Эйрене – богиня мира. Фрагмент

Ради достижения своих целей греки не останавливались ни перед чем… Хотя войны, которые они постоянно вели между собой, только ослабляли их единство. Геродот сказал (правда, имея в виду выступление греков против персов): «Потому-то не погрешишь против истины, назвав афинян спасителями Эллады». Нам трудно согласиться с такой оценкой великого историка. Правильнее было бы сказать, с учетом дальнейшего развития событий, что Афины стали «губителями Эллады». Перикл был яростным милитаристом и апологетом войн. Это признал объективный Фукидид, говоря: Перикл не допускал уступчивости и всегда «побуждал афинян к войне». Бесконечные войны и грабежи стали для Афин источником постоянной наживы. Не стесняясь взимать дань с союзников, они отвратят от себя всю Элладу. Фукидид подчеркивал, что если лакедемоняне пользовались гегемонией, «не взимая дани со своих союзников, а заботясь только о том, чтобы, подобно им, и у союзников был олигархический строй управления», то афиняне, напротив, «с течением времени отобрали у союзных с ними государств, за исключением хиосцев и лесбиян, корабли и обложили всех союзников денежной данью». Они всячески противились заключению мира со Спартой. Когда в Афины вернулись послы, направленные ими же для ведения переговоров о мире (391 г. до н.э.), один из самых уважаемых людей и послов, Андокид, выступил с речью «О мире с лакедемонянами». Однако Народное собрание не только отклонило рекомендации Андокида, но и, по предложению оратора Каллистрата, отдало послов под суд, обвинив в нарушении данных им предписаний. Послы, не дожидаясь решения суда, удалились в изгнание. Так вот на словах греки хотели мира, на деле вели войны.

Афина – богиня войны

Афины сами спровоцировали Спарту на войну, возводя против нее стены и обманув с помощью ложных обещаний Фемистокла. Во многом они виновны в воцарении атмосферы всеобщей подозрительности и вражды. «Эти события, – писал Ксенофонт, – привели таким образом к последствиям прямо противоположным тем, которые ожидались всеми людьми. Здесь собралась вместе почти вся Греция и выступила с оружием в руках друг против друга; все ожидали, что если произойдет сражение, то те, которые победят, получат в свои руки власть над Грецией, а побежденные подчинятся им. Однако по воле божества случилось так, что обе стороны, как победители, поставили трофей… Далее, обе стороны утверждали, что они победили, и тем не менее ни одна из сторон не приобрела после этой битвы ни нового города, ни лишней территории или власти по сравнению с тем, что она имела до этого боя. Это сражение внесло еще большую путаницу и замешательство в дела Греции, чем было прежде». Непрерывная междоусобица, вылившаяся в апофеоз Пелопоннесских войн, окончательно подорвала силу греческой нации.

Греческая боевая триера

Даже во время греко-персидских войн стоило больших трудов объединить их в единый союз против общего врага. Но и после громких побед, когда, казалось бы, можно уже воспользоваться их плодами, живя в мире и согласии, греки развязывали все новые и новые междоусобные войны. Не знаю, почему, удивлялся историк Полибий, но пелопоннесцы, народ, казалось бы, наиболее склонный к спокойному, мирному человеческому существованию, наслаждались им меньше всех. Напротив, они, как выражается Еврипид, «всегда зажигали войны и никогда не имели покоя от брани». О том же, если верить Геродоту, говорил и перс Мардоний, выражая свое несказанное удивление тем обстоятельством, что греки, которые все даже говорят на одном языке, предпочитают хвататься за оружие каждый раз, вместе того чтобы улаживать свои дела мирно, путем переговоров и послов, «при помощи герольдов и посланников».

Некогда, создавая державу, афиняне клялись, что они не допустят присвоения их подданными земли за пределами Аттики. Почувствовав силу и одержав ряд побед, прежде всего над персами, Афины встали на путь империализма, экспансионизма: захватили Эйон во Фракии и продали в рабство его жителей, затем обратили в рабство все население Скироса, а вместо них поселили колонистов из Афин, взяли Самос, Херсонес, города Пидну, Потидею, Метону на побережье Македонии и Фракии, заселили их афинскими гражданами. В 430 году до н.э. афиняне в начале Пелопоннесской войны завоевали Аргос и продали весь народ в рабство. В 427 году до н.э. фиванцы взяли штурмом соседний с ним город Платею, истребили 200 мужчин, а женщин и детей обратили в рабство. Это после того как в 479 году до н.э. при Платеях была одержана историческая победа над персами, а сама Платея была клятвенно поставлена под защиту всех греков как земля священной победы! В 421 году до н.э. афиняне захватили Торону и Скиону: мужчин из Тороны отправили в Афины, а женщин и детей обратили в рабство; в Скионе мужчин перебили, обратили в рабство женщин и детей и переселили на эту территорию колонистов из Платеи. В 416 году до н.э. они покорили Мелос, перебили мужчин, обратили в рабство женщин и детей, переселив на остров колонистов из Афин. Во время похода в Сицилию афинская флотилия достигла Гиккары, захватила в плен жителей города, продала в рабство. Но когда терпели поражение они, убивали или продавали в рабство уже их самих. Торговля рабами была обычным явлением. Цена на раба колебалась от 70 до 301 драхмы, в среднем по 168 драхм за мужчину и 147 драхм за женщину. Цена за раба составляла треть платы учителя. Скажем, некий Евной с Пароса, что вел курс «человеческой и политической добродетели», получал в год как учитель зарплату в 500 драхм.

Рабовладельческий рынок

По сути дела почти ничего не изменилось со времен гомеровской «Илиады», где сказано: «Мужи убиты оружием, дома превращаются в пепел, дети уводятся в плен и пышно одетые жены». Никто не вспоминал Эпикура с Лукрецием, высказавшихся в пользу необходимости единения людей, дружбы и помощи. «Соседи стали связываться друг с другом узами дружбы, не желая ни применять насилие, ни страдать от него». Причем убивали и грабили любого, кто попадался под руку. Как известно, Агамемнон со своим флотом опустошил Мисию, приняв ее за Троянскую область. Страбон пишет о нем, что после тот «с позором вернулся назад». Во время междуусобиц греки убивали греков, жгли дома, уничтожали поля, истребляли деревья. Никто не боялся уже ни гнева богов, ни закона, ни мести фурий. Хотя на некоторых временами находило озарение. Тогда они горестно стенали при виде этого моря жертв. После битвы под Коринфом царь Спарты Агесилай, несмотря на то что в ней погибло множество противников и лишь несколько спартанских воинов, в глубокой печали воскликнул: «Горе тебе, Греция, что ты сама погубила столько людей, которые, если бы они остались жить, могли, объединившись, победить всех варваров на свете». Однако Платон в «Законах» считал само собой разумеющейся вечную войну между людьми, даже укорял тех, кто не понимал по своему неразумию, что «у всех в течение жизни идет непрерывная война со всеми государствами». Так о чем тут говорить! Как после всего этого можно было даже помышлять о единстве или свободе Греции! Полибий напишет: «В междуусобной войне не было жестокости, перед которой они остановились бы, а теперь, когда незадолго перед тем была испробована братняя кровь в Арсинойской резне, они были на все готовы и так одичали, что не давали правителям своим собираться на совещание». Насилия, убийства, грабежи, взятки, ненависть, различные гнусные деяния и преступления раздирали Грецию.

Афинский флот перед Сиракузами

Мир был исключением. Казалось, что на греков нашло некое помутнение разума. Гомперц, правда, уверяет, что дикие нравы прошлых лет якобы канули в лету, но тут же признает, что фиванцы, считавшие себя законными господами и свой город естественной столицей Беотии, не щадили военнопленных других беотийских городов. Восприняв как глубокую несправедливость вмешательство афинян в дела Сицилии, Сиракузы, после блестящей победы над последними, заточили тысячи из них в каменоломни, где и оставили умирать под открытым небом. Но и Афины во время Пелопоннесской войны не могли удержаться от подобных крайностей. После взятия отпавшего союзного города Тороны его женщины и дети были проданы в рабство; мужчины едва избегли самой худшей участи; при заключении мира они частью были освобождены, частью обменены на пленников. Еще хуже обошлись с другим отпавшим союзником, с обитателями Скионы. Продажа женщин и детей в рабство сопровождалась умерщвлением мужчин и конфискацией земли, которую афиняне подарили платейцам, бежавшим из своей родины. Пять лет до этого Платеи после долгой осады были взяты спартанцами (427 г. до н.э.). Фиванцы убедили победителей наказать город за измену: женщины были проданы в рабство, оставшиеся в живых воины казнены, а весь город разрушен. Такие же жестокости, проявленные афинянами в отношении обитателей острова Мелоса, еще возмутительнее, так как сей остров, колонизованный спартанцами, был, однако, самостоятельной общиной, которая не только не нарушила союзнической верности, но даже не принимала участия в войне, она только хотела остаться нейтральной.