выписке больных. Словом, он был настроен на спокойный рабочий день.

— А почему больной не в реанимации? — спросил Касти, скрывая недовольство.

— Все заполнено. Двое ребят разбились на мотоцикле.

— А в хирургии?

— Не было мест. Больного оперировал лично доктор Лама. Он же и направил его сюда.

А, подарочек Мага. Касти быстро пробежал записи и пришел к заключению, что, несмотря на сложную операцию, шансы на выздоровление у пациента неплохие. Оперируй его какой-нибудь другой хирург, угроза послеоперационных осложнений была бы достаточно велика, но тут работал Маг. Доктор Лама, главврач отделения хирургии и большое светило, мог похвастаться высоким процентом успешных операций.

Однако скрупулезность и осмотрительность Касти заставили его, едва облачившись в больничный халат, углубиться в историю болезни нового пациента. Лишь затем он направился в единственную палату отделения, оборудованную для интенсивной терапии.