Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Воин из селенья Бло,

Из Миндодаури рода,

Что добро забыл, что – зло.

Грабит верных и неверных,

Рубит мужа и жену,

Дом сокровищами полнит,

Словно царскую казну.

Говорят еще – Апшины

Есть сильнейший: Гоготур.

От мизинца Гоготура

Навзничь грохнется хевсур.

Да и царь про Гоготура

Рек: “Он тысячи сильней!

Стоит тысячи друзей он,

Стоит тысячи мужей!

Сердце у него – железо,

И железная рука.

Сколько раз под нею стлался

Враг, бесчисленней песка!

Он в бою подобен смерти,

Он, как смерть, неуязвим.

С Гоготуром биться – биться

С смерти ангелом самим.

Как волна играет лодкой —

Так играет он врагом.

Нет сомнения: сей воин

Бранным ангелом ведом”.

Царь не раз просил: “Останься!

Ты мне друг – как ни один!”

Но ответ был неизменный:

“Царь! Не вынесу долин!

Если на меня не дует

Горным ветром – дел не жди!

Сердце плачет, и не хочет

Плоть ни хлеба, ни воды.

Рта и вовсе не открою!

Буду стыть и цепенеть.

Мне одна дорога – горцем

Жить и горцем умереть.

Есть печаль у Гоготура:

Стали недруги смирны!

Но у истинного пшава

Дело есть и без войны!”

Говорит: “Одной породы

Меч с косой – что брат с сестрой!

Поработаем! Разбоем

Жив не будет род людской”.

Ни единого упрека

В целой Грузии ему.

А не то, чтобы безлунной

Ночью – вырывать суму!

Ломит он платан столетний,

На плечи кладет, как трость,

И, попыхивая трубкой,

В дом несет – чтоб грелся гость.

Или, возвратясь с оленем,

– Сдался, леса властелин! —

Взяв пандури на колени,

Сумерничает один.

И звенит его пандури,

И дымит его табак,

Щиплет струны смуглый палец,

Сыплет золотом очаг.

Запоет – ей-ей на балках

Потолок не улежит!

А ногой еще притопнет —

Вся-то Пшавия дрожит!

2

Три у женщины приметы:

Говорок быстрей воды,

Пол-ума (и тот с безумьем

Схож) и страсти без узды.

Денно-нощно, нощно-денно

Мелет, мелет языком:

Просит подвигов у мужа —

Ими хвастаться потом.

Кроме “славы”, нету слова

В малом доме между скал.

Будь супруг ее хоть вором —

Только бы мечом махал!

Только бы ружья не ржавил!

Жеребца не жарил зря.

Только бы жену забавил

Платьем красным, как заря!

Подступает к Гоготуру:

“Муж, на что тебе твой щит?

Раз к домашнему порогу

Хуже хворого пришит!”

И опять героя точит:

“Муж, на что тебе твой меч?

Погляди: слезами плачет!

Хочет голову отсечь!

Собирай оброк с хевсуров,

Грабь чеченца на горе!

Говорят, что у Апшины,

Конь – что рыба в серебре!” —

“Женщина, – ей муж, – что мелешь?

Худо с разумом твоим!

Ты с воителем венчалась,

Не с грабителем ночным.

Чем язык чесать о зубы —

Шерсть чеши да лен чеши!

Худородная, что можешь

Знать про ружья и мечи!

Чем безумствовать речами —

Хоть чулок вяжи с умом!

Лишь тогда рубиться свято,

Коли рубишься с врагом!

Царь пока не кинул клича:

– Враг напал! Пора в поход!

За плечами Гоготура

Сдвинься, Пшавии народ! —

До тех пор не будет крови

Гоготурову мечу.

Страшной кровью – братней кровью

Славного не омрачу!

Было ли, чтобы татарин

На скамье меня нашел?

Как гиена на джейранов,

На татарина я шел!

Я о вражеские спины

Семь мечей – восьмой визжал! —

Целых восемь иступил я,

А девятый был – кинжал.

Женщина, коль ты не демон,

Устыдись своих словес!” —

“Я о том скорблю, что дому

Пользы мало от чудес!

Слава – слабая одёжка,

Варево пустое – честь.

Сто порубленных татарских

Спин – их с солью будешь есть?

Ну-ка, кроме ран на теле,

Что домой принес с войны?

В добром имени – что проку,

Коли руки не полны?”

Сильно огорчился воин;

Меч берет (возьмет и щит),

Лыком липовым потуже

К поясу его крепит,

Щит налево взял, направо

Ружьецо – как есть бревно

Стопудовое! – и дуре

Молвил слово таково:

“Как сказала – так и будет!

Без добычи не вернусь!”

Может, видели, как ехал,

Чуть посмеиваясь в ус?

3

Мимо гор в зеленых шубах,

Мимо вод, бегущих в ширь,

По фиалковым глазочкам

Едет, едет богатырь.

Едет он землею пшавской,

Первой зеленью лесной,

Едет Пшавией весенней,

Едет Пшавии весной.

У лесного населенья

Точно сговор в этот день:

Древо клонится к оленю,

К древу тянется олень.

Птицы так щебечут сладко,

Что растаял и ледник.

Только у одной Арагвы —

Грозный говор, черный лик.

Мчит, раздутая снегами,

Раздробившая броню,

Полными горстями брызжа

В очи горцу и огню.

Глянь, из-за Копала-камня

Богатырь – скалы облом! —

Словно оползень тяжелый,

Продвигается с конем.

А навстречу, глянь, на лурдже

Стройном: на коне – синей

Синей тучи! (Всадник – лурджи,

Лурджа – всадника стройней.)

Богатырь другой в черкеске

Красной – что твоя заря!

Хороши на поле красном

Щит и меч богатыря!

Он поет – все горы вторят!

Знать, и впрямь непобедим!

Свищут конские подковы

По камням береговым.

Всадник видит Гоготура,

Устремляется – смотри! —

И уже вплотную стали

Кони и богатыри.

С руганью занесши меч свой,

Им всю местность осияв:

“Пшав, сдавай свое оружье!

Мирному без нужды, пшав!

Я – Апшина! (И вторично

Выругавшись – что твой гром!)

Сказанному – покорися!

Либо повторю – мечом!”

Думает силач: “Прикинусь

Кротким, к братству воззову!

Как откликнется Апшина

На склоненную главу?” —

“Друг, одумайся! Иль впрямь я —

Грязь, ногам твоим – навоз?

Тоже женщиною вскормлен!

Чай, не на навозе взрос!

Брат, одумайся! Коль впрямь ты —

Богатырь, как можешь, брат,

8
{"b":"114282","o":1}