А снег продолжал сыпать с глубокого неба, тая на удивленном лице!

Прошла вечность, прежде чем Ефим тряхнул головой.

Он развернулся и быстро зашагал к Красной Площади.

Куранты коротко отбили – без пятнадцати восемь.

Ефим посмотрел на запястье правой руки – он носил часы на правой руке. «Под президента косишь?» – ехидно спрашивали от нечего делать друзья. Нет, он всегда носил часы на правой руке, сколько помнил у себя на руке часы, – ещё со школы. А вот теперь часов на руке не было. «В номере, наверное, оставил!» – решил он. И тут же пронеслась в гудящей черепной телевизионной коробке паническая мысль, даже не одна: «В каком номере?! Какой номер?! Кто там – в номере, вообще?! Что за бред?! Что происходит?! ……….. (потом пробел на несколько секунд, и вновь) ……….. Что происходит? Где это я?»

Он подходил к подземному переходу.

«Кажется, начинается паника, – сам с собой опять разговаривал Ефим. – Снег, темень, полные карманы денег. Непонятно, какой год, и здоров ли я? А может, сплю? Снег откуда? Точно, мистика какая-то! Светка, „Россия“, „Манхэттен“… Может, поехать к сестре в Нахабино – там может можно будет как-то спокойно разобраться в домашней обстановке? А если никакого Нахабино ещё нет? Если ещё не построили трудолюбивые турки этот военный городок, что тогда? Бред! Конечно, бред, – но такое уже было!»

Такое уже было однажды. Несколько лет назад, в метро «Китай-город». Он приехал по «фиолетовой» ветке, перешёл через переход по лестнице, чтобы пересесть на «оранжевую», но там оказалась опять «фиолетовая». Он был в смятении. Он вернулся обратно. Но и там была «фиолетовая». Он много слышал, что в Москве происходят неладные вещи, всякая чертовщина, еще со времен Булгакова, но попал в такой переплет впервые. «Что это? Петля во времени? Или что-то с головой?» Он вернулся обратно и нашел «оранжевую» ветку. Но рядом была и «фиолетовая». Кругом народу!.. Он уже запутался, откуда он приехал… Только гораздо позже он разобрался, что здесь так устроена станция – ни как обычно, а именно так – с двух сторон и «фиолетовая» и «оранжевая», чтобы вернуться нужно по переходу пройти. Но тогда, в тот момент он запаниковал. Потом с улыбкой вспоминал, как «запутался в петле времени». Смешно-то – смешно, но ощущение провала осталось. Вот и сейчас такая же потеха. Но гораздо хуже!

В подземном переходе, не смотря на ранний час, уже продавали буденовки, армейские значки, красные флаги, тельняшки, открытки, газеты и другую чепуху. Он остановился, глянул на газеты: «7 декабря 1996 года» – в углу «Российской», над портретом Ельцина стояла дата.

– А свежие газеты есть? – спросил он продавщицу.

– Еще нет, только вчерашние. Чуть позже подвезут, – ответила она, кивнув на ту, которую он разглядывал мгновение назад.

– Вчерашняя?! – удивился Ефим. – Вчерашняя…

– Да. Будете брать?

– Нет, спасибо.

Похоже, точно, закружилась голова.

Он вышел из подземного перехода (из-под земли) медленно, как зомби. Снега и ветра он, как зомби, не чувствовал. Он оглянулся на «Россию». Она стояла, как ни в чем не бывало. «А должна уже быть частично разобранной, – подумал Ефим и непроизвольно улыбнулся своей политически не корректной мысли. – Тьфу-тьфу-тьфу!» Обтерев лицо рукой, он достал сотовый и нажал кнопку. «07.48. 11.11.2006.» – высветил дисплей. Но связи по-прежнему не было.

Из перехода поднимался средних лет мужчина в старомодном, темном пальто и фетровой потертой шляпе.

– Извините, – сказал Ефим, – какое сегодня число?

– Восьмое, – ответил мужчина.

– Декабря?

– Декабря, – мужчина недоверчиво посмотрел на Ефима.

– А год?

– Ты что, парень, во времени потерялся? – спросил мужчина. – Восьмое декабря одна тысяча девятьсот девяносто шестого года от Рождества Христова. Ну, ты даешь! Выпил лишку вчера, наверное?

– Наверное, – согласился Ефим.

– Ну-ну, бывает, – мужчина прошел мимо, сказав на прощание: – Береги себя.

– Постараюсь, – пообещал Ефим, но в голове пронеслось:

«Какой, девяносто, блядь, шестой?! – и разозлило Ефима. – Вы что, все сговорились что ли?! Ух… вашу маму! Зла не хватает!»

Ефим закурил.

Вот тут-то голова закружилась по-настоящему. От выпитого вчера «лишку». И снова жутко захотелось в туалет. Поэтому не было времени вспомнить, что было вчера! «После, всё после обмозгуем. Сейчас нужно срочно отлить!» – решил он. А где тут отольешь? На Красной Площади, что ли? «Нет, надо идти к Охотному Ряду – там, кажется, стояли био-туалеты. У перехода на Тверскую, у бывшей гостиницы „Москва“. О! Точно – у „бывшей“! Заодно и посмотрю – стоит ли „Москва“. И „Интурист“! „Интурист-то на моих глазах разобрали!“ – решил Ефим, всё ещё не веря происходящему в районе гостиницы „Россия“, и скоро зашагал через Красную Площадь (он бы побежал, но не хотелось привлекать внимание – так рано утром никто по Площади Красной не бегает). И выкинул, на всякий случай, окурок – он почему-то решил (или когда-то запомнил), что на Красной Площади не курят, а встречаться из-за такого пустяка с милиционерами, которые здесь и днем и ночью тасуются, ему не хотелось – разобраться, сначала надо, что к чему и почему. А уж потом…

А снег всё шел, а снег всё шел… Липкий, падла, и мокрый снег.

Никаких биотуалетов не было и в помине. Впрочем, как и подземного комплекса магазинов «Охотный ряд». Там только начали рыть котлован, огородив забором площадь. Зато «Москва» и «Интурист» светились всеми окнами. Можно было бы чикануться или чокнуться, но первым делом Ефим юркнул в дыру забора, огораживающую площадь от котлована, и «справил естественные надобности», как говорили в Армии.

Вылезая обратно, он зацепился рукавом за гвоздь и слегка разодрал куртку на плече. Непроизвольно выругавшись (жалко – новая совсем), пощупав, – сильно ли порвал (оказалось – не совсем очень), он обтер налипшую на ботинки глину об мокрый асфальт и, попинав снег, потопав, чтобы наверняка очистить ботинки, Ефим снова закурил. Вот теперь, когда ничего не жало из нутри и снизу, можно было всё обдумать, вспомнить, попытаться понять, что происходит и определиться, как быть дальше.

Итак, вчера, после торжественной встречи в офисе Владимира Палыча, он и трое случайных друзей с вечеринки, поехали в «Метлу». Там немного «побродили» и уехали ещё куда-то. Последнее было, кажется, какое-то «Шерри» или «Черри», а может это и есть «Метелица» – всё перепуталось, но запомнилось точно, что это заведение находилось в нише посреди Нового Арбата, а как оно называется – какая разница? – он не помнил. Со дня на день казино должны были закрыть – вот Ефим и решил «на последок посетить их, чтобы было потом, что внукам рассказывать!» Туда надо – там-то он сориентируется, на Новом Арбате. Там они уже были порядком подкачены всякими висками и ромами, когда приехали вчера, но он отчетливо помнил, что когда пошел в туалет, было уже почти половина девятого утра… Да-да-да! Именно!.. Потом он вернулся, сел в кресло, выпил, заболела голова, он попросил таблетку от головы, выпил и её… Потом, как обрубило… То есть, это было уже, видимо, сегодня утром… Полдевятого… А сейчас?…

Он опять дернул правую руку. Часов не было. Тогда он выхватил телефон. «08.03.»

«Так, всё ясно – нужно срочно на Новый Арбат, посмотреть, что там происходит! Успею? Ну, а если не успею, то чё? Ванчё! Давай, вперед! Там разберешься!»

И Ефим быстро (опять не бегом) зашагал к Новому Арбату. Уж эту-то дорогу он знал хорошо: мимо конюшен, которые должны были сгореть и отстроиться заново, мимо библиотеки с памятником-мужиком, сидящим под снегом, мимо кинотеатра и Министерства Обороны – в подземный переход, и всё – на Новом Арбате («Старый» – слева, в закоулке – это знает любой Немосквич!). Сейчас он найдет своих компаньонов. Точнее, постарается их разыскать.

Как-то тусклее выглядел Новый Арбат, чем вчера вечером. Огней меньше, реклама старая. Магазины «угнетенные». Написано на стене: «Кафе Ангара». А этого кафе уже давно нет – последний раз там что-то было с надписью «Ангара», но, кажется, это был какой-то фешенебельный ресторан или магазин. А сейчас всё вокруг, как… Впрочем, почему как? Всё и все пытаются убедить его, что он в девяносто шестом. И, почти, убедили – он же про манеж, думал, как о конюшнях, которые «должны были сгореть и отстроиться»… А если сейчас девяносто шестой, то это означает…