К реформе государственных учреждений преобразователь приступал только после тщательного изучения и продолжительного обсуждения проектов, представленных кем-либо из его сотрудников или по его личному приказанию. Так, в 1698 году англичанин Францис Ли составил, по поручению царя, проект введения коллегиальной системы в администрацию. Петр беседовал о коллегиях и с Лейбницем, Любрасом и другими. Для него составлено было множество записок. Несколько лиц послано в Швецию для изучения тамошних учреждений. В 1715 году царь поручает генералу Вейде набрать иностранных ученых и в “правостях” искусных людей для служебных дел.

Коллегии введены в 1718 году. На службу предпочитали принимать пленных шведов, но из них набралось мало охотников; стали вызывать чиновников из австрийских земель: по предложению Петра, славяне скорей могли бы усвоить русский язык и привыкнуть к делопроизводству. Для каждой из них составлены особые законоположения и уставы, “дабы всякий чин знал свою должность и обязан был своим знанием, а невежеством не отговаривался”. В провинциях учреждены земские канцелярии под управлением воевод и подчиненные центральным учреждениям. Здание увенчивал генеральный регламент о порядках и движении дел во всех коллегиях.

Этот сложный механизм приведен в действие в 1719 году. Новая администрация производила на массы ошеломляющее впечатление. Для русского уха звучали дико и непонятно названия ландрентмейстер-камер-коллегии или кирхшпильсфохт и подобные чудовищные названия. Сам державный мастер был сильно недоволен медлительностью и запутанностью во всех делах. Коллегиальный принцип совершенно извратился на русской почве. Лейбниц сравнивал администрацию с часовым механизмом, колеса которого сами приводятся в движение. На практике же административная машина вышла из рук вон плохою. Колеса не двигались, тормозили друг друга и ломались. Угрозы и суровые меры, к которым так любил прибегать государь, мало помогали делу. В своем указе Петр изображает такую картину современного порядка: от губернаторов и воевод “не только слабое отправление идет, но и весьма много ослушание чинится и якобы ни во что оное вменяя тщатся только восстановить надлежащий в коллегии порядок, а фискалы о том не доносят~ Один суд другой суд ни во что вменяет и не только исполнять, но и яростью поносить хочет”. Все делалось как будто наперекор, в насмешку над указами царя и даже над самим генеральным регламентом. “Господа Сенат” тоже не оказались на высоте своего призвания. В 1719 году появляется указ: “Никому в Сенате не позволяется разговоры иметь о посторонних делах, которые не касаются службы нашей, тем менее заниматься бездельными разговорами или шутками, понеже Сенат собирается вместо присутствия его величества собственной персоны”. В коллегиях не шутили, не разговаривали, но и дела не делали. За неисполнение указов царь угрожал разорением, ссылкою и лишением живота. Губернаторам приказано провинившимся сковывать ноги, накладывать цепи на шеи и не отпускать до тех пор, пока не исполнят предписания. Но жалобы и доносы продолжали поступать со всех сторон. Петр грозит самим губернаторам и высшим властям жестокими наказаниями за все неисправности. Своенравный царь никак не мог понять, что имеет дело не с мертвым материалом, из которого что угодно можно мастерить, а с живыми людьми, с народом, обладавшим славным историческим прошлым.

В области торговли и промышленности деятельность Преобразователя оказалась более успешной. В апреле 1702 года издан знаменитый манифест о вызове иностранцев в Россию. В нем Петр Великий объясняет свой взгляд на задачи государственной деятельности.

В XVII веке наша торговля ограничивалась перевозкою в пределах государства хлеба, сала, кож, дегтя, сырых продуктов или товаров низшего сорта. Города малонаселенные отличались от деревень только просторной базарною площадью, большим количеством церквей и крепостью, обыкновенно земляною. Жители, посадские и купцы, не оставляли земледелия, промышляли кустарничеством, выделкою грубого полотна и мелочным торгом сельскими продуктами и изделиями для домашнего потребления и обихода. Ремесла находились в зачаточном состоянии, с художеством и изящными искусствами русские совсем не были знакомы. Богатые и знатные люди покупали предметы комфорта и роскоши от иностранных купцов. Правительство выписывало из-за границы сукна, металлические изделия и даже пушки и ядра. При Алексее Михайловиче стали устраиваться металлургические заводы. Но только при Петре положено основание крупного производства в различных отраслях промышленности, а с приобретением морских пристаней – и начало русской внешней торговли.

В хозяйственном быту царь хотел быть таким же наставником своего народа, как и в государственных порядках. Во многих отраслях технологии Петр был знатоком, хорошим работником и в некоторых ремеслах специалистом. Он предписывал всем и каждому, ремесленнику, купцу и даже земледельцу, как должно работать и извлекать выгоду, и всячески вмешивался в народную промышленность. Некоторые распоряжения действительно оказали пользу, но другие остались без последствий или были напрасной тратой средств и вызывали жестокое обращение с людьми. Впрочем, Петр сам жалуется, что из всех дел администрации торговля представляет наиболее затруднений.

По приказанию царя, по всему государству разъезжали особые сведущие люди, отыскивали наиболее удобные местности для различных производств. Основывались фабрики и заводы. Особенное старание, ввиду корабельных работ, приложено было к сохранению лесов. Петра называют первым русским лесоводом. Для развития овцеводства и шерстяной производительности выписаны пастухи из Силезии; устроены мануфактуры шелковых изделий; приняты разные меры для улучшения домашнего скота и т.д. Постоянно нуждаясь в деньгах, правительство установило новую должность “прибыльщиков”, которые обязаны были изыскивать всевозможные источники доходов. По их предложению введена гербовая бумага, сделан выпуск легковесной монеты, отданы на откуп ловли[5] и установлены многие новые налоги. Если, с одной стороны, правительство старалось развить промышленность и благосостояние, то с другой, – с не меньшей ревностью оно преследовало цели фискальные, устанавливало налоги на всевозможные предметы потребления и промыслы. О недостатках экономической политики Петровского времени говорит, между прочим, и Посошков, в своем известном сочинении “О скудости и богатстве”: “В поборах за гривну из человека хотят душу вытянуть, а где многие тысячи погибают, того немало смотрят~ а что тем собиранием немало бед наделают, того не смотрят и не радеют о том”.

Столкнувшись за границей, главным образом в Голландии, с промышленной и культурной буржуазией, Петр Великий многого ожидал от организации русского городского населения по западноевропейскому образцу. Законодатель говорит, что в России ремесленники и купцы “от всяких бед, нападков и отягощений несносны, едва они не разорены, отчего иных весьма умалилось, что есть не без важного государственного вреда”; средство против этого зла – городское самоуправление.

Заботы Петра о промышленном классе выразились “в улучшении торговых уставов и устройстве гильдий и полиции”; 16 января 1721 года издан регламент главного магистрата. Гражданами признаны только ремесленники и торговые люди. Живущие наймом чернорабочие не были признаны действительными гражданами. К сословиям города не отнесены также шляхетство и духовенство, не причастное к торговле. Магистрат состоял из зажиточных граждан и выбирал себе президента или бургомистра. Магистраты ведали торговлю и экономию города и не подчинялись воеводам и губернаторам. По уголовным делам купцы и ремесленники подлежали суду главного магистрата; последний обязан был также устраивать ярмарки, заводить биржи и вообще стараться, чтобы города были “в такую знатность и почтение приведены, как в оных государствах обыкновенно есть”. Обер-президент главного магистрата присутствовал в заседаниях камер-коллегии и мог делать предложения о переменах уставов, касающихся торговли и мануфактур, налогов и поборов, обременяющих горожан.